Психология женщины - читать онлайн книгу. Автор: Карен Хорни cтр.№ 17

В каждом индивидуальном случае роль экзогенных и эндогенных факторов будет иной. Но в целом речь всегда идет о совместном действии тех и других. Наверное, мы вправе предположить, что более тщательное исследование способа их взаимодействия позволит нам действительно понять причины распространенности отказа от женственности.

С некоторых пор я спрашиваю себя с возрастающим удивлением, почему же доныне нет основательных аналитических работ по проблемам брака ^[40], хотя каждый аналитик, несомненно, мог бы многое сказать по этому поводу, а практика и теория побуждают нас вплотную заняться этим вопросом; практика – потому, что мы ежедневно сталкиваемся с супружескими конфликтами; теория – потому, что едва ли найдется другая жизненная ситуация, столь тесно и в то же время столь явно связанная с эдиповой, как брак.

Вероятно, говорила я себе, этот вопрос слишком близко касается каждого из нас и потому не может быть привлекательным объектом научного интереса и исследовательских амбиций. Но вероятно также, что вовсе не проблемы задевают нас, а конфликты, слишком тесно соприкасающиеся с глубочайшими корнями нашего самого сокровенного личного опыта. Другая сложность состоит в том, что брак – это общественный институт, и поэтому наш подход к этой проблеме с чисто психологической точки зрения оказывается несколько ограниченным, хотя практическая важность проблемы и вынуждает нас попытаться понять ее психологическую основу.

Хотя темой моего доклада я выбрала лишь одну частную проблему, прежде все-таки мы должны попытаться сформировать (пусть в самых общих чертах) концепцию фундаментальной психической ситуации, создаваемой браком. В своей «Книге о супружестве» Кейзерлинг недавно поставил столь же удивительный, сколь и очевидный вопрос. Что же именно, спрашивает он, несмотря на постоянные неудачные браки во все века, побуждает людей к супружеству? К счастью, чтобы ответить на этот вопрос, мы уже не обязаны ни обращаться к представлению о «естественном» желании иметь мужа и детей, ни, подобно Кейзерлингу, прибегать к метафизическим объяснениям; теперь мы можем с большей точностью утверждать, что влечение, побуждающее нас к вступлению в брак, есть не что иное, как ожидание найти в нем исполнение всех наших давних желаний, проистекающих из эдиповой ситуации нашего детства, – желания быть женой отцу, владеть им как исключительной собственностью и родить ему детей. Попутно хотелось бы отметить, что, учитывая это, мы должны, пожалуй, весьма скептически отнестись к пророчествам о скором конце института брака, хотя и признаем, что в каждый конкретный период структура общества будет отражаться на форме этих вечных желаний.

Итак, исходная ситуация в браке преисполнена чреватыми риском бессознательными желаниями. Это в некоторой степени неизбежно, поскольку мы знаем, что нет средств от постоянного возвращения этих желаний, и ни сознательное проникновение в проблемы, ни опыт чужой жизни ничем реальным здесь помочь не могут. Этот натиск бессознательных желаний опасен по двум причинам. Со стороны Оно субъекту угрожает разочарование не только потому, что собственное отцовство или материнство ни в малейшей степени не соответствует той картине, которая сложилась в нашей душе под влиянием детских стремлений, но также потому, как указывает Фрейд, что жена или муж – это всегда лишь эрзац. Горечь разочарования зависит, с одной стороны, от степени фиксации, а с другой – от степени расхождения между обретенным объектом и достигнутым удовлетворением и специфическими бессознательными сексуальными желаниями.

Вместе с тем Сверх-Я угрожает опасность оживления старого запрета инцеста – на этот раз по отношению к брачному партнеру; и чем полнее осуществляются бессознательные желания, тем сильнее эта опасность. Воскрешение запрета инцеста в браке является весьма типичным и mutatis mutandis приводит к тем же результатам, что и в отношениях ребенка с родителями, а именно к тому, что прямые сексуальные цели уступают место отношениям привязанности, налагающим запрет на сексуальные цели. Я лично знаю лишь один случай, в котором не произошло такого развития, и жена продолжала относиться к мужу как к объекту сексуальной любви, причем эта женщина в возрасте двенадцати лет пережила реальное сексуальное удовлетворение с отцом.

Разумеется, есть и иная причина того, что сексуальность в супружеской жизни развивается в этом направлении, – при исполнении желания сексуальное напряжение ослабевает, в частности и потому, что это желание всегда может быть с легкостью удовлетворено в отношении к конкретному объекту. Но более глубокая мотивация этого типичного феномена и, главное, темп процесса и степень, до которой доходит его развитие, в некотором роде повторяют эдипово развитие ^[41]. Оставляя в стороне случайные факторы, форма и степень, в которых проявляется влияние ранней ситуации, зависят от того, в какой мере запрет инцеста по-прежнему заявляет о себе в качестве действующих сил в душе данного индивида. Более глубокие последствия, при всем различии его проявлений у разных людей, можно описать общей формулой: возникают определенные ограничения и условия, при соблюдении которых субъект все еще может выносить супружеские отношения, несмотря на запрет инцеста.

Как известно, подобные ограничения могут проявиться уже в выборе супруга или супруги. Например, выбираемая в жены женщина ничем не должна напоминать мать: ее национальность, социальное происхождение, интеллект или внешность должны составлять резкий контраст с материнскими. Это позволяет понять, почему браки, заключенные по расчету или через третьих лиц, часто оказываются удачнее браков по любви. Хотя сходство ситуации брака с желаниями, проистекающими из эдипова комплекса, автоматически приводит к воспроизведению ранней установки и развития субъекта, все же это повторение оказывается не столь выраженным, если бессознательные ожидания не были с самого начала привязаны к будущему мужу или жене. Более того, учитывая бессознательную склонность людей оберегать брак от наиболее грозных катастроф, надо признать, что в институте сватовства, подобном тому что имеет место у восточных евреев, была определенная психологическая мудрость.