Игра со Смертью - читать онлайн книгу. Автор: Ульяна Соболева, Вероника Орлова cтр.№ 28

В ту ночь я видела его с женщинами, холенными прекрасными представительницами древнейшей профессии, которые теперь были ему по карману. Ослепительно красивый для меня всегда, красотой, которую видят лишь одержимо влюбленные. Он улыбался им той самой заразительной улыбкой, от которой я не могла дышать и его глаза блестели возбуждением. Сильные руки сжимали ягодицы его спутниц, которые повисли на нем с обеих сторон. Это было невыносимо.

Помню, как приняла тогда красный порошок и впервые отдалась Арману, а потом плакала в ванной, разбивая костяшки пальцев о кафель, а он стоял под дверью и просил прощения, если вдруг оказался груб или неосторожен со мной, а я рыдала и истерически смеялась, снова вскрывая вену, чтобы всыпать туда анестезию.

Я размазывала кровь по кафельным стенам, прислонялась к ним горячим воспаленным лбом, снова и снова воюя с собственными демонами воспоминаний. Господи. Когда — нибудь я смогу его забыть? Когда — нибудь это случиться? Унизительная любовь, от которой хочется выть как загнанному зверю. Омерзение к себе за эти чувства, за эту слабость, за безвольность. Ненависть к нему и к себе. Я пыталась вздохнуть и опять не могла, как и тогда, когда поняла, что он не вернется ко мне никогда. Я думала о своем будущем и лихорадочно искала хоть одну причину для того, чтобы жить, какую — то соломинку, чтобы за нее ухватится и не утонуть в болоте. С тех пор я довольно часто заглушала боль порошком или виски. А той самой соломинкой оказался театр, а потом и кино.

Тогда начался период моего восхождения на Олимп славы. Я решила забыть Рино и начать жить сначала. Но жизнь так часто смеётся над всеми нашими решениями. Мы хотим одного и стремимся к этому, а в итоге получаем совсем другое. Я хотела стать знаменитой и забыть Рино, но стала нищей, и мой палач с разными глазами снова распоряжается мною по своему усмотрению, и теперь это не будет быстро. Игра со Смертью только началась…

Я стоял перед зеркалом, задрав рубашку и рассматривал его. Такой же продолговатый, выпуклый, шершавый. Вот почему я точно знал, каков он на ощупь на её теле. Шрам. Как подтверждение того, о чём я не мог думать без содрогания. Всё — таки, это правда. Она существует. Эта чёртова связь существует. Насмешка судьбы — не иначе. Откуда он у тебя, Девочка? Какая тварь посмела коснуться твоего тела холодным лезвием? Какая тварь смела причинить тебе боль? Когда — нибудь я получу ответы на эти вопросы, как и на другие. На множество других. Я уже знаю так много о нас…о тебе…о ней…об этой странной связи. Неужели ты не замечала её? Или именно из — за неё ты так долго и так успешно топила себя в наркотическом дурмане, Викки?

Провёл пальцами по грубой отметине на теле, вспоминая, как я её получил.

* * *

18** г.

— Ты же понимаешь, что это совершенно несвоевременно, Рино? — Король приподнял бровь, взбалтывая виски в бокале. — Я сомневаюсь в твоей готовности полностью адаптироваться к жизни вне зоны карантина. У тебя теперь есть собственный дом. Что мешает тебе пожить в нём некоторое время?

Я пожал плечами — мой выбор был сделан в ту минуту, когда я понял, что снова остался один. Когда услышал, как Викки согласилась выйти замуж за того ублюдка. Больше не было смысла ни в отдельном доме, который я выбил для нас с ней, ни даже в моём нахождении и обучении здесь. Зачем? Теперь всё потеряло смысл. Меня сжирала ненависть и проклятое тупое чувство безысходности, когда я еще не мог определить, с чего начать…с какого гребаного урода начать свою миссию. Кого первым отправить в Ад. Уже тогда я знал, что Викки туда отправится последней…ну и я вместе с ней. Но в тот момент моя ненависть еще не окрепла, ее душила боль, которая разъедала меня до костей, до мяса, которая быстро сжирала мое сердце и поселилась внутри, как извечно голодное чудовище, жаждущее крови…крови тех, кто это чудовище породил, и крови той единственной, с кем чудовище смело поверить в любовь.

