Котёл с неприятностями. Ближний Восток для «чайников» - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Сатановский cтр.№ 92

Ключевой вопрос сохранения страны – присутствие во властных структурах Ирака суннитов и нормализация их отношений с курдами и шиитами – не имеет видимого решения. Именно агрессивное доминирование шиитов породило в некогда светском Ираке проблему ИГ, и одними силовыми методами решить её не удастся. Возможные варианты – увековечение раскола страны или геноцид миллионов иракцев – не устраивают никого из внешних наблюдателей, однако приемлемого и реалистичного выхода из ситуации нет. Разве что в Ираке появится диктатор, сравнимый с Саддамом Хусейном…

Для правящего режима Хашимитской Иордании, опирающегося на бедуинские кланы, черкесов и чеченцев, проблемной частью населения являются палестинцы, составляющие большинство населения страны. Наличие на её территории в добавление к палестинским беженцам миллионов беженцев из Ирака и Сирии в условиях скудных природных и финансовых ресурсов Аммана подрывает стабильность и угрожает династии потерей власти.

Водный кризис в Иордании нарастает, исламисты в лагерях беженцев вербуют сторонников, и местное население всё это раздражает до крайности – притом что Амман вынужден балансировать между Вашингтоном и Лондоном, Эр-Риядом и Иерусалимом.

Турция на протяжении десятилетий подавляет на своей территории курдский национализм, грозящий самому существованию страны, в которой, помимо курдов, живут этнические меньшинства, насчитывающие миллионы человек. Отказ в признании ираноязычных курдов отдельным народом, язык, алфавит, обычаи и национальные праздники которого отличаются от принятых у тюркоязычных турок, сочетается с непоследовательными попытками руководства ПСР продемонстрировать готовность смягчения политики в отношении курдов и других национальных меньшинств страны.

Война с Рабочей партией Курдистана, военно-террористическая деятельность которой вкупе с контртеррористическими акциями турецкой армии унесли более 45 тысяч жизней, ведётся не только на территории Турции, но и в Иракском, а также Сирийском Курдистане. Перемирие между официальной Анкарой и РПК, заключённое в 2000-х годах, имело все шансы перерасти в долгосрочный мир, но в 2016 году оно было разорвано президентом Эрдоганом, и восстановление турецко-курдских отношений до его ухода из политики вряд ли возможно.

При этом турецкая внешняя политика отягощена кипрской проблемой: обострение в 70-х годах на этом острове противостояния греков с турецким меньшинством населения привело к оккупации Северного Кипра турецкой армией, которая до сих пор контролирует его территорию.

Решение проблем конфессиональных меньшинств Ирана включало законодательную регуляцию жизни и общественно-политической деятельности живущих в Исламской Республике евреев, парсов и христиан, игнорирование суннитов и подавление признаваемого многими религиозными авторитетами Кума язычниками бахаистов и йезидов. По-разному – в зависимости от провинций, которые населяли те или иные меньшинства и текущей внутриполитической ситуации, решались в ИРИ проблемы сосуществования персов с арабами Хузестана, тюркоязычными азербайджанцами и туркменами, курдами, лурами, белуджами и представителями других ираноязычных групп.

Выступления жителей национальных окраин Ирана, спровоцированные исламской революцией 1979 года, войной с Ираком и памятью о просоветских Гилянской республике 20-х и Мехабадской 40-х годов, были жёстко подавлены силовым путём. Азербайджанцы – наиболее крупное и влиятельное иранское меньшинство – были инкорпорированы во властные структуры страны, включая высший уровень. Прочие этнические группы получили представительство в местных органах власти – без оформления каких бы то ни было культурных или территориальных автономий.

Периодические антиправительственные выступления племён на неспокойной восточной, афгано-пакистанской границе, контроль над которой Тегеран при шахском режиме установил только в конце 60-х – начале 70-х годов, подавляются Корпусом стражей исламской революции. В первую очередь это касается племён и кланов, контролирующих каналы доставки наркотиков из Афганистана, и террористов-белуджей из радикальной суннитской организации «Джондалла» (иногда называемой в специальной литературе «Джундалла» или «Джандалла»), финансируемой Саудовской Аравией.

Проблема религиозных и национальных меньшинств Афганистана – проблема войны «всех против всех». Благо сколь бы то ни было значимые меньшинства в этой стране испокон веков контролировали территорию своего проживания, при более чем скромной роли центральной власти – будь то власть королевская или все последовательно сменявшие её режимы, правившие в Кабуле. Баланс, существовавший в Афганистане до конца 70-х годов прошлого века, в рамках которого государствообразующую роль в стране играли пуштуны, и в первую очередь сменяющие друг друга в правящей династии племена дуррани и гильзаев, необратимо разрушился за три с лишним десятилетия войны.

Талибы, «афганские арабы» и представители других иностранных исламистских групп, входящих в «Аль-Каиду» или действующих самостоятельно; шейхи и муллы, сориентированные на Пакистан или Иран; племена, поддерживающие отношения с США и их партнёрами по НАТО или борющиеся с ними, составляют сложнейшую мозаику, объединяемую единственным фактором: производством и экспортом наркотиков. Афганистан фактически целиком состоит из меньшинств, и все его проблемы – это проблемы меньшинств, их отношений между собой и с соседними странами (как правило, крайне напряжённых).

Афганистан оказывает разрушительное воздействие на Пакистан, границы с которым не существует ни де-факто, ни де-юре, поскольку срок действия соглашения, согласно которому «линия Дюранда» в 1893 году отделила Британскую Индию от Афганистана, истёк в 90-х годах XX века. Традиционные для Исламабада проблемы сепаратизма в Синде и Белуджистане, противостояния с Индией из-за Кашмира, миллионов беженцев и перемещённых лиц из Афганистана, терактов, организуемых радикальными исламистами против шиитов, христиан и других религиозных общин, противостояния армейского руководства с юридическим истеблишментом и оппозиционными партиями, в последние годы обострились.

Военные действия против исламистов в Северо-Западной Пограничной Провинции Пакистана, на «территории племён», не только стали причиной появления миллионов новых беженцев и перемещённых лиц в Пакистане, но и перенесли террористическую активность в его внутренние районы, включая крупнейшие города. Основные военные и, что гораздо серьёзнее, ядерные объекты этой страны оказались в зоне нестабильности, что при слабых, коррумпированных и охваченных внутренней борьбой гражданских правительствах, сменивших военный режим Первеза Мушаррафа, особенно опасно.

Каждая из перечисленных выше стран имеет присущие только ей особенности, но общие закономерности, присущие всему региону БСВ, хорошо заметны. Одна из них – зависимость энергетических проектов от решения проблем меньшинств. Сепаратизм белуджей представляет опасность для проекта ирано-пакистанского газопровода – не говоря уже о газопроводе ТАПИ. Террористическая деятельность курдов срывает поставки в Турцию газа и нефти из Ирана и Ирака. Стратегический характер этих проектов для Турции, ИРИ и Пакистана хорошо объясняет, почему Анкара, Тегеран и Исламабад проявляют такое упорство в силовом замирении этих территорий.