Эпидемия. Настоящая и страшная история распространения вируса Эбола - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Престон cтр.№ 15

Им ввели самый горячий штамм вируса Эбола, известный в мире. Это был штамм Майинга заирского эболавируса. Этот штамм был получен от молодой женщины по имени Майинга Н., которая умерла от вируса 19 октября 1976 года. Она работала медсестрой в больнице в Заире и ухаживала за католической монахиней, которая умерла от лихорадки Эбола. Монахиня истекла кровью на руках Майинги, а затем, спустя несколько дней, у медсестры проявилась Эбола, и она умерла. Часть крови сестры Майинги попала в Соединенные Штаты, и штамм вируса, который когда-то жил в ее крови, теперь обитал в маленьких стеклянных пузырьках, хранящихся в суперфризерах института, в которых поддерживалась температура –160 градусов по Фаренгейту (–106 градусов по Цельсию). Морозильные камеры были снабжены висячими замками и сигнализацией, обклеены цветами биологической опасности и заклеены липкой лентой, потому что она закрывает трещины. Можно сказать, что без липкой ленты не было бы такого понятия, как «биоконтейнмент».

Джин Джонсон, штатский ученый, оттаял немного замороженной крови сестры Майинги и ввел ее обезьянам. Затем, когда обезьяны заболели, он давал им лекарство в надежде, что оно поможет им избавиться от вируса. Но препарат, похоже, не действовал.

Нэнси Джакс и Тони Джонсон осматривали обезьян, переходя от клетки к клетке, пока не увидели двух обезьян, организм которых разрушился, и они истекли кровью. Эти животные сидели сгорбившись, каждое в своей клетке. У них шла кровь из носа, а глаза были полуоткрытыми, стеклянными, ярко-красными с расширенными зрачками. Морды обезьян ничего не выражали – ни боли, ни агонии. Соединительная ткань под кожей была разрушена вирусом, что вызвало легкое искажение морды. Другая причина странных морд заключалась в том, что части мозга, управляющие выражением лица, также были разрушены. Похожее на маску лицо, красные глаза и окровавленный нос служат классическими признаками лихорадки Эбола, они появляются у всех приматов, зараженных вирусом, как у обезьян, так и у людей. Это указывало на порочную комбинацию повреждения мозга и разрушения мягких тканей под кожей. Классическое лицо лихорадки Эбола заставляло обезьян выглядеть так, словно они были чем-то сверхъестественным, лежащим за гранью понимания. Это было не небесное видение.

Нэнси Джакс почувствовала волну беспокойства. Вид мертвых и страдающих обезьян огорчал ее. Как ветеринар, она считала своим долгом лечить животных и облегчать их страдания. Как ученый, она считала своим долгом проводить медицинские исследования, которые помогли бы облегчить человеческие страдания. Несмотря на то что она выросла на ферме, где ее отец выращивал скот для пропитания, она никогда не могла спокойно переносить смерть животного. Еще девочкой она плакала, когда отец отвез ее клубного призового бычка к мяснику. Она любила животных больше, чем многих людей. Принимая клятву ветеринара, она поклялась соблюдать кодекс чести, который обязывал ее заботиться о животных, но также обязывал ее с помощью медицины спасать человеческие жизни. Временами в ее работе эти два идеала сталкивались. Она сказала себе, что это исследование проводится для того, чтобы помочь найти лекарство от Эболы, что это медицинское исследование, которое поможет спасти человеческие жизни и, возможно, предотвратит трагедию для человеческого вида. Это помогло подавить беспокойство, но не до конца, и она отодвинула эмоции в сторону.

Джонсон внимательно наблюдал за Джакс, проводящей процедуру выемки. Обращение с бессознательной обезьяной на уровне 4 – сложная операция, потому что обезьяна может очнуться, у нее есть зубы, которыми она может больно укусить, и к тому же эти обезьяны удивительно сильны и проворны. Это не мартышки шарманщиков. Это крупные дикие животные из тропического леса. Укус зараженной Эболой обезьяны почти наверняка будет смертельным.

