Капкан для зверя - читать онлайн книгу. Автор: Ульяна Соболева cтр.№ 78

Ее страх… Липкий, тяжелый, от которого стыла кровь в жилах. Бездна отчаяния, накатывавшая на нее каждый день. Все эти пять лет.

Безысходность, доводившая ее до истерик и срывов. Разбитые стекла, содранные до мяса ногти, вырванные в агонии тоски волосы. Мучительные поиски ответов на вопросы обо мне, о нас… Горький изнуряющий плач наедине с собой. В спальне. За закрытыми дверями. Когда никто не видит слабость той сильной женщины, которую она играла все эти годы.

И эта опостылевшая игра, отнявшая все силы и желания, кроме одного.

Месть. Я видел ее жажду мести. Дикую, едва управляемую. Которая стала смыслом жизни, единственным, что придавал силы для дальнейшего существования. Я видел тот день, когда принял решение, видел циферблат часов ее глазами, слышал биение ее сердца, ощущал ее слезы на собственных щеках.

Я на себе чувствовал ненависть, от которой сводило скулы и вскипали мозги. Ненависть, раздиравшую ее на части и становившуюся неистовее изо дня в день.

И любовь… Она ворвалась в меня с такой силой, что захватило дух и выбило почву из-под ног. От нее кружилась голова, цепенело тело, сердце начало колотиться с огромной скоростью, разгоняя застывшую в венах кровь. Эта безумная любовь словно проникала под кожу, пробираясь к сердцу для того, чтобы поставить клеймо, чтобы никогда больше не быть отвергнутой мною.

И снова эхо в ее мыслях выстукивает как пульс, как сердцебиение: "Ник… Ник", делая невозможное, убирая последние преграды, выстроенные когда-то. И камни из этих стен начинают с грохотом падать вниз, превращаясь на обледенелой земле в серые руины. Не было никого другого. Вся моя. Целиком и полностью. Каждой клеточкой тела и каждой частью ее истерзанной мною души. Моя. Моя. Моя. Всегда. Вечно моя.

Я провалился в глухую пропасть, потеряв сознание от неподъемного объема свалившихся на меня эмоций и острой боли, как моральной, так и физической, от которой, казалось, череп разламывался надвое, и ноют все кости.

Спустя время я слышал лихорадочный шепот Марианны и вкус ее крови на моих губах. А потом жаркое прощание и страстные поцелуи, когда я иступлено целовал ее руки, глаза, волосы, губы и что-то шептал ей… успокаивая нас обоих, окунаясь к какое-то призрачное и скоротечное счастье. Такое чудовищное счастье для этого мертвого места.

***

И вот я стою перед Думитру, безучастно докладывая информацию, полученную от обвиняемой, делая упор именно на убийстве демона. И буквально через полчаса уже выхожу из его кабинета, получив позволение перевести ее в камеру с более приемлемыми условиями. Отдал стражам приказ сопроводить Валерию Свирски в новое место заключения и вышел из комплекса.

А уже ближе к утру я достиг мрачного грота далеко за пределами границы владений Нейтралитета. Секретное место, которое я посещал каждый месяц в определенный день, проверяя, есть ли послание от Серафима. Зорич обязан был оставить мне сообщение в случае опасности, грозившей членам моей семьи. Чего он по какой-то причине не сделал, позволив Марианне самой сразиться с демоном. Ну что же, если только все сложится удачно, серб будет горько сожалеть о принятом решении.

Раз в три месяца он сам обязан был наведываться в эту пещеру и проверять, если ли послание от меня. Это было одним из условий молчания ищейки о моем местонахождении. Именно когда Серафим его озвучил, я и понял, что не ошибся в нем. Ну что же, уже завтра как раз тот самый день, и Зорич прибудет сюда. И уже завтра им с Владом предстоит разобраться в послании, которое я оставил для них. Марианна — умная девочка, она оставила пути к отступлению… оставила нечто, способное взорвать размеренную жизнь этих роботов и заставить их оставить ее в живых. Если только Влад и Серафим успеют…

Я задвинул камень в уступе стены и телепортировался обратно в комплекс. Гребаная интуиция, никогда до этого дня не подводившая меня, противно нашептывала, что мы на краю бездны.

Меня перевели в другую камеру. Она больше напоминала номер недорогой гостиницы. Но, в любом случае, это уже была комната, а не подвальное помещение. Только узкое окно с решетками напоминало, что я арестантка, и наглухо закрытые железные двери.

Я лежала на узкой кровати, аккуратно застеленной тонким шерстяным покрывалом, и смотрела на белоснежный потолок с включенной лампой дневного света. Этих перемен добился Ник. Я в этом не сомневалась. Сейчас, когда голод отпустил, когда я согрелась под кипятком в маленьком узком душе, я смогла думать. Точнее, анализировать. Если вообще в моем состоянии можно хоть что-то анализировать. Я не могла признать, что простила его… нет. Это не прощение. Скорее, принятия и осознание всего, что произошло с нами за это время. Осознание его поступков. Сомнений не осталось. Они исчезли, как только я поняла, ЧТО он сделал. В тот момент, когда меня парализовало от боли вторжения, когда голову обхватило железным обручем, а мучительная боль ослепила и повергла в состояние шока, все вдруг исчезло, и я поняла, что Ник забрал боль на себя. Всю боль. Физическую, душевную. Он принял ее, а, точнее, она разорвала его мозг на части. Но мы оба не могли пошевелиться. Обмен информацией только при зрительном контакте, и я смотрела в его зрачки, на свое отражение, видела, как наливаются кровью белки, как текут черные дорожки из носа и из уголка рта. Он не выдерживал эту боль, а я ничего не могла сделать, потому что Ник "держал" мой взгляд. Я видела, как побелело его лицо, как залегли темные тени под глазами, а по телу волнами проходят судороги боли. Он не выдержал и упал на пол. Я вспомнила тот, другой раз, когда сжимала его в своих руках, обожженного солнцем до мяса. Обугленного до костей. И здесь, сидя на коленях, обнимая его голову дрожащими руками, я поняла, что может произойти все, что угодно — конец света, апокалипсис, не важно, что, но он меня любит. Именно сейчас. Спустя пять лет после нашей разлуки любит. Нет, это не одержимость, не дикая страсть, хотя они, как и всегда, остались между нами, это осознанное чувство. Взрослая любовь. Мы доросли до нее. Через боль, страдания, агонию, разлуку, но мы изменились. Я и он. Когда Ник кричал мне в лицо, что оставил меня с Дэном, чтобы я была счастлива, я вдруг поняла, что в нем что-то сломалось. Что-то треснуло, отмерло, давая возможность родиться другим эмоциям, которые выросли на руинах эгоизма. Только он не учел одного — я никогда не смогу быть счастливой без него. Все эти пять лет я жила в какой-то иной реальности. Каждый день как пытка. Каждый день — воспоминания и боль, тоска, голод, жажда даже по его запаху, голосу. Словно от меня отодрали кусок меня самой, и это место непрестанно кровоточит, болит фантомной болью, ноет, саднит и не заживает. Затягивается, а потом снова вспарывается до мяса лезвиями воспоминаний. Мне казалось, что, наверное, именно так сходят с ума. Он ушел от нас не потому, что хотел исчезнуть и избавиться, окунаясь в новые острые ощущения и спускаясь на дно, он ушел, чтобы дать мне возможность строить свою жизнь. Я просила его об этом. Я умоляла его не один и не два раза. Потом сама же обвинила в том, что исчез. Я сказала "не люблю" и все равно его чувства не изменились.