Боярин: Смоленская рать. Посланец. Западный улус - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Посняков cтр.№ 19

Закупов тоже доводил, а уж что касаемо холопов и челяди… тут уж Павлуха мог дать фору Калигуле и Нерону! Нехороший вырисовывался портрет, и, честно сказать, дело в вотчине шло к стихийному социальному бунту – поджог усадьбы, убийство боярича и его приближенных, побег холопов и челяди… А потом – карательная экспедиция смоленского князя, обязанного реагировать на подобные вызовы, как «скорая помощь».

Либо – не дошло бы до бунта, Павлуху просто убили бы, придушили б или вот, как Марийка хотела – прирезали.

Да, еще соседушка, боярин Онфим Телятников, воду мутил. То собирался выдать за Павлуху свою племянницу, то вдруг – там, на болоте – напал… Такое спускать было никак нельзя – следовало готовиться к усобице! Либо ехать жаловаться князю – бить челом, просить наказанья строптивого и неуживчивого соседа. Сие предприятие вполне могло выгореть – и для чести боярина в том не было никакого урону. А потому следовало хорошенько подумать, как именно поступить – что выгоднее?

После всего услышанного – и не только услышанного, а и додуманного тоже – новоявленный боярин долго не мог заснуть, и вовсе не потому, что был таким уж мнительным. Просто выяснилось, что почти каждый человек в вотчине имел все основания его ненавидеть! Каждый… за исключением, быть может, звероватого Окулки-ката, о котором что-то никто ничего не рассказал – боялись.

«Вот так наследство! – переживал молодой человек. – Это теперь – ходи, да оглядывайся!»

Нужно было срочно исправлять имидж, и свою пиар-кампанию Ремезов начал с закупов, для начала простив им все недоимки по неурожайным годам. Потом обратил внимание на холопов да челядинок, даже разрешил кое-кому жениться, таким образом приобретя себе верных сторонников и в этой среде. Оставалось дело за смердами – а с этим было сложнее, никакими крепостными они не являлись, зависели чисто экономически – платили оброк за аренду земли, и в любой момент могли плюнуть да уйти куда глаза глядят… туда, где хоть кто-то дал бы землицу на более щадящих условиях… что, по всем прикидкам, и собирался проделать соседушко – Онфим Теплятников. Переманить смердов, а затем… А ведь вполне могло выйти!

Если б Павел был такой дурень…

Однако Павел дурнем уж никак не являлся, и смердами решил заняться немедля – даже несмотря на страду, где каждый день год кормит.

За всеми перипетиями собственной судьбы Ремезов и не заметил, как началась жатва: пользуясь установившейся хорошей погодой, крестьяне спешили убрать хлеб, «люди» – на своих клочках-землях, смерды – на арендованных под оброк и повинности, холопы и закупы – на господской запашке. Хорошее нынче уродилось жито, высокое, колосистое, густое – такое аккуратно жали серпом, не косили, чтоб раньше времени не полегло, не обсыпалось. Косу, впрочем, тоже использовали – поутру, по росному зерну, мокрое-то от косы не сыпалось, ну, а ближе к обеду – как подсыхало – снова жали серпом, укладывая хлеба в снопы здесь же, на поле – тут и оставляли подсыхать, благо вёдро.

Споро трудились, весело – от малого до старого, всем работы хватало – кому косу да серп поточить, кому с граблями, кому снопы вязать, да на телеги – уже к вечеру ближе, грузить.

Девки, светлые платы на голову от солнышка повязав, песни затягивали:

Хорошо пели, красиво, протяжно.

Все бы хорошо – да опасность большая имелась. Вдруг да враги налетят, пожгут жнивье, хлеба увезут, отнимут?

Для того дела Павел, как и нужно было, холопей воинских своих в поля не пускал, держал на усадьбе, в вотчине, а часть – в сторону по дальним полям отправил – мало ли? С таким «добрым соседушкой», как Онфим Телятников, многогрешная борода, сего можно было ждать. Пускай и в его вотчине тоже страда, а все же лишняя осторожность не помешает.

Да и всех ребят молодых, мальчишек, Ремезов, специально собрав, лично проинструктировал, чтоб по сторонам посматривали, чтоб, ежели что…

Все силы были на жатву брошены, и правда ведь – день год кормит.

Ночью с дальних полей ни на усадьбу, ни в деревни не возвращались – там же и спали в шалашах, а кто и просто под звездным высоким небом. Вечером жгли костры, варили похлебку, однако же долго не бездельничали, не сидели – все понимали – страда. Вот осенью да зимой – тогда уж и отдохнуть можно. И все же Павел освобождал от работ молодых парней – воинов, точнее сказать – ополченцев, ставил их на стражу по очереди: чай, не колхоз – время на дворе дикое!

И вот однажды…

Ремезов как раз заканчивал обедать, и страдный день был еще в самом разгаре, когда в усадьбу прибежал взволнованный босоногий гонец – парнишка с дальних полей. Стражники его к хозяину сразу не пустили – нечего всякой мелкой шелупони господина от дел отвлекать!

Услышав шум, Павел вышел на крыльцо, бросив подозрительный взгляд на мальчишку:

– Кто таков? Чего шумишь тут?

– Язек, с выселок. С дальних полей прибег. Беда у нас, господине! Неведомые люди налетели, жито пограбили, угнали полон.

– Так! – Ремезов посмотрел на одного из стражей – смешливого, но отнюдь не глупого парня лет восемнадцати в длинной посконной рубахе и круглой кожаной шапке. – Ну? Что скажешь, Микифор?

– Скажу, что скакать надоть! Полон у вражин отбить и жито.

– Верно, – быстро кивнул боярич. – Велю седлать лошадей. Эй, вы, там… А чего ж не спросил – много ль врагов?

– Дак это, – Микифор смущенно замялся. – Забыл, батюшко.

Ремезов недобро прищурился:

– Забыл он, ишь ты. Язек! Так сколько их было?

– Вот… – отрок растопырил пальцы. – И еще – вот…

– Пятнадцать человек, ясно. Вооружены как?

– Копья, луки со стрелами, у некоторых – мечи.

– Кольчуги, шлемы имеются? – поглядывая на седлавших коней воинов, уточнил Павел.

Подросток почесал затылок:

– Не, батюшко… не углядел.

– Не углядел он…

Ремезов снова посмотрел на стражу, усмехнулся – эх, секундомер бы сейчас! Впрочем, и без секундомера ясно – не шибко-то поспешают вои. Нет, конечно, торопятся, но от того все еще дольше выходит.

Ага! Ну, наконец-то, справились, Микифор, спрятав довольную улыбку, подскочил с докладом:

– Готовы, господине!

Ладный парень, что и говорить – ладный: высок, строен, мускулист – в руке – рогатина, на плече – лук со стрелами, на поясе – нож. Посматривает нетерпеливо… ага, вот на сотоварищей своих оглянулся – Гаврилу, Нежилу, Якова… как остальных зовут, Павел еще не запомнил, но всего с дюжину сейчас набиралось.

– А вражин-то – полтора десятка, – покачал головой Ремезов. – Управимся ли?

– Управимся, господине! – лихо отозвался Микифор. – Нагоним, наскочим – не успели тати далеко уйти, тем более если с возами.