Коварная рыбка фугу - читать онлайн книгу. Автор: Марина Белова cтр.№ 39

– Не думала, что Василий Иванович такой ловелас.

– Кто? – переспросила Зинаида.

– Бабник, можно и так сказать.

– Не бабник, – возразила Зинаида. – Он был с одной Любкой и только потому, что она его окрутила.

– И надолго она его окрутила? Как долго этот роман продолжался?

– Пока Мария не узнала.

– А она узнала?

– А ты бы не узнала, если бы твой муж через день не приходил ночевать?

– Не знаю, я не замужем. И что сделала Мария?

– Дождалась, когда у Василия был выходной, пришла в ресторан и прямиком к директору.

– К Владимиру Петровичу?

– Да нет, у нас тогда всем заведовал Мошкин Алексей Иванович. Хороший мужик, не чета нынешнему. Помер он, – с сожалением сообщила мне Зинаида. – Что тогда ему Мария сказала, никто не знает, только на следующее утро Любку уволили.

– За что?

– А я знаю? Практику ей подписали и показали на порог.

– И вам не объяснили, почему уволили практикантку?

– А зачем нам что-то объяснять? Хозяин – барин. Ходили слухи, будто ее за воровство уволили. Но если из этого исходить, то всех нас надо было увольнять, – призналась Зинаида. – А чего? В ресторане много продуктов остается! Чего ж им пропадать?

– Зинаида, а больше Любу вы не встречали? – Меня интересовало, знает ли она, что любовница Василия Ивановича родила ребенка.

– Видела пару раз, один раз очень давно, – вздохнула она. – Мы тогда с ней долго разговаривали. Жаловалась, что жизнь у нее не сложилась, сама растит сына. Работает в столовке. Денег ни на что не хватает, а у мальчишки запросы ого-го! К тому же он у нее без царя в голове.

– Это как?

– А это проблема на проблеме: учится плохо, хулиганит, Любку в школу через день вызывают.

От возбуждения у меня защекотало в носу. Из двоечника и хулигана вырос преступник. Мои мысли бродили исключительно вокруг распространителя наркотиков. Смущало одно: как двоечник мог поступить в институт. Ведь Никита говорил, что Ярослав Сидоренко был студентом престижного вуза.

«Повезло! Экзамены – та же рулетка. Где-то шпору достал, у кого-то списал – вот и поступил», – пришла я к такому выводу.

– А как Любиного сына зовут?

– Понятие не имею, – пожала плечами Зинаида. – Нужен он мне?

– Ее фамилия Сидоренко?

– Нет, насколько я помню, она была Нечипорук.

«Люба могла выйти замуж. Муж усыновил чужого ребенка», – тут же выдал мой мозг новое объяснение.

– Скажите, Зинаида, а не ходили ли слухи о том, что Люба была беременна от Василия Ивановича?

– Сама Любка не говорила, но всё может быть.

– А в какой столовой Люба работает?

– На кой черт она тебе сдалась? – удивилась Зинаида. – Неужели на похороны хочешь пригласить? Не вздумай, если скандала не хочешь. Напьется и начнет выяснять с вдовой отношения.

– Она пьет?

– Похоже на то. Год назад я столкнулась с ней на вокзале. Плохо выглядела. Мешки под глазами. Запашок после вчерашнего. С такой и стоять рядом противно. Христом богом прошу, выкинь из головы мысль звать ее на похороны.

– Ну сказать-то все равно надо.

– Ох, ты и настырная!

– Ответственная, – поправила я ее.

– Ладно, как хочешь. Любка работает в вареничной на вокзальной площади. Но я тебе не советую туда ехать. Во-первых, не факт, что ее оттуда не выгнали, а во-вторых, я тебя предупредила, чем могут закончиться поминки, если она на них припрется.

В сумке вовремя – всё, что мне нужно, я узнала – зазвонил телефон.

– Виктория Викторовна, мы уже скупились, – доложил наш водитель. – Вас забрать или вы сами доберетесь?

– Сможешь забрать через пять минут у посудного магазина? – попросила я, прикинув, что этого времени мне вполне хватит, чтобы расплатиться и добежать до магазина. – Простите, мне пора. Вы еще посидите? – положив телефонную трубку обратно в сумку, обратилась я к Зинаиде.

– Ну да, – несколько разочарованно протянула она. Но когда я положила на стол достаточное количество денег, чтобы оплатить заказ, настроение ее приподнялось: – Надо так надо. Иди, а я с подругой поболтаю. Олечка, иди ко мне, солнышко.

Оставив подруг вместе, я выбежала на улицу. К посудному магазину успела вовремя – за минуту до того, как к нему подъехал фургон с надписью «Кабуки».

Мне очень хотелось сразу поехать на вокзал, но я все же решила показаться в «Кабуки». Дел сейчас в ресторане по горло, и мое отсутствие могло вызвать негативную реакцию у шефа. Я, конечно, не стану к плите, не буду лепить пирожки и шинковать капусту, но вдруг срочно понадобится куда-то съездить или что-то докупить.

Так и получилось. Как только я переступила порог, на меня набросился Андрей Михайлович:

– Зайцева, где ты ходишь?

– Я знакомила нового повара с торговыми точками, в которых мы покупаем продукты. Заезжала в посудный магазин: на юбилее Емельянова много всего побилось.

– Не ко времени твоя посуда!

– Да как же не ко времени, если завтра поминки?

– Мы забыли про Димин портрет. Сейчас же поезжай в фотоателье. Пусть увеличат и отпечатают эту карточку, – он протянул мне маленький снимок из личного дела Дмитрия Полянского. – Еще венки надо заказать. Звонила мать Дмитрия. Она хочет, чтобы в зале висели черные драпировки из тафты, а на столах было много бордовых роз. Бери Николая и езжай.

– Андрей Михайлович, пусть Николай портрет закажет, остальное я все сделаю сама, – отказалась я от водителя. Зачем мне он? Я и без него успею и тафту купить, и венки заказать, и к Любане на вокзал съездить. – Сколько времени потребуется на исполнение заказа, я не знаю. Когда все будет готово, я позвоню Николаю.

– Ладно, давай. Периодически звони, – велел Андрей Михайлович.

Выскочив из «Кабуки», я стала лихорадочно вспоминать, есть ли поблизости с вокзалом магазин тканей. Цветочные палатки и контора по оказанию ритуальных услуг в районе вокзальной площади имелись – и не в единственном числе. А вот ткани…

– Там же рядом универмаг, – хлопнула я себя по лбу. – И вещевой рынок. Там точно торгуют тканями!

Прыгнув в маршрутку, я уже через пятнадцать минут была на вокзале и после недолгих сомнений направилась в похоронную контору, чтобы купить венки. Там же, кстати, увидела черную тафту, которую заказывала Димина мать.

– Супер! – воскликнула я. – А сколько метров в рулоне?

– Двадцать, – ответил мрачного вида продавец.

Его выражение лица весьма соответствовало направленности торговой точки: вдоль одной стены стояли гробы, вдоль другой – венки. Наверное, иное выражение лица здесь вообще не приветствовалось.