Колдовская музыка - читать онлайн книгу. Автор: Лене Каабербол cтр.№ 11

«Значит, Стражницы Кондракара, вы хотите ему помочь?»

— Очень хотим! Но не знаем, что можно сделать.

«Милосердное побуждение. Нельзя отвергать поступки, продиктованные милосердием. Только знайте: вы можете отправиться на Бард. Но Страж-зверь, поставленный Старейшинами, действует по закону, и, чтобы пройти мимо него, вы не сможете воспользоваться Сердцем».

— Но… но как же мы справимся с ним? — я хорошо знала: без Сердца наши силы очень малы и часто непредсказуемы.

«Вот это вам и предстоит выяснить. Вы все еще хотите попытаться?»

Я плохо видела остальных, но чувствовала их рядом с собой — мы все соприкасались с Сердцем. И я ощутила их согласие.

— Да, — ответила я.

И миры сместились.

В ушах стоял непрестанный свист ветра. Серый песок у нас под ногами издавал запах пепла. А над головой нависало тусклое серое небо, не озаренное ни луной, ни солнцем.

— И это — Бард? — с недоверием спросила я. Слушая музыку Кида, я представляла себе мир полей и рощ, ручьев и быстрых рек, наполненный звуками пастушьей флейты, льющимися издалека. Но этот мир не оправдал моих ожиданий! Кид покачал головой.

— Нет, — ответил он, повысив голос, чтобы перекричать ветер. — Это… место, где сидит Страж-зверь. Это даже не мир, а так… нечто промежуточное.

Я обрадовалась. Невесело было бы жить здесь!

Пески зашевелились. Если стоишь на месте, то начинаешь медленно тонуть в них, поняла я. Мои ноги уже погрузились в песок по щиколотку. Неужели, если постоять подольше, можно просто… исчезнуть? У меня зародилось страшное подозрение, что дело обстоит именно так.

— Надо идти без остановок, — сказала Вилл.

— Я утопаю! — воскликнула Тарани.

— Мы все утопаем, — ответила я. — Тут нельзя долго стоять на одном месте.

— Здесь нет ничего прочного, — подтвердил Кид. — Ничего, кроме Страж-зверя.

Мы с трудом побрели вперед; ветер свистел вокруг нас, швырял в лицо песок, острый и колючий.

— Где этот зверь? — спросила Тарани, оглядываясь в тревоге. — Далеко до него?

— Не знаю, — ответил Кид. — Я был здесь дважды, пытался пройти… — Он запнулся, будто стыдился своих попыток обойти решение Старейшин. — Оба раза он внезапно появлялся неведомо откуда.

Мы шли не ради того, чтобы куда-то прийти, а просто потому, что надо было двигаться. Песок и небо перед нами были одного цвета, и горизонт был почти неразличим. Я не могла определить, приближаемся ли мы к нему. Небо оставалось все таким же — не темнело и не светлело.

После долгого пути по зыбучим пескам Вилл остановилась перевести дыхание.

— Сколько можно брести неведомо куда? — проворчала она. — Кид, нельзя ли сделать что-нибудь, чтобы зверь появился?

— Как только я хотел вернуться домой, он появлялся сам, — устало ответил юноша.

— Да, но… как?

— Когда Старейшины изгнали меня, они открыли просвет между Струнами Бытия. Что-то вроде паузы в музыке. Наверно, если бы я смог сделать что-то подобное, я бы вернулся домой.

— Поэтому ты играл на своей гитаре?

— Да. Другого инструмента у меня нет.

— Гм. Может быть, ты поиграешь, пока мы идем? Увидим, произойдет ли что-нибудь.

Кид кивнул и снял с плеча гитару. Пару раз согнул и разогнул пальцы, разминая их, и начал играть.

Почему-то гитара звучала не так чарующе, как в Хитерфилде. Ноты казались до странности тусклыми и безликими. Кид заколебался и умолк.

— Простите, — сказал он. — Это неправильно.

— Продолжай играть, — подбодрила его Вилл. — Пусть будет некрасиво, все равно продолжай.

Он, казалось, готов был обидеться. Попросить музыканта играть ниже своих возможностей — на Барде это, должно быть, неслыханное оскорбление. Но сейчас мы были не на Барде — и, если дела пойдут так и дальше, никогда не попадем туда.

— Сыграй «Возвращение домой», — предложила я. — И играй так, будто ты хочешь этого всей душой, а не просто мечтаешь о несбыточном.

Он бросил на меня странный взгляд. Но все-таки начал извлекать из струн те же завораживающие аккорды, которые мы слышали в сенном сарае.

Туда, где дорога плавно уходит за поворот,

Где закатное солнце сияет сквозь пыльную даль…

Внезапно ветер подул сильнее. И песка в нем стало больше. Сделалось почти невозможно ничего разглядеть; я протерла глаза, но это не помогло.

Туда, где конец дорог,

где усталый покой найдет…

Я споткнулась. Прямо передо мной высилась стена из грубого песчаника — я не видела ее до того мгновения, пока не наткнулась на нее. Какие странные выступы. Почти как…

Как когти.

Я оцепенела. Медленно подняла глаза. И поднимала их очень долго, пока не коснулась затылком плеч.

Ну и огромный же он! То, что я приняла за стену, было всего лишь передней лапой. Сильный, полный песка ветер, из-за которого мы брели сгорбившись, как древние старухи, был его дыханием. И откуда-то с высоты на меня смотрели громадные золотисто-карие глаза с тяжелыми веками; каждый глаз величиной с часы на городской башне.

Раздался рев, похожий на грохот поезда в метро. Потом голос, такой же могучий, как и сам зверь:

«ПУТЬ ЗАКРЫТ».

— Что это? — еле слышно пролепетала Хай Лин. — Лев или… кто?

— Это сфинкс, — объяснила Тарани, неплохо разбиравшаяся в таких вещах. — Лицо человека, туловище льва, размеры… громадные.

«ПУТЬ ЗАКРЫТ».

— Да, конечно, мы расслышали вас с первого раза, — пробормотала я. Трудно было не расслышать звук, перекрывавший по громкости любые рок-концерты.

«ПУТЬ ЗАКРЫТ».

Я потерла уши. От такой беседы быстро утомляешься.

— Хорошо, мы его нашли, — сказала Вилл. — Что будем делать дальше?

Кид взял на гитаре аккорд.

— Сейчас моя музыка стала намного сильнее, чем была, когда меня изгнали, — сказал он, — Старейшины своей игрой вызвали этого зверя из небытия. Может быть, я сумею вернуть его обратно. Вилл нахмурилась.

— Ты предлагаешь убить его? Музыкой?

— Нет, не совсем убить. Просто… уничтожить, Развеять. Чтобы он не препятствовал нам. Я подняла голову и взглянула в огромные золотистые глаза, выжидательно смотревшие на нас сверху вниз.

— Только не надо его злить, — предупредила я. — Совсем не хочется оказаться у него на пути, если он вздумает драться.

Кид ничего не ответил. Его голова склонилась над гитарой, будто он старался уловим, звук, слышный только ему. Пальцы, уверенные и опытные, летали по струнам. Но ноты, которые он извлекал, не имели ничего общего с нежными печальными мелодиями, которые он играл обычно.