Котёл с неприятностями. Ближний Восток для «чайников» - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Сатановский cтр.№ 108

Он точно знал, что проблема Израиля в отношениях с Ираном – это не мифический «пакистанский след», а Бушер. Русские строили в Бушере ядерную станцию. Они должны были отказаться от контракта. В этом была его задача. Его миссия. Цель его визита. И для того чтобы добиться этой цели, он давил, настаивал, требовал. С нулевым результатом, но это только подбадривало. Маленькие ростом люди обычно отличаются повышенным упорством, и Щаранский не был исключением.

Его сбивали с толку. Утверждали, что бушерский проект будет реализован под контролем МАГАТЭ. Пытались объяснить, насколько этот контракт важен для российских атомщиков. Рассказывали об отрасли, находящейся на грани краха. О моногородах, которые не слишком выгодный с экономической и безумно сложный с технологической точки зрения проект Бушера спасал от голода. Пытались говорить об альтернативных западных проектах, предоставление которых России могло быть поводом для пересмотра соглашений с Тегераном. Давали гарантии. Взывали к разуму и совести.

Ему предложили подписать беспрецедентное российско-израильское соглашение по ядерной безопасности, которое выводило обе страны в этой области на уровень стратегического партнёрства, полностью исключавший возможность утечек ядерных технологий военного назначения из России во враждебные Израилю страны. В первую очередь подразумевалось – в Исламскую Республику Иран, раз уж израильтян это так беспокоило. Поскольку контакты с Израилем были для России важны, Москва готова была в полной мере учесть опасения Иерусалима.

Соглашение одобрили Борис Ельцин и Виктор Черномырдин. Против него не возражал Евгений Примаков. Ему дали положительную оценку руководители российских спецслужб. Такое соглашение кто угодно подписал бы с закрытыми глазами. В старые, советские времена любой израильский премьер-министр, министр обороны или иностранных дел продал бы за него душу. Но только не Щаранский, который, раз во что-то упёршись, переставал видеть всё вокруг. Он понимал одно: его обманывают. Отводят глаза. Отвлекают от Бушера.

Он отказался. Или Россия не будет строить Бушер, или он не подпишет никаких соглашений. Да и вообще ещё вопрос, кому такое соглашение больше нужно. И не надо говорить с ним о компенсациях – не его это тема. Обсуждать её он не уполномочен и считает разговор о компенсациях уловкой. Никто ничего никому компенсировать не будет. Ни Израиль. Ни Америка. Нечего тут, по его мнению, компенсировать. Не за что и некому.

Ну да, в конце концов, он лично, конечно же, пользуется некоторой популярностью в американском истеблишменте и готов поговорить с кем-нибудь на эту тему, но ответ скорее всего будет отрицательным, и, честно говоря, он это понимает. Российская сторона, конечно, разочарована и обескуражена таким подходом, но это не его, а российская проблема. По крайней мере с его точки зрения. Вот примерно так и поговорили…

Говоря по чести, он на самом деле, как и весь Запад, к которому Щаранский причислял если не Израиль в качестве страны, то себя лично, не понимал, зачем давать России, которая, судя по всему, находилась на последней стадии коллапса, какие-то гарантии и тем более платить какие-то компенсации. Не в коня был корм – и видно это было невооружённым глазом. Не жилец была Россия, и демонстрировала это не стесняясь.

Эта страна могла распасться в любой момент. Она практически потерпела поражение в развязанной по инициативе кремлёвского начальства локальной гражданской войне в Чечне. Управлялась не правительством, а группой олигархов. Стояла на грани дефолта. Не могла справиться с террористами. Да и вообще, с учётом размера внешнего долга и состояния экономики, должна была быть благодарна за любое внимание извне, даже негативное, а не выкобениваться, как выпь на болоте, и ставить какие-то условия.

В свете добровольно взятой им на себя высокой миссии борьбы с иранским Бушером информация о Пакистане раздражала. В первую очередь тем, что отвлекала от главного. Но и тем, что это наверняка была дезинформация. Обычная неуклюжая дезинформация, слепленная «на коленке» КГБ, подсовываемая через «правильный» источник и призванная завлечь его на ложный путь, ослабив давление на Кремль на главном направлении. Причём, с его точки зрения, настолько шитая белыми нитками, что её и проверять не стоило.

Он согласился встретиться в своём гостиничном номере в «Президент-отеле» с человеком, который затронул эту тему, не предполагая, что тот будет говорить именно об этом. Возможно, если бы он знал заранее, о чём пойдёт речь, то отказался бы от встречи. Но она уже шла, и единственное, что он мог придумать, – быстро и жёстко, в присущем ему уверенном стиле, закрыть вопрос. Он его и закрыл, указав на несвоевременность дискуссий по Пакистану, Китаю и любой другой теме, касающейся иранской ядерной программы, кроме Бушера.

Указал на то, что понимает и ценит искренность собеседника – истинного патриота еврейского народа и еврейского государства. Что помнит старые времена, когда он, Щаранский, только что вышел на свободу и его встречали молодые московские еврейские активисты, включая его сегодняшнего собеседника. Что Российский еврейский конгресс, в котором тот является председателем Совета директоров, организация в Израиле уважаемая и советы её руководства будут всегда выслушаны и приняты с благодарностью.

Подтвердил, что занимающиеся Ближним Востоком эксперты института, которым руководит собеседник, – люди, несомненно, профессиональные. Возможно, даже слишком профессиональные. Что собеседник, в качестве президента института, несомненно, верит своим экспертам. И скорее всего слишком верит. А верить профессионалам-ближневосточникам с советским опытом работы за плечами он бы лично не стал. И собеседнику не советует. Мало ли чего те порасскажут. Не всё ж им головы Израилю морочить. Не те нынче времена.

Так что у Щаранского, человека, много что видевшего в этой жизни, в том числе от организации, являющейся явным источником предоставленной ему информации, нет ни малейшего желания этой информации доверять, эту информацию проверять или иным способом тратить на неё своё крайне дорогое время. Конец деловой части – начало светской беседы с воспоминаниями о добром старом прошлом и приветами общим знакомым. А кстати, как там… Да, а знаешь, у нас как раз случилось… И прочее в том же духе.

Многокомнатный престижный номер в «Президент-отеле», горбачёвской постройки монстре красного кирпича на огороженной территории, главной ценностью которого была охрана, не пропускавшая с улицы посторонних, что гарантировало сравнительно незначительное присутствие в холле уголовников и девушек лёгкого поведения, был полон народу. Обстановка была несколько романтичная – не каждый бывший «Узник Сиона» возвращался на места «боевой славы», в Москву, «на коне» через несколько лет после выхода из заключения.

Общество, как писал по совершенно другому поводу Булгаков, было смешанное. Свита министра включала активистов партии ИБА и неизменного Рому Полонского, состоявшего при Щаранском чем-то вроде адъютанта на протяжении всей своей и его карьеры. Израильтян из московского посольства – сотрудников службы безопасности, мидовцев из «Мисрад ахуц» и отвечавших за контакты с местными евреями представителей «Лишки» – «Конторы по связям». Каких-то неизвестных – гостю, а не министру. Общей знакомой министра и его гостя по временам «отказа» Наташи Сегев, руководителя израильского культурного центра в Москве.