Боярин: Смоленская рать. Посланец. Западный улус - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Посняков cтр.№ 35

– Всем раненько.

Потом перевел взгляд на рыжего:

– А тебе что не спится?

– Костер вот поддерживаю, – с поклоном отозвался Охрятко. – Моя нынче очередь.

– Поня-атно, – Павел уселся на поваленный ветром ствол старой березы, притащенный ближе к костру, да тут же и брошенный – для удобства. – Что пьете-то?

– Да, батюшко, сбитень.

– Плесни!

Ремезов поднял валявшийся на снегу туес из березовой коры, протянул. Охрятко торопливо налил из дымящегося котелка сбитню. Выпив, Павел одобрительно крякнул:

– Хорош!

– На здоровьице, батюшко, на здоровьице!

В иное время молодой боярин, конечно же, не уселся б вот так, запросто, со слугою, подумал бы о своем социальном статусе – нечего таким общеньем позориться! Но вот сейчас, тем более – после недавнего сна… «Полинка-то с заезжим ляхом сбежала!»

Любопытство все ж взыграло.

– Ты мне про Полинку скажи, – поставив туес в снег, негромко приказал Ремезов. – Что за девка-то? И почему сбежала?

– Сбежала – известно почему… – вскинулся было со смехом рыжий изгой… да тут же и сник, прикусил язычок. – Ой! Не гневись, господине!

Парень уж собрался броситься на колени, да Павел цыкнул:

– Сидеть! Давай так: я тебе вопросы задаю – ты отвечаешь, без всяких там поклонов и прочего. Итак…

Охрятко поспешно кивнул и, зачем-то оглянувшись, махнул рукою… словно бы просто так… или – больше на то похоже – подавал знак кому-то. Чернявому?

– Боярин мой прежний – Онфим Телятыч – племянницу свою Полинку замуж хотел пристроить за… за тебя, господине.

– Ну, это я и без тебя ведаю, – негромко рассмеялся молодой человек. – И даже догадываюсь, почему девчонка за меня идти не хотела – сильно боялась. Так?

– Дак ведь как, батюшко, не бояться?! Ой…

– Ну, ладно, ладно, не дергайся, – привстав, Ремезов милостиво похлопал слугу по плечу. – Говори дальше. Полинка – какая она? Что-то я ее плохо помню.

– Правду сказать, господине – ничего в ней красивого нету, – осмелел рыжий изгой. – С лица – да, красива, а все остальное… Ни дородства в ней, ни стати, тощая, как кошка, шустрая… – при этих словах слуга почему-то осторожно потрогал лоб и скривился. – А уж хитрая, змеища!

– Ты про внешность ее расскажи.

– Так я ж и говорю, господине. Глаза – светлые, серые, а волос, как вороново крыло – темен…

– Так-та-ак!

– Тощая, да себе на уме…

– Ты говорил уже, – Павел ненадолго задумался. – Постой… Слушай-ка… ты ее голой видел? Только не лги, по глазам вижу, что лжешь – ну, неужели парни да за девками на реке не подглядывали?

– Ну, подглядывали… издалека токмо.

– А не заметил у нее на левой груди… Ничего такого не заметил?

– Не, боярин – все ж далековато было.

– Жаль, жаль, – носком сапога Ремезов подопнул в костер остывшие угли. – Так Полинка, говоришь, с ляхом сбежала?

– С ним, – убежденно мотнул головою слуга. – Я и раньше еще замечал, как лях на Полинку смотрел, на ярмарке.

– На ярмарке? Он что же – купец?

– Да какой купец? Так, торговый служка. Говорят – из Кракова.

Павел снова засмеялся и поднялся на ноги:

– Ну, вот – будет теперь ваша Полинка польской пани. Ладно! Пошел я спать. За сбитень спасибо.

– Покойной ночки, боярин-батюшко.

С черного, как плащи ночных злодеев, неба, щурясь, смотрели вниз желтые звезды. Зацепившийся за вершину высокой сосны месяц, казалось, так и повис там, не в силах сдвинуться с места. Нет… вот чуть-чуть сдвинулся.

Ремезов запрокинул голову и, услышав за спиной чьи-то осторожные шаги, обернулся, резко выхватив из-за пояса нож. Кому не спится? Кто тут в ночи бродит? Эх, жаль, меч-то остался в шатре.

– То я, боярин, – стряхивая с плеч снег, выбралась на опушку приземистая, с квадратными плечами, фигура в нагольном полушубке.

– Митоха! – узнав, молодой человек убрал нож.

– Ходил, проверял сторожу, – глухо пояснил наемник. – Едва стрелу в грудь не схватил – кто-то шмальнул из кусточков. Да опосля бежать бросился – язм за ним, так он, тать, на лошадь – унесся, только и видел. Видать, места тутошние ведает. Ой, боярин, нехорошо это!

Ремезов настороженно огляделся по сторонам, словно бы силясь узреть что-то в загадочной тьме ночного зимнего леса:

– Думаешь – обложили уже? Нападут?

– Не знаю, боярин, не знаю, – покачал головою Митоха. – Посейчас – не думаю, чтоб напали, слишком уж народу здесь много. А вот завтра… Завтра все случиться может.

– Так заранее приготовимся, – поправив нож, Павел глухо усмехнулся. – Выставим усиленную сторожу.

Рязанец хохотнул:

– Она у нас и так, боярин, усилена. Одначе не так тати лесные страшны… И крыж твой у меня из головы нейдет. Кто-то ж его к твоему плащу подвесил. Зачем?

– Вот и я думаю – не сам собой прилепился.

– А крыж-то немецкий, орденский.

То-то и оно, что орденский. Павел прикрыл глаза, вспоминая немецкие рыцарские ордена в Прибалтике: меченосцы, тевтонцы… впрочем, меченосцев нет уже, после поражения от литовцев, примкнули к тевтонцам – деваться некуда. Так сказать – аншлюс. Нынче еще – ливонцы – отделение Тевтонского ордена в Ливонии… А эти, верно, могли бы сюда добраться… при желании. Хотя это же через Литву, да через все полоцкие земли идти. Однако почему б и не пройти? Никаких четких границ – тем более пограничников – нет – одни леса – дубравы, рощи – без конца да без края. И еще не известно – может, полоцкий князь с немцами орденскими задружился, скажем, против тех же литовцев или поляков. Или – против епископа рижского. Почему бы и нет? Все может быть, настоящая-то жизнь – она куда сложней, чем в школьных учебниках описано.

– Может, Тихона предупредить? – подумав, предложил Ремезов. – Вот прямо сейчас и разбудим, дело такое…

– Не стоит, боярин, – наемник отозвался приглушенным шепотом. – Не нападут они сегодня… кто бы ни был – немцы, литовцы, тати лесные – уж слишком много народу сейчас тут. Если что и будет, так завтра – и то, ежели нападут, так еще неизвестно, на нас ли? Тут как посмотреть. Так что не стоит сегодня людей зря тревожить. Завра Тихону Полочанину скажем.

Выслушав собеседника, Павел согласно кивнул:

– Завтра так завтра.

Оба одновременно вздрогнули: где-то не так уж и далеко, за оврагом, послышалось лошадиное ржание. Потом завыл волк.

– Не спится и зверю лесному, – покачав головой, ухмыльнулся рязанец. – Да и с чего ему спать? Волка, чай, ноги кормят.