Заложница олигарха - читать онлайн книгу. Автор: Анна Гвидичи cтр.№ 75

– Холодное съем.

Служанка нахмурилась и поджала губы. Сейчас тоже пугать будет, что её уволят, если я не буду есть? Я всех должна жалеть? На месте Владислава, если бы я подсыпала яд в еду, то строго настрого приказала бы служанке проконтролировать завтрак.

– Повар так старался, – вздохнула Марина, – овсянка сегодня царская. Давно я такую вкусную не ела.

– А вы завтракали? Тем же, что принесли мне?

Наверное, получилось слишком нервно, потому что девушка вытаращила на меня подведенные черной подводкой глаза и слегка склонила голову на бок. Я только вблизи рассмотрела, насколько тщательно у неё наштукатурено лицо. Тональный крем, пудра, консилеры всякие, подводка, тени, тушь, губная помада. В пять утра должна была проснуться, чтобы накраситься, а потом до работы добраться. Жил Нелидов еще дальше за городом, чем Барон, я уже по навигатору в блэкберри посмотрела. Не ела она ничего. Врала мне.

– Да, у нас так принято. Кухня готовит сразу на всех. Владлен Николаевич в свое время запретил работать на пустой желудок. Погодите, вы, как в фильмах, боитесь, что еду отравили? Уфф! Ну, давайте я попробую при вас. Поработаю личным дегустатором.

– А давайте, – согласилась я и даже ближе к журнальному столу кресло пододвинула. Антикварные ножки противно скрипнули по паркету, но Марина ухом не повела.

– Только чистую ложку возьму, – кивнула служанка на дверь.

– Нет, пробуйте этой, – вручила я ей столовый прибор. – Фильмы, я так понимаю, мы одни и те же смотрели, а я еще и много детективов прочитала. Едва может быть нормальной, а ложки и вилки обмазаны ядом.

Марина поджала пухлые губы и посмотрела на меня с искренней жалостью в глазах. Да, дорогая моя, быть дочерью олигарха совсем не просто. Крыша только так едет. Плохо, если она настучит доктору и меня опять принудительно уколют снотворным, но голодать я слишком долго не смогу. Придется что-то есть. И лучше с таким вот дегустатором.

– Наталья Георгиевна, – вздохнула Марина, усаживаясь возле столика на табурет сиделки. – Я понимаю, как вам тяжело после похищения привыкнуть к спокойной жизни. Я специально уши не грела, но в особняке только об этом и шепчутся. Безумная ситуация, все вам искренне сочувствуют. Поверьте, здесь врагов у вас нет. Повар, горничные, помощницы – на сто рядов проверенные люди с безупречной репутацией. Владислав других на работу не брал.

Последнее меня пугало особенно сильно. Если безопасник медсестер в реанимации подкупил щелчком пальцев и заставил на себя работать, то что говорить о персонале особняка?

– Но я по себе знаю, – продолжила Марина, аккуратно зачерпывая кашу из кружки, – что иногда хоть сто человек тебе скажут «все нормально», не поверишь, пока не увидишь. Так и будешь себя накручивать. Смотрите, пробую.

Она положила ложку в рот, стараясь снять кашу зубами. Ярко красную помаду на губах стало жалко. А мне её. Если каша отравлена, то я только что убила человека. Нет, конечно, убил её тот, кто отраву подсыпал, но все равно совесть грызла до неприятного холодка в животе. Нет, ну как уверенно она ест! Вторая ложка, третья.

– Хватит, а то вам не останется, – улыбнулась служанка и отщипнула круассан. – Смотрите, с начинкой пробую.

От выпечки с ней тоже ничего не случилось. Сидела ровно, пускать зеленую слюну и хвататься за горло не стала, даже не побледнела. Странно. Нет, то есть хорошо! Очень хорошо! Но неужели я ошиблась с выводами?

– Имунели открывать не буду, – сказала Марина, – он запаян, фольга целая и приклеена так, что фиг в бутылку что-то впрыснешь. На самой бутылке тоже следов прокола иглой нет. Чай какой попробовать? Черный или зеленый?

