Подмастерье. Порученец - читать онлайн книгу. Автор: Гордон Хафтон cтр.№ 121

— Постараюсь, — ответил я. Провел трехпалой рукой ей по волосам, задержал ладонь у нее на щеке. — А сейчас у меня один последний вопрос. Другие говорили мне, что искомое я могу найти здесь, в Нижнем хранилище, а вы сказали, что я никогда не отыщу его. Что вы имели в виду?

— Именно это: не найдете.

— Я не понимаю.

Она загадочно улыбнулась, но ничего не сказала. Харон забрал ее и бережно положил на корме, взялся за шест и развернул лодку. Тут он неожиданно склонился еще раз. Я увидел, как задвигались у нее губы, после чего Харон поднял голову моей подруги вновь. За ревом огня я едва расслышал ее.

— Оно само найдет вас, — сказала она.

Я остался один. Не знал, куда идти. Глянул под ноги и увидел след засохшей крови и кусков тел.

Он направил меня к Великим вратам, о которых говорил Харон. Я пошел по нему вдоль кромки воды, вдоль огненной стены. От моих кроссовок ничего не осталось — лишь обугленная кожа и расплавленная резина, от одежды — немногие обожженные лохмотья дымившейся ткани. Грим расплылся, стекал с меня и капал на каменистую почву, шипел и испарялся. Личины у меня не стало, зато плоть была цела. Я понятия не имел почему.

Отдохнул. Кровь во мне кипела. Я держал в руке мобильный телефон Агентства. Хотел позвонить Шефу, Смерти, Гладу — кому угодно, кто мог бы помочь. Но телефон расплавился у меня в ладони.

Я шел дальше. Странствие казалось бесконечным. Я поглядывал на свою цель, а она едва ли приближалась, зато жар делался все сильнее. Мое существование началось этим путем, им же и закончится. Я пал на колени. Хотелось лечь и умереть, но незримая веревка, что волокла меня, вновь дернула вперед. Тело покраснело, покрылось ожогами, но дюйм за бескрайним дюймом я тащился, нагой, к Вратам. Вновь рухнул — и пополз, как слизень, пока и движение пальцем сделалось невмоготу; и наконец усталость одолела меня.

Я закрыл глаза и прислушался к бушевавшей стене огня. Она стала частью меня. Она владела мною изнутри. Я сам был мимолетнейшим пламенем, что вспыхивало в миг угасания. Я был ничто.

— Ты глянь, кто тут, — произнес голос.

— Раздоров помощничек, — добавил второй.

— Что он делает на этом берегу Реки? — спросил третий.

Ощутил Церберовы языки на всем теле, а затем его челюсти впились мне в плечи, и пес поднял меня; я сел. Боль оживила меня, и я услышал, что разговариваю, но губы стали камнями, а рот — песком.

— Помогите мне, — выдохнул я. — Мне надо к Вратам.

— Ты слепой?

— Они прямо перед тобой.

— Открой-ка глаза.

Веки раздвинулись до щелей, и пылкий жар влился сквозь них.

Адская гончая сидела напротив каменного здания без окон. Над арочным входом было выбито предупреждение: «Cave Canem» ^[64], а помельче, на прямоугольной табличке рядом со входом, значилось: «Будка разработана и построена корпорацией “Оставь надежду всяк”». Позади и правее будки я увидел толстую каменную колонну, наглядно украшенную сценами пыток. Я задрал голову. Колонна возносилась подобно фантастическому небоскребу, и вершина ее находилась гораздо выше стены огня, в небесах черного дыма. Вторая колонна стояла рядом с ней, украшенная своими образами мучений, между колоннами и палец-то едва протиснулся бы. Далее была еще одна, и много-много их следом, каждая — такая же громадная, как и предыдущая, и все испещрены разнообразными терзаниями. Колонны образовывали непроходимую преграду. Вот они, Великие врата.

— Никто внутрь не попадает, — сказала левая голова.

— И никто не выходит обратно, — сказала средняя.

— Если у них нет ключа, — сказала правая.

— У меня нет ключа, — просипел я.

Пламя гудело внутри меня, плоть стала живым огнем.

— Тогда ты умрешь здесь, — хором сказали головы.

Желание

Нет, я не отказывался сдаваться; просто жажда оказалась здесь, у Врат, неутолимее, чем где угодно в этом кошмарном краю. Тяга изнуряла сильнее величайшего из моих страхов, была ярче стены огня, мощнее моего желания умереть — и мне ничего не оставалось, лишь покориться ей. Я оставил Цербера и мучительно медленно пополз вперед, словно руки и ноги у меня стали культями; я метил в середину ворот, надеясь, что, может, отыщется способ проникнуть внутрь… Но еще задолго до того, как я добрался, бремя моей бесполезности раздавило меня. Я сделался желаньем без тела: ум все еще алкал, но плоть опала на твердый черный камень.

— Не нужна ль тебе помощь? — произнес добрый голос.

Я поднял взгляд. Увидел агнца. Нежное существо с черным рыльцем, широким белым лицом и семью ярко-синими глазами.

— От тебя пахнет Рекой, — проблеял агнец. — Ты — мой друг?

Я кивнул. Голова у меня была как гранитная глыба.

— Ты принес мне подарок?

— Нет.

— Мне нравится твоя сережка. Можно ее мне?

Остов, что когда-то был мной, поднес руку к уху, коснулся анкха и вспомнил женщину.

— Нет.

— Дам тебе взамен что пожелаешь.

— Нет, — повторил я.

Голос у него сделался ниже, более угрожающим.

— Я знаю, чего ты ищешь. У меня это есть. Моя судьба — совершить эту мену.

— Нет, — сказал я тихо.

Агнец задрожал. Встал на дыбы, сбросил белый мех. Под ним оказалась шкура ящера — она раздувалась и вытягивалась, пока не растрескалась и из нее не полилась кровь. Десяток когтистых рук вырвался из дыр в груди, два маленьких крыла прорезались из разрывов на спине, а из кровоточивших глазниц выперли семь голов.

Мой остов закрыл глаза, сочтя, что это последнее зрелище, доставшееся ему, но уши по-прежнему терзал вой преисподней и глухой рык твари из кошмарных снов.

— Мы еще встретимся, полуживец, — проревела она. — И в следующий раз я заберу то, что желаю.

Я не смог открыть глаза.

Я слышал, как бьют надо мной крылья, все тише, все дальше, а затем грубые космы мазнули меня по груди, знакомый голос утешил добрыми словами. Тяжкие руки объяли меня и мягко подняли. Понесли куда-то мою оболочку.

Внезапно я задвигался очень быстро. Ощущения налетали со всех сторон: бряцанье доспеха, тяжкие шаги по камню, горькая вонь гари, нечеловеческие вопли страданий, соленый вкус крови у меня во рту.

Затем тишина. И холод.

Руки внесли меня в тихую комнату. Комната подняла меня наверх. Казалось, прежде чем она остановилась, прошла вечность. Я услышал, как рокочут, открываясь, двери, а затем ледяной воздух спеленал мое тело коконом боли.

Я потерял сознание.

А когда очнулся — очнулся в грезе.