Чарлстон - читать онлайн книгу. Автор: Александра Риплей cтр.№ 149

Однако позднее, уже в постели, глядя на потолок, она попыталась представить себе звездное небо. И вопреки собственной воле вспомнила слова Гарри, сказанные им при расставании: «Я больше не стану тебя пугать, но я намерен заставить тебя полюбить меня. Ты не остановишь меня ни словом, ни поступком. Если запрешься на ключ, я взберусь к тебе через окно. Если уедешь – последую за тобой по пятам. Я буду ждать столько, сколько будет нужно, но все равно ты будешь моей».

Фицпатрик исполнял свое обещание слово в слово. Появлялся в доме в самое неурочное время. Выныривал из воды рядом с Элизабет в час купания. Прыгал на паром, стоило ей отправиться по делам в город. Он не дотрагивался до нее и ничуть не меньшее внимание уделял Трэдду и Кэтрин. Но выражение его глаз убеждало Элизабет в нешуточности его признания.

В первые недели она негодовала. Потом гнев стало вытеснять замешательство. Присутствие Фицпатрика стало таким привычным, что, если он не появлялся, Элизабет было как-то не по себе. К концу лета ей пришлось сознаться, что ей приятно его обожание. За ней никто раньше не ухаживал, даже Лукас. Никто не оставлял для нее в леднике букетик диких цветов, никто не нанизывал раковины на голубую нитку в виде ожерелья, когда она плавала, никто не распевал старинные песни в кругу семьи, украдкой бросая на нее взгляды. Ловя себя на том, что вникает в рассказы Фицпатрика в надежде узнать побольше о его прошлом, Элизабет ощущала себя на грани влюбленности.

В конце сентября Гарри помог им перебраться обратно в город. Элизабет ожидала, и не без отчаяния, что теперь все переменится. Фицпатрик займется преподаванием, а она с головой уйдет в работу и светские обязанности. Видеться они будут, пожалуй, только на чаепитиях, устраиваемых Кэтрин. Приглашать его на обед или ужин значило бы выдавать себя. Уж она постарается не проронить ни одного лишнего слова и не допустить ни единого шага, который он мог бы истолковать как знак поощрения. Элизабет всячески убеждала себя, что Фицпатрик всего лишь вовлек ее в незатейливую, ни в чем не обязывающую игру. Летняя забава – и ничего больше.

Оказавшись дома, Элизабет с удивлением обнаружила, что чехлы с мебели стянуты и все вокруг сверкает безукоризненной чистотой. В каждой комнате стояли вазы с хризантемами и астрами, всюду были затоплены камины, а в спальнях приготовлены постели. Она бросила быстрый взгляд на Гарри. Тот возвел глаза к потолку и принялся что-то рассеянно насвистывать.

– Вы настоящий добрый ангел, – объявила Элизабет. – Больше всего на свете ненавижу открывать пустовавший дом.

– Понравилась моя уборка? Сердечно рад. Однако мною двигали эгоистические побуждения.

Фицпатрик предполагал снять комнаты в помещении для слуг, находившемся над кухней. Пансионов, по его словам, он не переносил. Трэдд издал восторженный вопль. Кэтрин расплылась в улыбке. Она ни капли не сомневалась, что Фицпатрик сражен ее чарами.

Элизабет мысленно перебрала дюжину оснований для отказа, однако ответила согласием.

Фицпатрик облегченно выдохнул:

– Вот и отлично! А то я уже перетащил сюда все свои пожитки. Хлопот я вам не доставлю. Уборку буду делать сам, а кухней пользоваться только с помощью Делии. Она уже дала согласие.

Элизабет покачала головой:

– Уверенности в себе вам не занимать.

– Но я же знал, что такая добросердечная дама, как вы, не позволит себе выставить бедного трубадура на лютый мороз.

Оба расхохотались. День выдался на удивление теплый, совсем не по сезону, даже для Чарлстона.

– Но, Элизабет, ведь он же все время будет путаться у тебя под ногами.

Элизабет на следующий же день сообщила новость Люси Энсон.

– Больше всего меня настораживает, что я совсем не против. Я теряю последние капли соображения. Он так жизнерадостен, Люси, с ним так весело, так интересно… Он лучший друг Трэдда – и мой тоже.

– Ты его любишь?

– Не знаю. Не думаю. От его появления сердце у меня не трепещет, как, бывало, при виде Лукаса. Просто Гарри делает меня счастливой. Когда он рядом, мне становится радостно.

– Тогда я не вижу в его присутствии ни малейшего вреда. Живи и радуйся. Трэдду, безусловно, пойдет на пользу, если рядом будет мужчина. Да и тебе тоже. Ты великолепно выглядишь.

Люси всмотрелась в подругу пристальней. Нет, на лице ее не было того отрешенно блаженного выражения, какое свойственно влюбленным. Печально, подумалось ей, Элизабет слишком давно сосредоточилась на себе, на своих мрачных переживаниях.

Как вскоре выяснилось, Гарри Фицпатрик вообще почти не показывался на глаза. Если на острове он то и дело являлся когда вздумается, то теперь в дом на Митинг-стрит его можно было зазвать только по особому приглашению. Однако он ежедневно приносил цветы в контору Элизабет и оставлял записки – она находила их, то раскрыв гроссбух, то в ящике стола, то на пишущей машинке. Часто это были строки из его любимых стихотворений. Или карандашные наброски океанского побережья, зарослей на дюнах острова Салливан. Иногда внутри изображения алого сердца было написано только: «Гарри любит Бесс».

Фицпатрик не пропускал ни единого чаепития у Кэтрин, где очаровывал всех; продолжал разрабатывать совместные проекты с Трэддом. Но не злоупотреблял временем, которое отводила ему Элизабет. Правда, ей пришлось заставить себя пойти на это. Гарри ужинал с ними примерно раз в неделю и обедал по воскресеньям. Побыть вдвоем им не удавалось, и это укрепляло в ней сознание безопасности.

В ноябре Элизабет отмечала свой тридцать седьмой день рождения. На праздник она пригласила и Гарри, не забыв упомянуть причину торжества.

– Ты могла бы добавить, что озабочена возрастом, Бесс. А я бы ответил – все это чепуха! И тебе не пришлось бы тратить время на изготовление торта.

– Не больно-то ты догадлив, Гарри… Я купила его в кондитерской Тьюза. А возраст вовсе не чепуха. Ты еще слишком молод, мальчишка мальчишкой. И не должен подбрасывать мне в стол любовные послания.

– А ты – девчонка девчонкой. К тому же я неравнодушен к любовным посланиям. Да и ты тоже… Это что, шоколад?

– Конечно же шоколад. Я не могу позволить себе разориться на ананасовый. Ты будешь когда-нибудь серьезным, Гарри? Ты, видимо, не понимаешь, насколько серьезна я. Твоя влюбленность в меня, о которой ты все время твердишь, – сплошной абсурд.

Фицпатрик обернулся к ней, и от его взгляда у нее перехватило дыхание. В его глазах, глазах настоящего мужчины, она прочитала всю полноту страсти, полноту желания.

– Я люблю тебя, моя девочка. Я не понимаю, что такое влюбленность. Почему бы тебе не спросить меня обо всем напрямик? У меня нет от тебя тайн. Шестого января мне исполнилось тридцать. Но это не имеет никакого отношения к. делу. Ты сущее дитя, Бесс. Королева-девственница. Спящая Красавица. Принцесса, заключенная в башню. Я старше тебя на целую тысячу лет. Ты не можешь меня не полюбить. Просто обязана. Не трать время попусту на глупейшие цифровые выкладки.