Лейтенант Хорнблауэр - читать онлайн книгу. Автор: Сесил Скотт Форестер cтр.№ 39

— Марш! Отставить, сержант.

Сержант начал было отсчитывать шаг, но на неровной земле людям, которые тащат восемьдесят фунтов металла, лучше не пытаться идти в ногу.

— Стой! Опускай!

Пушка переместилась на двадцать ярдов к намеченному Бушем месту.

— Продолжайте, сержант. Пусть несут. Не торопитесь.

Морские пехотинцы — всего-навсего бессловесные животные, даже не машины, они могут устать. Лучше не переоценивать их силы. Но пока они тащат пушку полмили до гребня, матросы успеют поднять из барказа остальные боеприпасы. Это уже гораздо проще. По сравнению с пушкой, лафет был совсем легонький. Несложно было поднять даже сетки, в каждой из которых лежало по двадцать девятифунтовых ядер. Прибойники, банники, пыжовники, на всякий случай всего по два, потом картузы. В каждом из них было всего по полфунта пороха, они казались крошечными в сравнении с восьмифунтовыми зарядами, которые Буш привык видеть на нижней пушечной палубе. Под конец поднять тяжелые бревна, предназначенные для настила, на котором будет установлена пушка. Вещь очень неудобная для переноски, но матросы, по четверо на каждое бревно, взвалили их на плечи и довольно быстро пошли вверх по склону. Они обогнали несчастных пехотинцев, которые, обливаясь потом, поднимали и тащили, поднимали и тащили свою огромную ношу.

Буш постоял немного на краю обрыва, проверяя вместе с Джеймсом боеприпасы. Пальники и огнепроводные шнуры; запальные трубки и фитили; бочонки с водой, правила, молотки, гвозди — все, что нужно, решил он. От того, чтоб ничего не забыть, зависела не только его профессиональная репутация, но и его самоуважение. Он помахал флажком и получил с барказа ответ. Второй барказ отдал швартовы и, подняв якорь, отошел со своим напарником от берега. Им предстояло грести вкруг мыса Самана навстречу «Славе» — на корабле будет отчаянно не хватать матросов, пока не вернутся барказы. Привязанный над головой Буша трос тянулся к бую — его пока оставили на случай, если он еще понадобится. Буш уже не обращал на него внимания. Теперь он мог идти на гребень и готовиться: взглянув на солнце, он удостоверился, что после восхода прошло меньше трех часов.

Он организовал последний отряд носильщиков и двинулся к гребню. Оттуда открывался вид на бухту. Буш поднес к глазу подзорную трубу: три суденышка стояли на якоре — отсюда легко будет дострелить до них. Посмотрев налево, он едва мог различить вдалеке развевающиеся над фортом флаги — сам форт был скрыт от него гребнем. Буш сложил трубу и занялся поисками ровного участка земли, на который можно было бы уложить бревна для орудийной платформы. Те матросы, чья ноша была полегче, собрались вокруг него, оживленно болтая и тыча пальцами. Он рявкнул на них, и они замолчали.

Застучали молотки, прибивая поперечины к брусьям. Только покончили с этим, как полдюжины матросов могучим усилием водрузили на платформу лафет. Они привязали тали и убедились, что катки движутся свободно, потом подложили под них клинья. Появились морские пехотинцы, потные, задыхающиеся под своей чудовищной ношей. Сейчас предстояла самая сложная часть намеченной на утро работы. Буш расставил самых сильных своих людей у веревок и по надежному унтер-офицеру с каждой стороны — следить, чтоб точно сохранялось равновесие.

— Подымайте и несите.

Пушку положили на платформу рядом с лафетом.

— Подымай. Подымай. Еще. Подымай, ребята!

Судорожно глотая воздух, матросы поднимали пушку.

— Держите так! Правая сторона, заходи назад. Левая сторона, за ними. Подымай! Заноси! Так!

Пушка в своей люльке покачивалась над лафетом.

