Мед багульника - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Свичкарь cтр.№ 43

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Мед багульника | Автор книги - Татьяна Свичкарь

Cтраница 43
читать онлайн книги бесплатно

— Еще со школы. У меня мать… с Галиной Ивановной дружила. Меня и брали на все лето. Как в лагерь.

Ему и теперь предстояло ехать — на август. Деньги были нужны позарез, но он этого не сказал. Чтобы развлечь их, начал рассказывать, как вначале тоже боялся копать могилы, особенно детские. А ему все время их поручали — давай, мол, раскапывай своих ровесников.

— Только там не так, как здесь было. Там ямка такая, как овальное блюдо, и лежит в ней скелетик, на боку, ножки согнуты, рядом плошка с зерном…

Света смотрела на него и открытым, искренним, ждущим был ее взгляд. Ничего не было в нем тайного, такого, что не мог бы прочесть он.

Вот и сейчас он увидел, как в ответ на внутренне молчание, на пустяки, слетавшие с его губ, взгляд ее начал гаснуть, и лицо пыталось стать холодным, замкнутым. И губы слегка задрожали.

Он узнает, где ее дом. Но и все. Потому что, если сказать ей, откуда он только что освободился… И у него еще не было своего дома. Этот дом еще предстояло найти. Он коснулся ее запыленной старенькой кроссовки: — Подошва еле держится. Осторожнее иди.

Она только кивнула. Вокруг был уже город. И неуклонно, неотвратимо близился конец. Вокзал.

Глава 10. Ни в какие ворота

Это было — черт знает что. Это ни в какие ворота не лезло.

— Ты хочешь поехать на вторую смену? — не веря, переспросила Дина, — Еще двадцать дней? Ты — хочешь?

Несказанным было — а как же я? Я надеялась, минуты считала, тревожилась. Думала — ты приедешь, и мне будет спокойнее, веселее, легче. А ты, выходит, обо мне не думала совсем? — Зачем? Тебе что, без этого зачет не поставят?

— Зачет мне уже поставили. Просто я хочу туда опять. Мне понравилось.

Момент, чтобы обрадоваться встрече был безнадежно упущен. Они уже ссорились. — А тебе плевать, что за тебя здесь все волнуются? — почти закричала Дина. Не могла же она объяснить прямо, что надеялась на сестру. Ей стыд мешал это сказать — сама должна понимать. А если не понимает?

— А что за меня волноваться? Я не абы куда ушла — в лагерь уехала со своими. Что — не имею права?

— Имеешь, конечно, имеешь, — с горечью сказала Дина, — А ты к родителям не хочешь съездить? Может, им помочь нужно? Старики ведь уже. Да просто — соскучились они, пожить с ними.

— Я знаю, — прервала ее Света с тем особенным ядом в голосе, который сразу дал понять — ей много есть что сказать, — Но ты мне объясни, я что, уже совсем не человек? Мне надо быть пристегнутой к вашей жизни? У родителей молодость была — и танцы, и стройотряды — все было. Ты пять лет в институте жила, как хотела…

— Я к вам каждые выходные ездила!

— Значит — тебе так нравилось.

— У меня просто совесть была.

— Хватит на меня давить! — закричала Света, и глаза у нее сразу сделались полными слез. — Теперь меня совестью мучить будешь? У меня своя жизнь может быть или нет? Или я должна быть вечно в этих стирках, готовках, уборках? Да пошли вы все! — Чтоб я тебя еще хоть раз о чем-то попросила, — сказала Дина и у нее тоже затряслись губы, — Я виновата, что сейчас туда поехать не могу?

Она чувствовала себя сейчас справедливой и бесконечно обиженной, потому что сумела так повернуть дело. Она многого недоговаривала, но это и нельзя было сказать вслух. То, что она завидует, от всей души завидует сестре, ее молодости и свободе, тому, что она может так распоряжаться собой, и все у нее еще впереди. А у нее самой руки повязаны, и ясно, что это надолго.

А Света чувствовала себя виноватой. Она не была оторвавшейся от родного дома самостоятельной девушкой. Она все еще оставалась членом семьи. Ее отпустили, потому что ей это было нужно — пройти практику и получить зачет. А теперь она хочет гулять. В то время, как другим так трудно.

Она вся еще была там. В одну минуту к ней это решение пришло — единственно верное, простое — вернуться. Еще на месяц. Еще месяц все это будет длиться. И ведь не все даже уехали из лагеря. Остался Большой, и граф Зубов, и Ганс остались. Они стерегут лагерь и ждут вторую смену. И сейчас, наверное, будут варить ужин. Продуктов еще много в палатке — они станут варить кашу с тушенкой. И лошадей вечером приведут. А Кистень? Вернется он? Если да, то как же она тут останется?

А Динка отвернулась к окну. И это ее «езжай» — переступив через него, как потом вернуться назад? Но как тут тяжело… Как снова сжиться, стерпеться с этим? Духота кухни, где вечно что-то варится, хнычущие голоса детей, Динкина тоска, которая просто висит в воздухе — глухим чадом.

Сейчас, подождите минутку. Это надо еще переломить в себе, то, что она никогда не вернется — туда. И он… Он знает, где ее дом. Но он просто как…растаял в воздухе. Исчез. Никого не увидела она, выбежав на балкон. Надо твердо сказать себе, что он…что вполне возможно — все. И вообще — ничего в жизни не повторяется.

Кристина дергала ее за руку:

— Света! Чего ты мне привезла? Ну, Света же!

Света передохнула и сказала:

— Пойдем.

Свой огромный синий «эдельвейс» она перетащила волоком, и он, конечно, застрял в дверях ее комнаты. Он был ей сейчас, как дом, в нем было все нужное ей для жизни — там. Но вот она начнет его разбирать, и этот маленький дом растворится в большом. И не будет его.

Света шмыгнула носом и загрубевшими пальцами принялась решительно развязывать веревки.

Все вещи густо пропахли дымом. Она доставала их и бросала на пол, потому что все это сразу нужно было стирать. Два свитера — даже в них обоих было не согреться ночью в палатке. Спортивный костюм — в нем она ходила на раскоп. Грязные футболки — вон какое пятно от томатного соуса… Журнал, который она брала с собой читать, а потом, по примеру Аси, весь исписала песнями. Целлофановый пакет с зубной щеткой, маленьким зеленым обмылком и почти пустым, скрученным тюбиком от зубной пасты.

— Так… так… — приговаривала Кристинка, цепко хватая каждую появляющуюся вещь.

— Стой! Стой! Это не тебе. Не тронь все это — ручки будут грязные. Вот это посмотри лучше.

— А что это такое? — спросила Кристинка.

С виду то, что подавала ей Света, казалось обычным камнем. Но он был тонким, плоским, с закругленным краем, и виднелся на нем какой-то узор.

— Это называется — венчик. Когда-то, давным-давно, у людей была такая посуда. Видишь, древний человек даже узор ногтем прокорябал. Пять тысяч лет назад. Потом она разбилась.

— Это чашка? — поняла Кристинка.

— Ну, может, чашка. А может — кувшин. Или горшок — древний-древний. Уже как камень. Это я в последний день нашла. Представляешь, пять тысяч лет!

Для Кристинки самым большим было число «сто». Когда ей не могли купить игрушку, говорили, что она стоит сто рублей.

— Дай! — потребовала она, протянув руку. И получив венчик, умчалась в кухню:

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию