К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Ланьков cтр.№ 55

Получить обычное разрешение на поездку куда проще, чем разрешение с «подтвержденным номером». Такие разрешения по своему усмотрению выдают «вторые отделы» местных органов власти. Персонал «вторых отделов» состоит из сотрудников полиции, так что фактически эти организации находятся в двойном подчинении – у местной администрации и у системы органов внутренних дел. При этом перед посещением «второго отдела» проситель должен получить формальное согласие на поездку с места работы (для домохозяек, пенсионеров и прочих иждивенцев предварительное разрешение выдается главой «народной группы» инминбан). Как правило, от подачи заявки до получения обычного разрешения проходит несколько дней, в то время как «разрешения с подтвержденным номером» нужно ждать несколько недель. Обычные разрешения на поездку требуются для любого выезда за пределы своей провинции, если только пунктом назначения являются не Пхеньян и не приграничные районы.

Разрешения на частную поездку выдаются при наличии уважительной причины – похороны или свадьба близкого родственника, например, или по официальному приглашению. Факт недавней смерти или предстоящего брака должен быть подтвержден соответствующими свидетельствами. В стандартном разрешении на проезд указываются имя владельца, место работы, цель поездки, пункт назначения и срок действия документа. По пути к конечному пункту назначения вполне допустимо задержаться где-нибудь ненадолго, и многие корейцы пользуются этой возможностью, чтобы побывать в разных интересных для них местах.

В середине 1990-х годов, с началом «Трудного похода», система выдачи разрешений стала разваливаться. Государственная система карточного распределения рухнула, и миллионы северокорейцев начали перемещаться по стране в поисках продовольствия. Власти быстро осознали, что ограничить перемещения они больше не могут, и в итоге закрыли глаза на происходящее. Единственным исключением оставался Пхеньян, въезд в который во время голода в целом удавалось эффективно контролировать. После окончания «Трудного похода», то есть примерно с 2000 года, в КНДР попытались восстановить старую систему, но преуспели в этом только частично. Разрешения без особых проблем приобретают за взятку. При желании их можно получить и в законном порядке, но это требует от заявителя много больше времени и сил. Размер взятки варьируется в зависимости от места назначения: от эквивалента 2–5 долларов за разрешение на поездку в какой-нибудь провинциальный город до примерно 20–40 долларов за «разрешение с подтвержденным номером». Самым дорогим является «разрешение с красной полосой», которое, как мы помним, дает его обладателю право на въезд в столицу (оно как раз и стоит 30–40 долларов).

При желании, кстати, можно рискнуть и отправиться в поездку по стране вообще без разрешения – сейчас, кажется, так поступают многие (если не большинство) мелкие предприниматели. В автобусах и «пассажирских грузовиках» (машинах с пассажирами, размещенными прямо в кузове), которые сейчас почти всегда являются частными, документами пассажира особо не интересуются – главным и единственным критерием там является готовность клиента заплатить деньги. Правда, на КПП документы, скорее всего, спросят, но, во-первых, при поездке по проселочным дорогам КПП может и не попасться, а, во-вторых, договориться со служивыми не так сложно – цена вопроса редко превышает одну пачку сигарет. Впрочем, из этого правила есть исключение – при поездке в Пхеньян входящий транспорт и его пассажиров проверяют на «постах № 10», и вот там за пачку сигарет договориться будет более чем проблематично.

«Я любила его, но родители не позволили мне выйти за него замуж – у него был слишком плохой сонбун», – так рассказывала мне о своей первой любви знакомая северокорейская беженка средних лет. Это старая как мир история: непреклонные родители не дают соединиться двум молодым любящим сердцам из прагматических соображений. Но что такое сонбун, или, если пользоваться разговорным синонимом этого термина, тходэ?

Каждый житель Северной Кореи знает это очень хорошо. Несмотря на провозглашенную режимом приверженность идеям равенства, на практике население КНДР уже более полувека разделено на страты, которые носят полунаследственный характер и во многих отношениях напоминают сословия феодальной Европы. Эта система групп известна под названием сонбун, или, точнее, чхульсин сонбун – в примерном переводе «социальное происхождение». Принадлежность к той или иной группе в значительной степени определяет карьерный путь человека, его образовательные и даже матримониальные перспективы. Правда, в последние два десятилетия практическое значение системы сонбун сильно снизилось, однако и поныне сонбун остается одним из факторов, которые немало влияют на жизненную траекторию любого жителя КНДР.

Формирование системы сонбун началось в конце 1950-х годов, когда Ким Ир Сен успешно заканчивал ликвидацию промосковских и пропекинских группировок в высшем партийном руководстве и начинал создание своей собственной политической системы. 30 мая 1957 года Президиум (то есть Политбюро) ЦК ТПК принял резолюцию под длинным названием: «О трансформации борьбы с контрреволюционными элементами во всенародное всепартийное движение». В соответствии с этим решением была начата тотальная проверка политической биографии и семейного происхождения всех взрослых жителей КНДР. После тщательного изучения биографии принималось решение о том, к какой именно группе в системе сонбун должен быть приписан тот или иной человек.

В других социалистических странах «социальное происхождение» тоже временами играло определенную роль, однако нигде подобная система не реализовывалась в таких масштабах и, главное, с такой скрупулезностью и на протяжении такого долгого времени, как в КНДР. В Советском Союзе на протяжении первых послереволюционных десятилетий, то есть примерно до конца 1930-х годов, выходцы из дворян и других «враждебных классов» подвергались ощутимой дискриминации, но, как хорошо знают наши читатели старшего возраста, в послевоенные годы дворянское происхождение перестало восприниматься в СССР как нечто негативное – наоборот, в моем поколении, то есть среди советских людей, родившихся в 1960-е, дворянскими предками было, скорее, принято гордиться (многие их себе даже выдумывали).

В 1959 году при Центральном Комитете ТПК был создан специальный орган, ответственный за проведение политической классификации населения. Этот орган возглавил лично Ким Ён-чжу, младший брат Ким Ир Сена, который вскоре вошел в тройку высших руководителей КНДР и одно время даже считался потенциальным преемником Великого Вождя. Кстати сказать, Ким Ён-чжу сохранял позиции до середины 1970-х, то есть до возвышения Ким Чен Ира, который счел за благо снять политически небезопасного дядюшку со всех официальных постов и отправить его в комфортабельную ссылку на периферию. Аналогичные органы были созданы в рамках партийных организаций более низких уровней. Так, в Северной Корее начала формироваться система наследственных дискриминационных групп. На нее оказали влияние аналогичные эксперименты, проводившиеся в конце 1950-х годов в маоистском Китае. Однако северокорейский «эксперимент» оказался более продуманным – и гораздо более жизнеспособным.