— Теперь на меня! Так! Ниже! Помедленней, черт возьми! Так! Чуть-чуть вперед! Спускайте!

Пушка легла на лафет, но ее цапфы не попали точно гнезда, а казенная часть — на ложе.

— Держите пока! Бэрри! Чэпмен! Правила под цапфы. Поправьте ее.

Тонна металла с дребезжанием скользнула на свое место, цапфы точно вошли в гнезда, казенная часть легла на ложе. Двое матросов принялись развязывать узлы, чтоб вытащить люльку из-под пушки, а Бэрри, помощник артиллериста, уже защелкнул на цапфах горбыли. Теперь пушка снова стала пушкой, живым боевым орудием, а не бездушной металлической болванкой. Ядра горкой сложили на краю платформы.

— Заряды вот сюда! — указал Буш.

Никто в здравом рассудке не положит взрывчатые вещества ближе к пушке, чем это необходимо. Бэрри, стоя на коленях, возился с кремнем и огнивом, выбивая искру, чтобы поджечь трут, а от него — огнепроводный шнур. Буш вытер пот, заливавший лицо и шею. Хотя сам он тяжестей не таскал, сказывалась общая усталость. Он снова посмотрел на солнце, чтобы прикинуть время — отдыхать было некогда.

— Построиться орудийному расчету! — приказал он. — Заряжай и выдвигай!

Он посмотрел в подзорную трубу.

— Цельтесь в шхуну, — сказал он. — Цельтесь тщательно.

Взвизгнули катки: правила поворачивали пушку.

— Пушка наведена, сэр, — доложил канонир.

— Тогда огонь!

Четко и резко громыхнула пушка; по сравнению с оглушительным ревом двадцатичетырехфунтовки звук ее казался пронзительным. Этот грохот должен быть слышен по всей бухте. Даже если первое ядро и не попадет в цель, на кораблях поймут, что попадет второе, или третье. Поспешно наведя подзорные трубы на высокий берег, они увидят плывущий над обрывом пороховой дым и поймут, что обречены. На южном берегу Виллануэва узнает, что пути к бегству перерезаны и для солдат, которыми он командует, и для женщин, которых он обязан защитить. И все же Буш, глядя в подзорную трубу, не увидел, куда упало ядро.

— Заряжайте и стреляйте снова. Цельтесь тщательнее.

Пока они целились, Буш в подзорную трубу разглядывал развевающиеся над фортом флаги. Канонир крикнул, что орудие заряжено. Пушка громыхнула, и Буш вроде бы различил черточку летящего ядра.

— Перелет. Вставьте клинья и уменьшите угол подъема. Еще раз!

Он снова посмотрел на флаги. Они медленно опускались, потом скрылись из виду. Вот они вновь медленно поднялись, затрепетали на верхушке флагштока и опять поползли вниз. Потом они вновь поднялись и замерли. Это был условленный сигнал. Дважды приспущенные флаги означали, что пушку услышали в форте и что все в порядке. Теперь Буш должен был не торопясь закончить серию из десяти выстрелов. Он внимательно наблюдал за каждым ядром; похоже, они попадали. Летящие девятифунтовые железные шары крушили хрупкие надстройки, ломая все на своем пути, поднимая в воздух град щепок.

Когда пушка стреляла в восьмой раз, что-то пролетело в двух ярдах над головой Буша, визжа, как привидение, и приземлилось у него за спиной.

— Что за черт? — спросил Буш.

— Втулка вылетела, сэр, — сказал Бэрри.

— Бога душу… — неподконтрольно, почти в истерике, Буш разразился потоком брани. Вот он, финал дней и ночей неусыпных трудов, горчайший удар, какой только можно вообразить. Победа, казалось, уже в руках, и вот она упущена. Он продолжал страшно браниться, потом пришел в себя: нехорошо, чтоб матросы видели, насколько сбит с толку их офицер. Прекратив ругаться, он взял себя в руки и подошел осмотреть пушку.