Застывшее эхо (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Александр Мелихов cтр.№ 91

Я уже давно мечтаю о специальной государственной программе «Производство гениев», ибо ничто другое не стоит так дешево и не защищает так надежно. Широкая сеть школ и вузов, учеба в которых сулит большие труды и не сулит особых денег, – вот рецепт отбора самых одаренных и романтичных.

Из них и выходят гении. Если повезет.

Но до сих пор везло.

Каждому народу необходимо ощущение собственного участия в истории, и делать это руками национальных гениев – не так уж мало. Но еще лучше, когда у более широких масс открывается возможность творить историю собственными руками. И в прежние времена едва ли не единственным орудием вовлечения народов в общее историческое дело были империи, оставляющие широкие возможности для культурной автономии и открывающие наиболее одаренным и энергичным представителям национальных меньшинств возможности вхождения в имперскую элиту. Однако, поскольку «хозяином страны» все равно, как правило, считался «государствообразующий» народ, то львиная доля славы, а следовательно, и самый надежный слой экзистенциальной защиты доставались ему, а остальные чувствовали себя обделенными.

Это и заставляло их добиваться национального суверенитета и служило главной причиной распада империй: каждый начинал защищаться в одиночку. Что, как правило, оказывалось им не под силу перед экономическим и культурным напором авторитетнейших и сильнейших. Поэтому пора создавать новые ассоциации «периферийных» наций уже не ради поглощения друг друга, но ради совместной борьбы с прогрессивным бесплодием – для работы над международными проектами, способными оставить бессмертный след в истории.

Мгновения прессуются в года, сливаясь друг с другом до почти полной неразличимости. Сейчас уже не решаюсь с уверенностью сказать, в каком году случился тот кровавый Первомай в Москве, когда коммунистические орлы закидывали омоновцев отделочной плиткой из подземного перехода – новым оружием пролетариата. Кажется, в 93-м. Да, точно, третьем – это была репетиция уже по-настоящему кровавого Октября. Хотя и 1 мая один омоновец был раздавлен грузовиком из оцепления, а убийцу так и не нашли.

Тогда было по-настоящему тревожно – а черт их знает, сколько еще может набраться отморозков, готовых не просто ругаться, митинговать, требовать, но – убивать. Однако один известный либеральный реформатор снисходительно уверял меня, что капитализм заставляет людей быть рациональными и не заниматься тем, что не приносит прямой выгоды, а следовательно, бешеные обречены.

Меня же, считающего, что люди руководствуются вовсе не выгодами, но воодушевляющими химерами, это отнюдь не успокаивало.

К счастью, на этот раз оказался прав он – уж не знаю, на какой срок. Сегодня магма коммунистической химеры на какое-то время наконец-то остыла – уже не слыхать ни про мировую революцию, ни про мир без России, без Латвии – сплошная мелкобуржуазность: зарплаты, изъятие природной ренты…

Посмотришь на нынешние первомайские демонстрации и сразу видишь, что по-прежнему пытаются брести своим особым путем лишь самые наивные да неприкаянные. А если кому неймется без полнокровного социализма, пускай отправляется хотя бы в Финляндию.

Вот там-то мне однажды и довелось встретить истинный Первомай. Все как у нас в лучшие времена, когда на демонстрацию за отгулы направляли от предприятий, – гремит и бухает духовой оркестр, сияют гроздья воздушных шариков, развеваются припасенные флаги, у нас уже вызывающие лишь легкое напряжение, а не страх, когда-то заставивший Бунина написать в «Окаянных днях» слова «проклятого красного цвета». Хорошо одетые, приятные, сытые и здоровые финские господа, которых было бы даже и амикошонством назвать товарищами, в их дисциплинированных рядах полно веселой молодежи.

Они несут плакат с мудрым Марксом, сжимающим в руках плакат «Или рынок, или люди». Они протестуют против гегемонии Америки. Они призывают демократизировать глобализацию и глобализировать демократизацию. Они настаивают на загнивании капитализма, доведшего мир до кризиса. Их возмущает агрессивный блок НАТО и вторжение в Ирак и Афганистан – все как у нас когда-то. Только Интернационал поют с неподдельным пафосом.

Лозунгов типа «Народ и партия едины», правда, не видал, врать не стану. Ленина со Сталиным тем более. Однако явное отсутствие принуждения лишь демонстрирует еще более явственно, что всякая порядочная греза бессмертна. И клокотать под асфальтом и дерном продолжает всегда. И в какой-то момент снова может рвануть новый Везувий.

Пожалуй, навеки угасла только та скромненькая химерка, во имя которой мы затевали свою капиталистическую революцию.

Мы отказались от всего восхитительного в нашем прошлом, поскольку им оправдывалось ужасное. Вместо того чтобы восхитительным восхищаться, а ужасному ужасаться, мы все перемешали в общую несъедобную бурду. И, с содроганием отвернувшись от этой бурды, провозгласили, что мы «нормальная», то есть заурядная, европейская страна. Конечно, отставшая, то есть похуже прочих, но мы поднапряжемся и сделаемся совершенно заурядными. Наша революция рубежа девяностых и впрямь пошла особым путем – она совершалась не во имя каких-то прекрасных грез, но ради стремления к ординарности.

И много ли уважения, не говоря уже о любви, мы обрели у доминирующей цивилизации? Прежде нас хотя и побаивались, но зато и видели какую-то тайну, какой-то нераскрытый, а во многом и раскрытый потенциал – не зря же кумиры левой интеллигенции стремились отметиться в сталинском кабинете, к Гитлеру что-то никто из них не заехал, как их ни любят отождествлять их духовные потомки. Но раз уж вы сами объявили, что вы такие же, как все, только похуже… Зачем нам ухудшенная копия, когда у нас есть оригинал – мы сами?

Сложившаяся цивилизация не будет смотреть на новичка сверху вниз, только если он предъявит ей что-то НЕВИДАННОЕ. Каждому новому претенденту на место в ее рядах она дает понять: принеси то, не знаю что, но только что-то такое, чего нет у нас самих.

Образ Советского Союза был сложен из черно-белых кусков, как надгробие Хрущева, сотворенное Эрнстом Неизвестным, но каким-то обаянием этот образ обладал, пугающим и влекущим. Теперь, когда мы покрасили себя в ровный серый цвет, от нашей магии не осталось ничего. Да посмотреть хотя бы на наши вывески – смесь лакейского с американским: «Вижен сервис», «Эдука-центр»…

Сегодня России больше нефти необходима красивая сказка – не агрессивная, но созидательная. Нашей перестройке следовало стать прежде всего не перестройкой экономики, но перестройкой сказки. Не уничтожением ее, но реинтерпретацией. Однако этот шанс мы, похоже, надолго профукали.

Примерно сто тридцать лет назад в России были введены «временные правила» об ограничении прав евреев и установлены ограничения по их приему в учебные заведения – есть повод задуматься.

Антисемитизмом часто считают беспричинное желание чинить евреям неприятности или хотя бы тормозить их карьерный рост. Однако неприязнь не бывает беспричинной – в ее основе всегда лежит соперничество. Введение процентной нормы не было исключением. Отведенные еврейским учащимся десять процентов в черте оседлости, пять процентов в остальных частях империи и три процента в столицах должны были оградить пока еще «неразбуженное» (Солженицын) прочее население от еврейской конкуренции.