Сначала Нэнси осмотрела обезьянку, заглядывая через решетку. Это был крупный самец, и он выглядел так, словно действительно был мертв. Она увидела, что у него все еще есть клыки, и это заставило ее нервничать. В обычных условиях обезьянам для большей безопасности спиливали клыки. Но у этого они почему-то остались огромными. Она просунула пальцы в перчатках сквозь прутья решетки и дернула обезьяну за палец, следя за движением глаз. Глаза продолжали пристально смотреть в одну точку.

– Давайте, открывайте клетку, – сказал подполковник Джонсон. Ему пришлось кричать, чтобы она услышала сквозь рев воздуха в скафандрах.

Она отперла дверь и сдвинула ее вверх, открывая клетку настежь. Она снова осмотрела обезьяну. Ни один мускул не дернулся. Определенно, обезьяна была практически мертва.

– Хорошо, продолжайте, доставайте его, – сказал Джонсон.

Нэнси просунула руку внутрь, схватила обезьяну за плечи и повернула так, чтобы та не могла укусить ее, если очнется. Она отвела ее руки назад и, зафиксировав их, вытащила обезьяну из клетки.

Джонсон взял обезьяну за ноги, и они вместе отнесли животное к «шляпной коробке», контейнеру биологической опасности, в которую ее и положили. Затем они, медленно двигаясь в скафандрах, понесли «шляпную коробку» в комнату для вскрытия. Два человека-примата несли другого примата. Одни приматы были хозяевами Земли или, по крайней мере, считали себя таковыми, а другой был ловким обитателем деревьев, двоюродным братом хозяина Земли. И, помимо них, обоих видов – человека и обезьяны, здесь присутствовала еще одна форма жизни, старше и сильнее их обоих, обитающая в крови.

Джакс и Джонсон медленно вышли из комнаты, повернули налево, потом еще раз налево, вошли в комнату для вскрытия и положили обезьяну на стол из нержавеющей стали. Сквозь редкую шерсть обезьяны видны были красные пятна на коже.

– Перчатки, – сказал Джонсон.

Они надели латексные резиновые перчатки, натянув их поверх перчаток скафандра. Теперь на них было три слоя перчаток: перчатки внутреннего слоя, перчатки скафандра и внешние перчатки.

– Мы должны все проверить, – сказал Джонсон. – Ножницы, кровоостанавливающие средства. – Он положил инструменты в ряд на краю стола. Каждый инструмент был пронумерован, поэтому он назвал цифры вслух.

Они принялись за работу. С помощью ножниц с закругленными концами Джонсон вскрыл обезьяну, в то время как Джакс помогала с процедурой. Они работали медленно и с исключительной тщательностью. Они не пользовались никакими острыми лезвиями, потому что лезвие в горячей зоне смертельно опасно. Скальпелем можно прорезать перчатку и поранить пальцы, и вирус попадет в кровь, прежде чем вы успеете почувствовать боль.

Нэнси протянула ему инструменты, а сама запустила пальцы внутрь обезьяны, чтобы перекрыть кровеносные сосуды и убрать лишнюю кровь с помощью маленьких губок. Брюшная полость животного превратилась в озеро крови. Это была кровь, зараженная Эболой, и она заполняла все внутренности обезьяны: внутренних кровоизлияний было множество. Печень распухла, и была видна кровь в кишечнике.

Нэнси пришлось заставить себя замедлить движения рук. Возможно, ее руки двигались слишком быстро. Она уговаривала себя проводить процедуру, сохраняя бдительность и сосредоточенность. «Сохраняй чистоту», – думала она. Так, возьмем гемостатик. Зажмем эту артерию, потому что из нее течет кровь. Прервемся и промоем перчатки. Она чувствовала кровь Эболы сквозь перчатки; кровь ощущалась влажной и скользкой, хотя руки Нэнси, посыпанные детской присыпкой, оставались сухими и чистыми.