— Я уже научился самым главным истинам, Влад. Меня здесь больше ничто не держит. — Король молча кивнул. Он не спрашивал, а я бы никогда и никому не рассказал, что этим важным истинам меня научили не здешние преподаватели, и даже не король Братства, а маленькая девочка с большими серыми газами…И её подонок — отец. Только благодаря им я понял две истины: первая — даже самая нестерпимая боль может стать трамплином для взлёта, особенно если приправлена жаждой мести. А вторая…вторая истина заключалась в том, что самую большую ошибку делают те, кто верят. Не любят, нет. Любовь — это естественное чувство. И как все чувства, она имеет право на существование. Не для всех, конечно, но имеет. Для меня, ублюдка Носферату, не имела. Как и остальные чувства, она не поддаётся контролю. Иначе это уже не любовь. Это суррогат. Безвкусный. Бесцветный. Я попробовал настоящую и, кажется, ее проклятый привкус впитался мне в мозги, изнуряя воспоминаниями, выматывая в дикой жажде уничтожить, втаптывать в грязь, драть на части Викторию Эйбель.

Но вот вера…Верить нельзя никому. Доверия не существует априори. Это самообман. Ты внушаешь себе сам, либо позволяешь сделать это другим, что кто — то достоин твоего доверия…И ты можешь жить в этом самообмане долгие — долгие годы, пока однажды не обнаружишь, что мир вокруг тебя раскололся на тысячи осколков, и каждый из них впивается в твою плоть, причиняя адские муки и бесконечную агонию. А ты ничего не можешь сделать с этим. Только хватать воздух широко открытым, окровавленным ртом, стараясь вытащить из тела куски этой боли, снова не позволяя себе сдаться, чувствуя, как медленно, но верно в груди образовывается каменная стена, загораживающая сердце от этой агонии. Со временем оно само перестанет чувствовать что — либо, кроме жгучей ненависти и презрения к тем, кто построил эту преграду…и к себе самому за то, что оказался настолько слаб, что не смог помешать этому.

В тот день Влад больше не пытался меня переубедить. Его это не касалось, всё что мог, король для своих новоиспечённых подданных уже сделал. Да, и я не смог остаться там. Несмотря на страх, который вызывала неизвестность, окутавшая будущее. Да, я боялся тогда. Но не людей или прочих тварей…Не одиночества, не открытого пространства. Это страх другого рода. Страх впервые принимать решения самому. Не опираясь ни на кого. Там, в моём Аду, был персональный Демон, решавший, каким мукам меня подвергнуть в очередной раз или когда накормить…А теперь я сам становился своим собственным Богом и Дьяволом. Это пугало, и в то же время опьяняло осознанием безграничной власти… над самим собой. Это не понять рождённому на свободе. Наверное, подобное чувствуют и те, кто десятки лет томятся в заключении, мечтая о воле…А, получив шанс покинуть наконец стены тюрьмы, впадают в самый настоящий ступор, понимая, что их ТАМ ничего и никто не ждёт. Что живут они именно ЗДЕСЬ. Именно живут. И тогда несчастные попросту перерезают себе горло, предпочитая смерть неизвестности. Потому что свобода — это не просто цель… порой свобода становится синонимом безысходности.

Воронов предлагал мне деньги, драгоценности и ещё какие — то бумажки. Но это означало впасть в ещё большую зависимость от него, и я отказался. Правда, всё же перед уходом Влад сделал мне воистину королевский подарок — кольцо, позволявшее находиться под лучами солнца без угрозы для жизни. Чёрт его знает, чем руководствовался Влад, преподнося его мне, но за это главе Чёрных львов я был благодарен вдвойне.