Ящик Пандоры - читать онлайн книгу. Автор: Пол Оффит cтр.№ 45

Слушания длились восемь месяцев; в них участвовали 125 свидетелей, было использовано 365 вещественных доказательств, а стенограмма заседаний заняла 9312 страниц. Когда все закончилось, Эдвард Суини, ведущий опрос при коллегиальном слушании дела, вынес свой вердикт: «ДДТ не оказывает ни мутагенного [вызывающего рак], ни тератогенного [вызывающего врожденные дефекты] воздействия на человека, — писал он. — Зарегистрированные случаи использования ДДТ не оказали пагубного влияния на пресноводную рыбу, организмы, живущие в устьях рек, диких птиц или других представителей дикой природы. [Фонд защиты окружающей среды] не предоставил всех требуемых доказательств. В настоящее время существует необходимость в продолжении использования ДДТ для основных задач, определенных в этом случае». Уильям Ракельшаус, глава на тот момент только образованного Агентства по охране окружающей среды, ни разу не присутствовал на слушании. Когда все закончилось, он даже не прочитал отчет. Скорее всего, 2 июня 1972 года Ракельшаус принял политическое решение о запрете пестицида в одностороннем порядке — под воздействием общественного настроения. После этого по всему миру прокатился шквал негативных отзывов о ДДТ, в результате чего он был запрещен.

На первый взгляд, представителям химической промышленности было все равно, поскольку ДДТ лишь один из многих используемых пестицидов. И сельскохозяйственный рынок стал гораздо более прибыльным, чем рынок общественного здравоохранения. Сейчас ДДТ заменяют лекарствами, которые не только дороже, но и гораздо вреднее для людей.

В целом Рэйчел Карсон была совершенно права, забив тревогу. Она первой указала на то, что мы должны быть внимательнее к нашему воздействию на окружающую среду. (И то, что изменение климата стало прямым следствием деятельности человека, — правда.) Она была первой, кто предупредил, что ДДТ может накапливаться в окружающей среде. (Даже после прекращения распыления его побочные продукты по-прежнему присутствуют в экосистеме.) И справедливо заранее предсказала, что биологический контроль насекомых в конечном счете тоже очень важен. (Спустя десятилетия после публикации «Безмолвной весны» бактерия Bacillus thuringiensis israelensis [Bti], которая убивает личинок комаров, была включена в список интенсивной вакцинации в очагах инфекции малярии.) К сожалению, Рэйчел зашла слишком далеко. Ее утверждения, что ДДТ вызывает лейкемию у детей или что малыши, которые отлично чувствовали себя до какого-то момента, могут через несколько часов умереть, до чертиков напугали американскую общественность. В конце концов, Карсон не была тем ученым, за которого себя выдавала, — она была полемисткой, желающей показать правду в угодном ей свете.

Успех Silent Spring можно объяснить лиричностью, убедительностью и драматичностью истории. Но существовала и другая причина, по которой влияние книги было огромно: «Безмолвная весна» содержала библейские мотивы, она апеллировала к представлению о том, что мы согрешили против Создателя.

Повествование книги начинается с описания рая. «Жил-был город в самом сердце Америки, вся жизнь в котором на первый взгляд гармонировала с окружающим миром». Но человек, съевший плод с древа познания, стал поклоняться ложному богу экономического прогресса и разрушать рай. Как следствие, «тень смерти упала на людей и землю». И человек был изгнан из рая и вынужден трудиться на выжженной земле, страдая от всевозможных болезней.

По правде говоря, рай Рэйчел Карсон никогда не существовал. И природа никогда не пребывала в равновесии. Она постоянно менялась и, можно сказать, находилась в состоянии хаоса. Истина проста: мать-природа не совсем все-таки мать. Она может убить нас и, если мы не будем сопротивляться, так и сделает. «[Карсон] рисует ностальгическую картину безмятежной жизни в воображаемой американской деревне прошлых лет, где все жили в гармонии с миром, где царили счастье и довольство, — писал один ученый. — Но картина, которую она рисует, иллюзорна. Описываемую ею утопию сельской жизни нельзя рассматривать в отрыве от печальных факторов, таких как продолжительность жизни 35 лет; детская смертность, когда до двадцати детей из каждых ста родившихся умирали до пяти лет; смертность матерей, еще до 30 лет погибших от родильной горячки и туберкулеза; частый голод, истребляющий целые народы, которым приходилось переживать длинные, темные, холодные зимы после летнего неурожая; [и] грязь и паразиты, кишащие в домах… Конечно, она не может быть настолько наивной и мечтать, как повернуть часы вспять и вернуться в те годы, когда человек действительно жил в равновесии с природой и едва справлялся».

Уильям Кронон, ученый-эколог и автор книги Changes in the Land («Изменения Земли»), довел соображения Карсон до их нелогичного конца: «Нетрудно прийти к выводу, что единственный способ для человека жить естественно на Земле — это последовать за охотниками-собирателями обратно в пустынный рай и отказаться от всего, что дала нам цивилизация. Если природа умирает, потому что мы входим в нее, то единственный способ спасти природу — убить себя». Биолог Айра Болдуин говорил примерно об этом же: «Современное сельское хозяйство и современное здравоохранение, более того, современная цивилизация не могли бы существовать, если бы не постоянная война с возвращением истинного баланса природы». Карсон никогда не видела это в таком свете, настаивая на мире, которого не существовало. «У фермеров никогда не возникало проблем с насекомыми, пока условия ведения сельского хозяйства были более примитивными», — писала она, игнорируя тот факт, что ранние земледельческие общества страдали от болезней, передаваемых насекомыми, и голода, ими же вызванного.

В 2006 году Всемирная организация здравоохранения, осознав ошибку, изменила свою позицию по отношению к ДДТ, больше не поддаваясь политическому давлению с целью запретить его. Директор Глобальной программы по борьбе с малярией доктор Арата Кочи объявил о новой политике 15 сентября: «Я поинтересовался у всех своих сотрудников. Я опросил экспертов по малярии во всем мире, действительно ли мы используем все возможные средства для борьбы с этой болезнью. Стало очевидно, что это не так. Мы не применяли одно мощное оружие против малярии. Борясь за спасение жизни почти миллиона детей в год, большинство из которых проживает в Африке, весь мир все еще сомневался, нужно ли обрабатывать внутренние помещения домов и хижин инсектицидами, особенно высокоэффективным, известным как дихлордифенилтрихлорэтан, или ДДТ». Клуб Сьерра поддержал Кочи. Система действий в отношении пестицидов этого не сделала.

На протяжении более 30 лет странам, где случались эпидемии малярии, отказывали в использовании этого жизненно важного химиката. Несмотря на то что существуют альтернативы и некоторые из них используются, ни одно химическое вещество не оказалось столь же дешевым, долго действующим и эффективным, как ДДТ. В результате миллионы людей, в основном дети, погибли напрасно.

Сторонники Карсон услышали эту критику. Они утверждали, что, если бы Рэйчел Карсон прожила дольше, никогда не стала бы пропагандировать запрет ДДТ. Более того, в Silent Spring она писала: «Я не утверждаю, что химические пестициды ни в коем случае нельзя использовать». Но она была убеждена, что ДДТ вызывал лейкемию, заболевания печени, врожденные дефекты, преждевременные роды и целый ряд хронических заболеваний. Влиятельный писатель не может, с одной стороны, говорить, что ДДТ провоцирует лейкемию (которая в 1962 году была смертным приговором), и, с другой стороны, ожидать, что результатом будет не полный запрет на химическое вещество, а что-то еще.