Мы, домовые - читать онлайн книгу. Автор: Далия Трускиновская cтр.№ 74

– Похоже, так и было, – согласился Трифон Орентьевич. – А поскольку он привык, что Евсей Карпович собой его питает, то и решил, будто так и надо. И способ изобрел.

– Он тебя, старого дурака, своим холодильником считал! – Матрена Даниловна никак не могла угомониться. – Все! Кончилось безобразие! Помогите мне, молодцы, донести его до моего жилья! Всем домом его выхаживать будем!

– Как не помочь, – сказал Трифон Орентьевич. – А как же быть с Проглотом?

И тут же он понял, что спрашивать незачем. В головы домовым, всем сразу, пришла одна мысль – что лишенная кормушки нечисть помается и помрет. Нужно было только уйти из Денискиной квартиры, таща Евсея Карповича и не оборачиваясь. Но перед этим как-то обрубить струнки.

А нечисть, считавшая себя Евсеем Карповичем, имела совсем печальный вид.

Ведь если Евсей Карпович с ней умом поделился – так она прекрасно понимала, что вокруг творится…

– Ну-ка, Проглот, отцепляйся от нашего домового дедушки, – приказал Акимка. – Не то плохо будет!

– Простите меня, – сказал Проглот. – Я думал, он совсем бессмысленный…

– Слышал? – спросила приятеля Матрена Даниловна. – Это ты – бессмысленный!

– Простите, – повторил Проглот. – Это я виноват… а Колыбашку-то за что?…

– Кого? – удивился Трифон Орентьевич. – Евсей Карпович, ты еще одну нечисть сотворил, что ли?

Домовой помотал кудлатой головой.

– Не я. Оно само…

– И где ж оно?

– Да вот же! – воскликнула Малаша.

Все уставились туда, где она разглядела Колыбашку. И точно – только на первый взгляд туманная нечисть была одним созданием. Если очень хорошо приглядеться, то можно было увидеть фигурку, вроде человеческой, а у нее в ногах клубилось нечто, жалось к ней, как к своей единственной защите. Струнки, за которые Якушка с Акимкой удерживали Проглота, этого существа не касались вовсе.

– Что это? – спросила Матрена Даниловна. – Живность? Или детеныш? А ну, отвечай!

– Не знаю, – сказал Проглот.

– А откуда взялось?

– Само завелось…

– С чего это завелось? Как плесень от сырости? – Матрена Даниловна опять стала закипать.

– Да вот как-то… сколько ж можно бриллианты собирать?… – ответил Проглот. – Сидишь там, сидишь один… ну и завелось…

Первой сообразила, в чем дело, Матрена Даниловна.

Евсей Карпович никогда не был женат, детишек не наплодил, при этом похвалялся благополучным одиночеством. Однако его независимость оказалась сомнительной – и Проглот, которого домовой снабдил своим разумом, выдал Евсея Карповича с головой.

– Допрыгался, – сказала Матрена Даниловна. – Как же быть-то? Это ж… это ж все равно, что детеныш…

– Оставлять нельзя, – возразил Трифон Орентьевич. – Оставишь – они опять к Евсею Карповичу присосутся. Другого-то корма у них нет. Уходим, уходим! Аким Варлаамович, Яков Поликарпович, держите его, покамест подыхать не начнет…

– Трифон Орентьевич! Да как же нам на это глядеть?! – завопил Якушка. – Это ж все равно, что Евсей Карпович помирает! Разум-то у них одинаков! Да он ведь, Проглот, и сам себя Евсеем Карповичем считает!

– Да и струнки эти перерезать нечем! – добавил Акимка. – Ну, влипли мы…

* * *

Трифон Орентьевич недаром считался среди домовых самым грамотным. Он такие книжки читал, каких во всем Интернете днем с огнем не сыщешь. И знал вещи, совершенно в жизни домового не нужные, – про таблицу Менделеева знал, и как площадь треугольника определять, и даже как сочинять совершенно бесполезные для домовых стихи.

Но ни в одной книжке не было такого, чтобы губить двойника.

Он молча смотрел на Евсея Карповича, на тонкие струнки, на Акимку с Якушкой, удерживавших Проглота с его Колыбашкой.

– Евсей Карпович, – сказал он наконец. – Ты бед наделал, ты и решай. Сдается мне, что ты один и можешь от струнок избавиться. Мы дергали – толку мало. А ты наберись мужества…

– Не могу, – хмуро отвечал домовой.

– Так всего ж высосут.

– Это он опять хочет камушки свои собирать! – догадалась Матрена Даниловна. – А не позволю! Пропадай моя головушка – будут тут с ним сидеть денно и нощно! Не дам себя погубить! Пусть мои косточки хоть весь город перемывает! Коли он такая размазня безвольная!..

– Сам справлюсь! – рявкнул Евсей Карпович. Ему, домовому гордому, представилось, как все общество бегает смотреть на него, сидящего перед выключенным ноутбуком, и охраняющую его Матрену Даниловну. Верно додумалась домовиха ударить по его гордости!

Евсей Карпович огладил себя, нашел место, куда впилась одна струнка, и с силой рванул ее. Она выскочила, причинив незначительную боль.

– Так-то! – сказал он. – Вот только бабьей охраны мне недоставало!

И выдернул другую струнку.

Проглот лишь тихо вскрикивал. Струнки втягивались в его туманное тело, а Евсей Карпович отступал все дальше и дальше. Вдруг он всхлипнул – прощание с восторгом давалось ему нелегко.

Всхлипнула и Малаша. Ей всех было жалко – и Матрену Даниловну, которая любит этого заносчивого домового дедушку, и Евсея Карповича, который терпит сейчас душевные муки, и собственного супруга, ввязавшегося в эту историю. А более прочих – Проглота с его ни в чем не повинным Колыбашкой…

Всякая домовиха знает, что ее жалость – огромная сила. Если домовая бабушка скажет про кого «я его пожалела», то может делать все, что угодно, – кормить, охранять, хоть в охапочке носить, и ни от кого дурного слова не услышит. Но Малаша всего несколько часов была домовой бабушкой и не решалась громко заявить о своем праве.

Да и Матрена Даниловна нехорошо на нее поглядывала. Опытная домовиха чуяла беду.

Малаша бы промолчала. Но она видела, что Трифон Орентьевич мается. Невозможно было найти такой выход из положения, чтобы все остались довольны, он понимал это – и не хотел обрекать на смерть ни в чем не виноватое существо, пусть даже туманное и с Колыбашкой у ног. Не хотел – хоть визжи до обморока, хоть топай до изнеможения!

– Трифон Орентьевич, – сказала Малаша, подходя к супругу. – А можно, я его пожалею?

– Ты с ума сбрела! – сразу вмешалась Матрена Даниловна. – Это что же – он опять к Евсею Карповичу прицепится?! Нет уж! Хватит!

– Пошли отсюда, Маланья Гавриловна, – проворчал Трифон Орентьевич. – Что могли – сделали, нам еще домой неведомо как добираться.

И Малаша поняла – ее муж признал свое поражение.

Такого быть не могло!

Не для того Малаша замуж выходила, чтобы ее законный супруг в присутствии жены поражения терпел!

Она вмиг оказалась возле Проглота с Колыбашкой, хотя слишком близко подойти опасалась – как бы не впились в нее опасные струнки.