Любовница группенфюрера - читать онлайн книгу. Автор: Элли Мидвуд cтр.№ 27

«Всё возможное, он сказал?» На секунду я осознала, что у меня было преимущество над самим лидером австрийских СС, а такой случай выпадает раз в миллион лет. Я опустила стакан на пол рядом с собой и скрестила руки на груди.

— Есть что-то, что вы можете сделать. Не обещаю, что я вас за это прощу, но хотя бы буду изображать вежливую улыбку, если нам доведётся встретиться снова.

Надежда мгновенно осветила его лицо.

— Всё, что угодно, только скажите, и я обещаю вам это сделать.

Я помедлила немного, думая, а стоило ли действительно его об этом просить. Теперь, когда я из личного опыта знала, как быстро он мог превратиться из очаровательного офицера с безупречными манерами в аморального садиста, я не знала, а не спровоцирует ли моя просьба одну из таких перемен. И всё же я решила попытаться.

— Освободите Адама из тюрьмы. Он не какой-то закоренелый преступник-рецидивист, а всего лишь обычный молодой человек, связавшийся не с теми людьми. А я лично вам гарантирую, что он сядет на первый же поезд до Швейцарии, вернётся в Нью-Йорк, и вы никогда больше о нём не услышите.

Группенфюрер Кальтенбруннер слегка нахмурился.

— Обычно я не даю никаких поблажек врагам рейха, неважно насколько серьёзны их преступления. Только ради вас я бы сделал это одно исключение, но к сожалению, это не в моих силах. Мне подчиняется австрийское гестапо, не немецкое. Это мюллеровские владения, и я боюсь, что ничего здесь не решаю.

Я знала, что он не лгал, но должен же был быть способ вытащить Адама живым.

— А что, если вы посоветуете ему перевести Адама на территорию Австрии? Он же политический преступник, верно? Так почему не послать его в самый страшный лагерь для политических преступников, находящийся под вашим непосредственным наблюдением?

— Маутхаузен?

— Да. Оттуда же вы сможете его освободить?

Он смотрел на меня какое-то время с задумчивым видом.

— Полагаю, что да, — наконец промолвил он, а затем добавил, — да какое вам вообще дело до того, что станется с этим евреем?

— Мне есть дело до всех моих друзей, пока они не наделают кучу глупостей. Но даже тогда я всегда даю им шанс исправиться.

Это должно было прозвучать укоризненно, но он всё равно заулыбался мне, поняв, что я имела в виду не только Адама, но и его.

— Если Мюллер согласится перевести его в Маутхаузен, я сразу же подпишу бумаги о его освобождении. Естественно, ему придётся немедленно покинуть территорию рейха.

— Естественно.

— Мы снова друзья? — спросил он после паузы.

— Нет, но я ненавижу вас уже чуть меньше.

— И то хорошо. — Он, похоже, и на такое не надеялся, а потому даже не скрывал своей радости. — Разрешите пожать вам руку, прежде чем я уйду?

Я помедлила, но затем всё же протянула ему свою ладонь.

— Не слишком-то обольщайтесь, и в будущем на большее, чем подобное рукопожатие, не рассчитывайте.

— Даже на мой день рождения меня не обнимете?

— И не мечтайте.

Он рассмеялся, но снова протянул ко мне руки, как только я попыталась подняться и снова едва не упала.

— Может, уложить вас в постель?

— Нет!

— Нет, нет, вы меня неправильно поняли, я ничего такого не имел в виду, просто вы едва на ногах держитесь, вот я и подумал…

— Да я всё поняла, — я не смогла удержаться от смеха от всех его извинений и испуганного вида. — Я имела в виду, что нет, мне не нужна помощь, я и сама дойду. Идите уже!

— До свидания, фрау Фридманн!

— Прощайте.

Он спустился вниз по лестнице и отдал мне честь, по-прежнему улыбаясь. Как только дверь за ним закрылась, Магда показалась из кухни и взглянула на меня широко открытыми глазами.

— Кто это был такой, фрау Фридманн?

Я пожала плечами, качая головой.

— Величайшая загадка, которую я когда-либо встречала.

Берлин, 27 мая 1942-го

Я слушала Бетховена, одновременно пытаясь сконцентрироваться на книге, которую читала. Неделя прошла с событий той страшной ночи, и классическая музыка и чтение помогали мне хоть немного отвлечься от того, чтобы снова и снова проигрывать их в уме. Я была пособником в убийстве, совершённом моим мужем. Я находилась в сантиметрах от Йозефа, когда он расстался с жизнью. Его кровь была также и на моих руках, несмотря на все аргументы Генриха о том, что у нас не было выбора. Я невольно задумалась о моём брате и о том, как он тоже покончил с собой, потому что у него не было выбора. Похоже, что ни у кого в рейхе его больше не было; мы все жили по закону джунглей — убей или умри.

Мягкий стук в дверь отвлёк меня от моих мыслей. Это была Магда.

— Простите, фрау Фридманн. Ланч готов.

Обе мои собаки, что везде следовали за мной в эти дни — моя верная овчарка Рольф и уже совсем старый Мило — мгновенно подняли головы при слове «ланч».

— Спасибо, Магда. Ганс ещё не приехал забрать еду для герра Фридманна?

— Ещё нет.

— А знаешь что? Мне сегодня уже лучше, и я, по правде говоря, не могу больше сидеть дома без дела. Заверни-ка ланч для герра Фридманна как ты обычно это делаешь, а я сама отвезу его ему на работу. Скажи только, когда Ганс приедет, ладно?

— Конечно, фрау Фридманн.

— Спасибо.

Водитель Генриха постучал в дверь ровно в одиннадцать тридцать. Пунктуальность была одной из его отличительных черт, и я знала, как мой муж ценил это в нём. Ганс отнёсся с явным неодобрением к моему решению покинуть дом без разрешения врача, но, зная, какой упрямой я была, только вздохнул и помог мне сесть в машину. Когда же мы подъехали к главному входу РСХА, какая-то необъяснимая беготня личного состава нас весьма удивила.

— Что происходит? Почему все носятся, как куры с отрубленными головами? Что, русские капитуляцию подписали? — попыталась пошутить я, но Ганс, похоже, находился в таком же неведении, что и я.

Даже стражи у входа едва взглянули в моё удостоверение и сразу же вернулись к чёрными телефонам за их спинами. Пока я шла по коридорам, звон этих телефонов сливался в одну невыносимую какофонию, и моя головная боль начала снова напоминать о себе. Что-то явно было не так, судя по мрачным, а иногда и напуганным лицам сотрудников РСХА, которых не так-то просто было чем-то напугать.

Когда я наконец дошла до приёмной Генриха, я ещё более удивилась тому факту, что даже его адъютанта Марка не было на привычном рабочем месте, а поэтому я сама открыла дверь в кабинет мужа. Он также был на телефоне с кем-то, и выражение его лица соответствовало всеобщему настроению. Он поприветствовал меня кивком, но даже не улыбнулся. Пока я ждала, чтобы он освободился, присев в одно из кресел для посетителей, Генрих только и делал, что повторял «Так точно» и записывал чьи-то указания на листок бумаги. Когда он наконец повесил трубку, он повернулся ко мне, даже не пытаясь скрыть тревогу в глазах.