Она не кривлялась, говорила спокойно и совершенно серьезно. Я вообще никакого негатива от неё не чувствовала. Неужели в особняке отца и не такое приходилось делать?

– Спасибо, Марина, – искренне сказала я. – Извините за эту сцену. Я боюсь каждой тени.

– Ничего страшного, – мотнула головой она. – Если вам так спокойнее, то я могу все пробовать. Душевное равновесие важнее чуть-чуть уменьшившегося завтрака. Только ложку я все же вымою. Не могу её вам так отдать.

Будь я в адеквате, ответила бы, что больше дегустаций не нужно, но пока я не разобралась с Владиславом и войной отца с мужем, перестраховаться не мешало. Безопасности слишком много не бывает.

– Простите, Марина, но я вынуждена просить вас и дальше пробовать еду. Моя махровая паранойя так быстро не сдается. Скажите, что мне за это для вас сделать?

– Да ничего особенного, – пожала она плечами и улыбнулась, – отпустите пару раз с работы пораньше, когда попрошу, и будем в расчете. Пробовать, так пробовать, я от лишней ложки каши не растолстею. Ой, чуть не забыла, я же средства гигиены тоже принесла.

Денег служанка за них не взяла, хотя я пыталась вручить. Сказала, что все из бюджета особняка. Из статьи «на непредвиденные расходы». Интересно, кто за ними ездил в магазин? Не удивлюсь, что сама Марина.

Она ушла, я позавтракала, но легче не стало. Отравленная еда – всего лишь один из способов убийства, Владислав мог приготовить что-то другое. Я с ума сойду раньше, чем узнаю что. Хоть иди к нему и спрашивай напрямую. Дурацкая, конечно, мысль, но я села её думать.

А если крыса все-таки не он? Барону, наверняка, не нравится, что я осталась у отца. Он и раньше меня запугивал злым и неадекватным Нелидовым, что мешало продолжить? Подкинуть мне еще одного монстра, чтобы я сбежала из особняка без оглядки. Даже особо стараться не пришлось, образ злодея у Владислава уже был. Гену я первое время тоже ненавидела, а потом поняла, что он всего лишь исполнял приказы шефа, периодически мечтая уберечь его от ошибок.

Ненависть Андрея когда-то переходила все границы. Такое нельзя просто взять и вычеркнуть из жизни, обязательно останется шлейф. Долгое эхо прежних реакций и порывов. Владислав стрелял в Барона, затолкал меня в машину и скрупулезно исполнял приказ Нелидова никуда меня не отпускать из особняка. Паспорт не хотел возвращать.

Муж болен. Ему очень плохо. Он лежит в реанимации и часами вспоминает случившееся. Не мудрено, что получив возможность оговорить Владислава, он легко ею воспользовался. А что? На войне все средства хороши. Главное – выманить меня из особняка, потом можно извиниться и сказать, что защищал. Звучало логично.

Нет, это бред. Господи, ум за разум заходит! Андрею говорить нельзя, он еле пальцами по кнопкам попадает. В таком состоянии не до ненависти и козней. Какой ребус он придумал со смайликами, сколько сил на него потратил. И ведь поверил, что я пойму. Хватит мозгов не только имя разгадать, но и поступить потом правильно. Сколько мужчин искренне считают жен тупыми курицами, а мой доверил мне наши жизни. Без упреков обошелся, что в особняке осталась. Наизнанку вывернулся, чтобы предупредить об опасности, а я его подозревала невесть в чем! Ох, как же стыдно.

К отцу нужно идти. Рассказать, что натворил Владислав. Как он единственную и долгожданную дочь Нелидова сдал врагу. Попросить уволить начальника службы безопасности, устранить ото всех дел и сослать куда-нибудь к чертовой матери на крайний север. Пусть там слово «жопа» из льдинок складывает, а к нормальным людям на километр не приближается, урод. Цепной пес превратился в бешеного волкодава. Таких обычно пристреливают, но мы же против убийств. Мы за гуманность.