Пари на девственность - читать онлайн книгу. Автор: Эмилия Грант cтр.№ 44

И это понимал не только я, потому что вид у Эдика был ровно такой же подавленный и виноватый.

– Дружба крепче… - он не договорил, поднял на меня взгляд, словно дожидаясь ответа. А я грустно усмехнулся.

– Кому к черту нужен этот камень, если прилетел он Насте в голову?!

– Прости меня.

Сейчас хотелось только закрыть глаза и отмотать события назад. Не впустить Эдика в квартиру, найти слова объяснения для Насти, стать сильнее самого себя. А не стоять вот так перед тем самым чертовым разбитым корытом и корить себя за произошедшее.

– Я виноват не меньше твоего. И я не ненавижу тебя, не хочу ломать дружбу, но...

– А кто хочет? – нервно хохотнул Эдик. – Думаешь, мы ее еще не угробили до конца?

– Главное, чтобы мы не угробили Настю, – я стиснул челюсти. – Я не знаю, что теперь делать, не хочу пускать все на самотек.

– А ты реально втрескался, – удивился Левинский. – Я сейчас даже немного ревную.

В ответ я только отчаянно выдохнул, не находя выхода из сложившейся ситуации.

– Пусть придет в себя, – решительным несвойственным тоном произнес он вдруг. – А ты к тому времени придумай, что ей сказать. Она простит тебя, я уверен. У нее к тебе чувства, я это видел. Блин, да только слепой бы не заметил! Поверь, у вас все еще наладится, - и, примирительно подняв брови, он протянул руку.

Я бросил взгляд на протянутую ладонь, замер на мгновение. Вздохнул и пожал.

– Это значит, ты простил меня? - с полуулыбкой спросил он.

– Да, – подтвердил я. – Просто радуйся, что лежачих не бьют. И когда встанешь на ноги, не спеши попадаться мне на глаза.

Левинский отвернулся, а я вышел. Все, что мне оставалось - ждать и надеяться только на то, что Настя сможет простить идиота, который влюбился в нее как мальчишка.

Настя

Весь мир звенел. Трудно объяснить, но все вокруг меня превратилось в звон, будто кто-то водил пальцем по огромному хрустальному бокалу. От этого звука дребезжал череп, хотелось оглохнуть… Но я заставила себя разлепить веки.

Свет безжалостно ударил хлыстом.  Я зажмурилась, моргнула несколько раз, привыкая. Во рту пересохло так сильно, что малейшее движение языка причиняло боль. Надо заставить себя подняться, доползти до кухни… Интересно, Маргарита Михайловна дома? Удобно просить ее или лучше самой?

Окончательно присмотревшись и сфокусировав взгляд, я осознала: звать Маргариту Михайловну все равно бесполезно. Я была не дома. Желтые стены, капельница, ритмичный писк аппаратуры… Больница. Какого черта? Что я упустила?!

Подняла голову, попыталась сесть, но сил не хватило, и я тряпичной куклой упала на подушку.

- Проснулась? – донесся откуда-то сверху приятный, но незнакомый баритон.

- А? Простите, где я? И как давно?

- Вы, моя дорогая, в палате интенсивной терапии. Меня зовут Оскар Тимурович, я ваш лечащий врач.

- Что случилось? Как я сюда попала? Папа знает?

- Тише, тише,  - он пододвинул стул и сел рядом, внимательно изучая мое лицо. – Давайте сначала разберемся и сверим данные. Торопиться нам с вами совершенно некуда. Итак. Как вас зовут,  сможете сказать?

Я терпеливо выдала все, что он хотел от меня услышать. А он будто составлял анкету для ФСБ: возраст, адрес, место работы, название вуза, девичья фамилия матери…

- Послушайте, что со мной? – не выдержала я, наконец.

- А вы совсем не помните?

Я поморщилась. Попытки влезть в собственные воспоминания причиняли физическую боль. Эдик… Так, я с ним говорила. Он сердился… Точно. Мы расстались. Я поехала к Максу… Из мутной пелены вдруг выступило его обнаженное тело, и я вздрогнула. Наша ночь, ласки, сбившееся дыхание, - все это лавиной обрушилось на меня.

- Я была у друга, - немного неуверенно произнесла я, опасаясь, что картинки, которые выплыли из подсознания, окажутся фантазией.

- Тааак, - медленно протянул врач. – А дальше?

Я прикрыла глаза, восстанавливая прошлое из обрывков. Я, Макс… Утро… Звонок… Эдик! Он пришел, они кричали… Почему они кричали? Спорили… Нет. Нет-нет-нет… Я мотнула головой и с трудом сдержала рвотный позыв. Макс обманул меня! Он просто хотел первым уложить девственницу! Я бежала, Эдик предложил подвезти… Мотоцикл, холодная кожаная куртка, прижатая к моей щеке… Запах спиртного… Не-е-ет… Этого не может быть…

- Вспоминаете? – Оскар Тимурович обеспокоенно взялся за мое запястье. – Говорить можете?

- Я была на мотоцикле. Авария, да?

- Да.

Я с трудом сглотнула  и облизнула пересохшие, покрытые коркой губы. Внутри заворочался скользкий ледяной комок страха. Авария? На мотоцикле? Могу ошибаться, но скорость была большой. В таких ДТП выживают редко. А если и выживают, то остаются инвалидами. Я стиснула одеяло и попыталась пошевелить ногами. Да! Господи, спасибо тебе! Чувствительность сохранилось . По крайней мере, я смогу ходить…

- А Эдик? Эдуард Левинский? – испуганно спросила я и снова попыталась подняться, чем вызвала неудовольство врача. – Он был за рулем. Он жив? Вы знаете, что с ним?

- С ним все в порядке. Отделался легкими травмами. И сейчас в обычной палате. А вот вы…

- Что?

- Да не волнуйтесь вы так! Ничего ужасного. Но травма головы была сильная. Чтобы не рисковать, мы погрузили вас в медикаментозную кому. И теперь, когда отек спал, привели в чувство. Насколько я понимаю, серьезных функциональных повреждений нет. Но пока надо наблюдаться. Переведем вас в общую палату, посмотрим, проверим… Расслабьтесь и приготовьтесь к постельному режиму.  

- А как долго я была в коме? – насторожилась я.

Яркий солнечный свет заливал палату. Стало быть, прошло не меньше суток. Но как же папа? Я пропустила традиционный ежевечерний созвон, и если кто-то сказал ему, что единственная дочь в коме… Макс, этот чертов мерзавец, вполне мог брякнуть, не подумав. Если вообще вспомнил обо мне, получив заветную насечку на кровати.

- Четыре дня, - помедлив, сообщил врач.

Четыре дня! Время будто остановилось для меня. За это время папа от волнения мог с ума сойти! Заработать очередной приступ или даже… Господи, только не это!

- Вы сообщили моему отцу? – с трудом выдохнула я.

- Нет. Ваш молодой человек очень просил этого не делать. Сказал, что у вашего папы проблемы со здоровьем, и лучше его не нервировать, пока все не прояснится. Взял переговоры на себя. Я не вникал, лучше вам выяснить это лично у него.

- Хорошо.

Я не горела желанием снова видеть Макса. Более того, боялась, что не удержусь и вырву с корнем его лживый язык. Расцарапаю мерзкое лицо, отрежу то, что двигало им все это время… Но только после того, как выясню, что он наплел папе. Пожалуй, сейчас ложь пришлась как нельзя кстати.