К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Ланьков cтр.№ 98

Страница

Около 2009 года в жизни товарища Пака случились серьезные перемены. К тому времени он, обладая способностями к языкам, неплохо освоил русский. К тому же в те несколько лет, которые ему пришлось провести в Северной Корее в ожидании очереди на отправку за границу, он активно работал в родительском бизнесе, торгуя морепродуктами и аккумуляторными батареями (очень важное устройство в КНДР, где отключение электроэнергии – часть повседневной жизни и где аккумуляторные батареи имеются чуть ли не в каждом доме).

Природную предприимчивость Пака немало обогатил опыт работы в частной коммерции, так что с конца нулевых, по-прежнему формально числясь простым рабочим, он стал одним из тех посредников, которые трудоустраивают автономные северокорейские строительные бригады и зарабатывают на этом. Со временем у Пака появился небольшой офис с русской секретаршей и неплохие контакты в деловых кругах Приморья. Большинство его российских знакомых и партнеров были уверены, что товарищ Пак – большой начальник и, скорее всего, сотрудник страшного «северокорейского КГБ». Сам Пак подобные мнения не опровергал. Связи товарища Пака с северокорейскими спецслужбами действительно были весьма близкими и дружественными, но все-таки никак не делали его кадровым сотрудником «госохраны», то есть Министерства безопасности. Особистам товарищ Пак периодически делал щедрые подарки, чтобы те не задавали слишком много вопросов, а также помогал им, делясь информацией, – как сам он говорит, «отчасти чтобы избежать проблем, а отчасти потому, что Родине нужна развединформация». Изменение статуса существенно повлияло на доход товарища Пака. Раньше его сбережения составляли чуть более 1000 долларов в год, но теперь, став посредником, он стал откладывать в год по 7000–10 000 долларов. По северокорейским меркам это были огромные деньги, которые позволили ему приобрести хорошую квартиру и обеспечить образование своим детям (высшее образование в хорошем вузе в Северной Корее является бесплатным только на страницах журнала «Корея»).

Товарищ Пак относится к тем десяткам и даже сотням тысяч жителей КНДР, кто благодаря работе за границей сумел и существенно улучшить свое материальное положение, и подняться в северокорейской иерархии. К сожалению, в 2017 году люди, подобные Паку, оказались в очень непростой ситуации. Новый пакет санкций против КНДР, введенный Совбезом ООН в декабре 2017 года, предусматривал запрет на использование труда северокорейских рабочих. За это решение, которое объективно шло во вред и корейским рабочим, и российской экономике, проголосовал и представитель России. По имеющимся сведениям, сделано это было, чтобы не ссориться с Китаем, который как раз в это время занимал максимально жесткие позиции в отношении Пхеньяна. Вслед за принятием резолюции Вашингтон стал оказывать серьезное давление на те страны, в которых находились рабочие из КНДР, добиваясь от них высылки этих людей домой. Действительно, резолюция Совета Безопасности ООН предусматривает, что все рабочие из КНДР должны быть высланы из страны к концу 2019 года.

Эта кампания обычно преподносится как борьба за права северокорейских трудящихся, которые, дескать, являются «рабами наших дней». Самозваных защитников прав рабочих не смущает то, что все до единого северокорейские рабочие за границей не только приехали туда добровольно, но и заплатили (в виде взяток) немалые деньги за право быть отобранными для якобы рабского труда. Этот факт хорошо известен экспертам и ученым, но часто замалчивается журналистами – слишком уж явно он противоречит стройной и, главное, высокоморальной картине, которая позволяет представить усилия, направленные на развал экономики и снижение уровня жизни в Северной Корее, как благородную борьбу за интересы и права народных масс.

Похоже, что усилия по выдворению северокорейских рабочих в целом увенчаются успехом – слишком уж неравны силы (хотя некоторое количество рабочих, можно предполагать, останутся в России и иных странах). В любом случае, десяткам тысяч людей, похожих на товарища Пака, надо готовиться к тому, что сытой и относительно благополучной жизни их самих и их семей приходит конец.

Позвольте представить вам, уважаемые читатели, г-жу Ван, с которой я познакомился пару лет назад в Китае. Она любезно рассказала мне о малом семейном бизнесе, который, понятно, тесно связан с Северной Кореей. Г-жа Ван – человек особенный, точнее, человек с необычным правовым статусом. Она принадлежит к небольшой общине этнических китайцев, которые постоянно проживают в Северной Корее, сохраняя при этом гражданство КНР. Хвагё – фактически единственная группа иностранцев, которым разрешено постоянно жить в Северной Корее. Они могут устроиться в КНДР на работу и при этом имеют возможность более или менее свободно передвигаться по территории страны.

Когда-то, в 1950-х годах, на севере КНДР проживали десятки тысяч хвагё, но чувствовали они себя там не слишком комфортно. Хвагё подвергались серьезной дискриминации (но и пользовались, как мы увидим ниже, некоторыми преимуществами). С течением времени большинство из них покинуло КНДР, так что на начало 2018 года в Северной Корее насчитывалось около 3800 хвагё. При этом надо иметь в виду, что около половины из них фактически живут в Китае, приезжая в Северную Корею только раз в году, чтобы продлить имеющийся у них северокорейский вид на жительство (так сказать, северокорейский вариант того, что в США именуется green card). Владелец такого вида на жительство имеет право не только свободно пересекать китайско-корейскую границу, но и легально перевозить через границу значительное количество товаров для продажи. Кроме того, хвагё, имеющие постоянный вид на жительство, могут свободно перемещаться по территории Северной Кореи. Для этого требуются дополнительные документы, но проблема является чисто технической. С середины 1980-х годов, когда начался настоящий экономический рост Китая, хвагё начали эффективно «монетизировать» свои особые права – в основном за счет китайско-корейской торговли.

Г-жа Ван несколько отличается от большинства хвагё. Уезжая в Китай около десяти лет назад, она решила официально сдать свой постоянный вид на жительство корейским властям. В результате сейчас она юридически пребывает в своего рода «серой зоне». С одной стороны, у нее гораздо меньше ограничений на посещение Северной Кореи, чем у обычных китайских граждан. «Бывшие» хвагё, даже если они отказываются от вида на жительство в КНДР, по-прежнему могут рассчитывать на весьма благоприятное отношение в северокорейском консульстве, когда они обращаются с просьбой о посещении родственников в Северной Корее (большинству китайцев доступны только туристические поездки). Тем не менее получение визы – дело трудозатратное: гораздо проще было бы сохранить вид на жительство, как, собственно, и поступает большинство. На мои вопросы о том, почему г-жа Ван решила отказаться от столь ценной привилегии, она отвечает туманно и уклончиво, но, полагаю, у нее на это были какие-то веские причины.

Оказавшись в Китае, г-жа Ван фактически открыла в приграничном Даньдуне местный филиал своей семейной торговой компании. Второй филиал находится по другую сторону границы, в большом северокорейском городе, в котором до сих пор живут ее родители. Будучи хвагё, они могут приезжать в Китай почти свободно и в силу этого навещают дочь каждые два-три месяца, но при этом не остаются там надолго. Проинструктировав ее о том, что нужно купить, и лично походив по местным оптовым рынкам, они спешат обратно в родной город, чтобы руководить торговлей на месте.

Страница