Пьер вернулся к перекрестку и решительно зашагал на запад.
– Ева, смотри! – Он протянул руку к горизонту. – Вон там, видишь?
Ева сощурилась и ахнула от изумления. Пьер указывал на тонкий белый шпиль, который возвышался в отдалении над горсткой пасторальных домиков.
– Merci, Анджело, – просто сказал Пьер.
– Merci, Анджело, – прошептала Ева. – А теперь помоги нам найти священника вроде тебя.
* * *
Она была эффектной женщиной – стройной и величественной, – а ростом едва ли уступала мужу. Однако за красотой амазонки скрывалась натура запуганной мыши. Анджело наблюдал из угла, как Грета фон Эссен заходит в церковь, преклоняет колени перед крестом и зажигает свечу. Затем она вознесла краткую молитву и исчезла за шторкой исповедальни, где провела еще несколько минут, прежде чем направиться обратно к огромным дверям церкви. Здесь-то ее и встретил Анджело. Он опять был без сутаны – лишь в рабочей одежде и старой фуражке, – и Грета покосилась на него с явным испугом.
Она быстро отвела глаза, но почти сразу же снова вгляделась в его лицо, склонила голову к плечу и поджала губы, точно никак не могла подыскать ему место в памяти. Анджело отчетливо увидел момент, когда ей это удалось.
Грета развернулась и заспешила в противоположную сторону, к двери слева от апсиды. Анджело в приступе ярости бросился следом, стараясь догнать ее по мере своих хромых сил.
– Стойте! – гаркнул он, когда она прибавила шагу. – Я просто хочу поговорить. Уж разговор вы мне задолжали.
Грета тут же замерла, будто подчиняться приказам давно вошло у нее в привычку. После чего медленно обернулась и уставилась на него с заметным трепетом.
– Мой муж сказал, что вы погибли. – В голосе женщины звучало осуждение, словно, посмев не умереть, Анджело совершил нечто недостойное.
– Практически. А он не упомянул, как именно я должен был погибнуть?
Она покачала головой.
– Ну конечно. Вряд ли бы это вызвало у вас любовь или восхищение. А что случилось с Евой, вам известно?
Грета быстро кивнула и перевела взгляд на сумочку, которую сжимала в руках. Ее била дрожь.
– Расскажите мне. – Анджело постарался смягчить тон.
– Ее депортировали.
– Куда?
– Не знаю.
– Вы даже не потрудились спросить? – Анджело говорил подчеркнуто ровно, но Грета все равно вздрогнула.
– Она мне солгала!
– Как? Как она вам солгала?
– Не призналась, что еврейка.
– Потому что вы не смогли бы вынести правду. Посмотрите, что стало с Евой… со мной, как только вы узнали.
– Она сказала, что вы ее брат. – Еще один упрек, который не имел никакого отношения к Грете. Она явно пыталась оправдаться в собственных глазах, объяснить себе то, что сделала.
– Я ей не брат.
– Значит, она солгала мне дважды.
– Ваш муж – кровожадный ублюдок, а вас беспокоит ложь во имя спасения?! – Анджело с трудом удержался от крика.
– Вы хоть вообще священник? – язвительно поинтересовалась Грета.
– Да.
– Видимо, не очень хороший, – пылко ответила она.
– Нет. Не очень хороший. Хотя я всегда делал все, что мог, – честно ответил Анджело и неожиданно понял, что это правда. Он всегда делал все возможное, исходя из тех сил и ресурсов, которыми располагал.
– Мой муж сказал, вы были влюблены в Еву. – И вновь насмешка, как будто любовь сама по себе была чем-то постыдным.
– Я всегда ее любил. И люблю. И отыщу, чего бы мне это ни стоило. – Анджело без тени раскаяния выдержал ее взгляд.
– Я знала, что у Евы кто-то есть. Вы тот парень из ее родного города. О котором она отказывалась говорить.
Анджело кивнул, и Грета сдулась у него на глазах, точно воздушный шарик. Когда она снова подняла взгляд, в нем больше не было ни насмешки, ни стремления защититься. Только сожаление.
– Я не хотела говорить Вильгельму. Я тоже заботилась о Еве. Но понимала, что если он выяснит правду не от меня – и выяснит, что я знала, – мне несдобровать. Фрау Карузо все равно рассказала бы кому-нибудь еще. Уж слишком сочным был секрет. Слишком соблазнительным.
– Мне нужно знать, куда увезли Еву. Вы сможете выяснить?
– Не знаю, – плаксиво прошептала Грета. Напуганная, она сразу впадала в беспомощный ступор, а, как подозревал Анджело, напугана она была большую часть времени.
– Выясните, куда ее увезли, и мы поможем вам выбраться из Рима. Вам лучше вернуться домой, синьора.
Грета мгновенно вскинула глаза:
– Почему? Разве немцы не побеждают? Американцев ведь разбили в Анцио?..
Анджело покачал головой. Он знал, что это лишь вопрос времени. Господь не будет безмолвствовать вечно.
– Наступление на Рим застопорилось. Но за американцами огневая мощь, численное превосходство и, что важнее, правда. То зло, которое я видел, необходимо остановить. Это война уже не между двумя равными, но противоборствующими силами, которые в чем-то не сошлись. Это война между добром и злом, правдой и неправдой. Зло должно быть остановлено. И его остановят. Когда это произойдет, люди вроде вас окажутся под перекрестным огнем.
– Если я узнаю, куда ее отправили, как мне с вами связаться? – тихо спросила Грета, даже не пытаясь спорить по поводу добра и зла, правды и неправды. В глубине души она понимала все и сама. Должна была понимать.
– Скажите отцу Бартоло. Он мне передаст.
10 мая 1944 года
Признание: я не знаю, что делать.
Еву отправили в Берген-Бельзен. Я сперва испытал облегчение, что не в Освенцим, а потом понял, что не знаю даже, где этот Берген-Бельзен находится. Информацию раздобыла Грета фон Эссен. Отец Бартоло сказал, что она была уверена и что лично видела транспортные записи. Не знаю, как она получила к ним доступ, но спросить я уже не мог. Несколько дней назад Грета уехала в Германию вместе с монахинями, которые возвращались из паломничества в Ватикан. Все устроил монсеньор О’Флаэрти.
Северная Германия. Берген-Бельзен. У меня есть направление. Однако Ева с таким же успехом могла бы быть на Луне.
Немецкая полиция в Риме с каждым днем становится жестче и отчаянней. Внезапная облава в монастыре в Сан-Лоренцо закончилась задержанием трех монахов и дюжины иностранных евреев. Один мальчик попытался бежать, и его застрелили на глазах у родителей. Те бросились к его неподвижному телу, и их тоже расстреляли. Монахов забрали на виа Тассо вместе с беженцами.
Еще об одном планирующемся рейде нас предупредил местный фашистский чиновник. К югу от Рима есть заброшенная вилла, где мы разместили под присмотром монахов-капуцинов полсотни еврейских сирот. Нам удалось на час опередить гестапо и оперативно пристроить детей по семьям в соседних деревнях. После окончания рейда всех вернули на виллу. Остается молиться, чтобы немцы не решили навестить их еще раз.