Заложница олигарха - читать онлайн книгу. Автор: Анна Гвидичи cтр.№ 44

Я наклонилась к ноутбуку и сбила локтем ручку.

– Ой!

– Я подниму, – сказал Барон, но не дотянулся. Далеко укатилась.

Тогда я, чувствуя себя гимнасткой, вдоволь поупражнялась, но ручку достала. Когда легла обратно, сполна ощутила то, к чему стремилась.

У Барона сбилось дыхание. Он отвернулся от меня и молчал. По-прежнему ничего не делал. Черт, ему же нельзя! А я тут эксперименты устраиваю.

– Извини, – прошептала и попыталась встать, но он не отпустил. Крепче обнял той рукой, что придерживал на коленях, чтобы не свалилась. Телефон давно лежал на столе, записная книжка тоже, а злосчастная ручка снова укатилась.

– Дальше будешь сама звонить, – тяжело выдохнул Барон, – на счет зала я договорился. Обсудишь меню с менеджером и дождись письма из праздничного агентства. Они скинут список номеров для выступления и ссылки на проморолики.

Замолчал на середине фразы и снова медленно выдохнул. Я чувствовала, что не может успокоиться. Твердо подо мной было и жарко. Большой он, как мужчина. У Кирилла точно было меньше.

– Хорошо, – так же тихо сказала я. – Сделаю.

Он не уходил и я не двигалась. Уже сто раз пожалела, что спровоцировала его. Больному сердцу тяжело приходится. Хотя говорят, что эндорфины полезны.

– Ты справишься, – заговорил Барон и положил руку на мой живот поверх пижамы. – Даже не сомневайся.

Ладонь обжигала или я так реагировала на прикосновение? Кровь в голову ударила, в глазах на мгновение потемнело. Дыхание Барона эхом отзывалось во мне. Я пропитывалась жаром. Мечтала сбежать и так же сильно хотела остаться. Теперь точно знала, что не просто так держит. Он рукой по животу вверх провел до груди. Остановился, будто думал, переходить одну ему видимую черту или нет, а потом аккуратно обвел большим пальцем сосок.

Я вздрогнула и вцепилась в его запястье. Оттолкнуть не смогла, сил не хватило. Откуда-то пришла слабость, и в тишине раздался его голос:

– У тебя очень красивая грудь, Наташа. Нелегко сдержаться.

Барон ласкал сквозь ткань пижамы. Осторожно и очень нежно. Сжимал ладонь на груди и снова отпускал. Я тонула в его объятиях. Бункер перестал существовать, время остановилось. Я отзывалась на каждое прикосновение, выгибалась навстречу ласке. И тихо застонала.

– Тебе ведь понравилось ночью, – прошептал он. – Я чувствовал. Сейчас почти так же. А может стать лучше. Расслабься. Позволь мне…

Паника взорвалась вспышкой, когда руки с груди переложил на живот и повел ниже. Туда, где мне было так же жарко, как ему. На этот раз обошлось без преграды из ткани. Барон сначала оттянул резинку пижамных штанов, а потом добрался до белья. Оно очень тонкое, я бы и сквозь него все почувствовала, но мужчина осторожно завел пальцы под кружево. На одно краткое мгновение, пока я хватала ртом воздух, а потом испуганно сжала ноги.

– Тебе нельзя!

– Мне нельзя, – эхом повторил он, – но тебе можно. Расслабься, пожалуйста. Я не сделаю больно. Обещаю.

Руку все же убрал. Но только для того, чтобы провести по внутренней стороне бедра. Так далеко, как позволяли широкие пижамные штаны. Они уже сползли с талии. Барон сдвигал их выше, освобождая мои ноги. В бункере снова стало нечем дышать. Мне казалось, пар клубился белым облаком. Сознание уплывало, я растворялась в ощущениях. Еще мгновение и позволю делать с собой все, что он захочет. Вот это мгновение. Когда Барон снова коснулся резинки белья и попытался снять его с меня.

– Нет! – дернулась я вверх и закричала. – Нет! Отпусти! Не трогай! Я никогда не буду твоей.

– Наташа…

В голове прояснилось, разум вернулся. Я вырывалась на полном серьезе и Барон вдруг отпустил.

– Больше никогда! Слышишь?! – захлебывалась я истерикой, крупная дрожь ломала тело, зубы стучали.

Я могла понять похищение, помочь с выкупом, но лечь под того, кто избил – это уже слишком. Никогда!

– Да что случилось? – почти простонал Барон, а у меня ответ с языка сорвался. Хлесткий, злой.

– Синяки после ремня не зажили. Неудобно лежать на спине.

Я толкнула стол и резко встала на ноги. Пижамные штаны валялись белой кляксой на темному полу. Подняла их и ушла в душ, громко хлопнув дверью.

***

Удар двери Барону пощечиной показался. Логичным завершением того, что только что наговорила Наталья. Не хватало бессмертного: «Козел!» и разбитой посуды.

Он знал, за что ему прилетело. Подозревал, что девушка специально его провоцировала, чтобы наказать. Завести и кинуть. Продинамить. Неотрепетированной вышла речь о синякях, но с нужным градусом накала.

Как в дерьмо с головой нырнул. В загаженном общественном туалете побывал среди бомжей. Яркие образы приходили без фантомных запахов, но Барону хватало ощущения грязи и немытого тела. Своего. Будто потел неделю в рубашке и не хотел её снимать. Ох, не это он должен чувствовать после несостоявшегося секса, но подсознанию не прикажешь. Воспоминания наслаивались друг на друга и мерцали стробоскопом. Кадр изуродованной спины сменялся кадром с телом Наташи в белой пижаме. Черная ночь, белый день. Черный. Белый.

Барона тошнило, во рту собралась горькая слюна и не хотела проглатываться. Вязкая, тягучая, как смола. В темноте закрытых глаз летали блестящие мушки. Организм устал от перепадов настроения хозяина. Черное, белое. Смерть, жизнь. Убить Нелидова, отпустить Наталью.

Воротник рубашки душил, Барон тянул его вниз. Ткань трещала, но не поддавалась. Слишком качественная, слишком крепкая. Вода нужна. Стакан со льдом. И чтобы не пах затхлостью грунтовых вод.

Или жженой резиной. Только бы снова не скатиться в безумие.

Чего он ждал?

Что Наталья бросится к нему в объятия со словами: «Как же долго я этого ждала?» После пыток и порки ремнем?

Он и, правда, идиот. До козла не дотягивал, но кое-что похлеще заслужил. Урод. Моральный дегенерат, не видящий берегов. Ни одна месть не оправдывала издевательств над той, кого ласкал в постели. Словно по-другому её внимания не добиться. Сначала нужно обязательно связать, а потом избить. Доказать самому себе, что самец и настоящий мужчина.

Еще паршивее стало. Ненавидел таких персонажей и сам стал. Морду бы себе разбить. Притащить все в тот же привокзальный общественный туалет и возить лицом по заплеванному полу. Ублюдок. Мразь.

В голове гудел колокол. Тяжелый, неповоротливый, с замысловатым узором литья. Ощущение реальности терялось. Она просто выключилась, как телевизор. Щелк и пустота. Барон – её центр и одновременно вместилище. Никто и ничего вокруг. Он хотел раствориться в ней, но не смог. Колокол раскачивался. Тяжелый язык бил по изогнутым стенам. Бом. Бом. Словно он забыл что-то важное. Оно потерялось, как маленькая девочка в подземных переходах бункера. Вода в душе шумела. Наталья плакала. Так горько и надрывно, что колокол замолчал.