Счастье ходит босиком - читать онлайн книгу. Автор: Лана Барсукова cтр.№ 30

Питер почти не говорил по-русски, а Юля постоянно ему что-то рассказывала, гостеприимно вовлекая гостя в разговор. На правах приветливой хозяйки. Кате приходилось непрерывно переводить, хватая оливье в краткие Юлины паузы. Самый кошмарный Новый год в ее жизни! К утру у Кати отваливался язык, а руки тянулись удушить Юльку.

А та осталась собой довольна. Во-первых, она не почувствовала никаких флюидов между Катькой и Питером, здесь все чисто, любовью не пахнет. Хоть и старикашка, а неприятно, когда любят другую, даже если эта другая – твоя лучшая подруга. Во-вторых, ей Питер понравился. В нем не было ничего от творческой натуры, что являлось огромным плюсом. Юля пожила с музыкантом и художником и сделала для себя окончательный вывод, что творчество сильно портит мужчин. Математика как-то надежнее, она дисциплинирует человека. К тому же он американец, а это значит, что считает он не рубли, а доллары, что тоже, на минуточку, немаловажно. И потом, вдовец – звучит солидно, лучше чем разведенный.

Хорошенько выспавшись после новогодней ночи, Юля принарядилась и вышла на кухню. Вместо натюрморта с новогодними объедками она увидела идеальный порядок и Питера в фартуке, домывающего посуду. Этому старикашке не было цены!

– Good morning! – доброжелательно сказал Питер.

– И вам того же, – пленительно ответила Юля, вложив в свой голос намек на будущее счастье.

Помолчали.

– Tea or coffee? – предложил Питер.

– Why not? – ответила Юля фразой из американских мелодрам.

Питер налил в одну чашку кофе, в другую чай и придвинул обе чашки Юле на выбор. Юля расценила это как игру и заливисто рассмеялась. Питер тоже. И только у них начало что-то налаживаться, как на кухню зашла Катя. Кухня сразу стала тесной.

Питер что-то стал говорить Кате, показывая глазами на Юлю. «Может, говорит, что она потом позавтракает, когда место освободится? Сначала я, потом Катя. Не дурак Питер, своего не упустит», – победно размышляла Юля.

Катя вроде как возражала Питеру, но потом сказала «О’кей». Однако вместо того чтобы выйти, она села напротив Юли и смущенно сказала:

– Кать, тут такое дело… Короче, мне Питер предложение сделал. Мы со Стасиком уезжаем в Америку. Я не хотела тебе говорить, чтобы не расстраивать… Ну пока у тебя черная полоса и все такое… Короче, мы приехали все формальности утрясти, – и она облегченно вздохнула.

И даже как-то преобразилась, распираемая изнутри счастьем.

Питер подошел к Кате и обнял ее, прямо на глазах у Юли. Она сочла это предательством. Ладно американец, они вообще коварные, от них сплошной раздор во всем мире. Но Катя? Подруга называется! Так легко отказаться от родины и от Юли! Им сейчас трудно – и родине, и Юле, у них тяжелый период в жизни, временные трудности. У обеих, можно сказать, кризис, если не полный дефолт. Нельзя, что ли, потерпеть со своим замужеством? Это как минимум бестактно.

В качестве компенсации за несвоевременную радость Катя оставила Юле квартиру с обременением в виде цветов. Про арендную плату Катя даже не заикалась. Юля и раньше ее не платила, бесплатно пользуясь квартирой подруги, а тут даже смешно об этом говорить стало. Чтобы россиянка платила будущей американке? У наших особенная гордость, да и курс рубля не позволяет. Нечего подкармливать американскую экономику.

Подруги разъехались по разным полушариям. Жизнь потекла порознь, лишь изредка пересекаясь в коротких телефонных разговорах.

Катя в основном слушала. Новостей у нее не было. Да и какие новости при размеренной американской жизни? Стасик растет, в школе его хвалят. Питер болеет, врачи его лечат. Катя работает, математика ее кормит. Переехали в Калифорнию, там солнца больше. Океан холодный, купаются редко. Ей нечего было добавить к этим скупым сводкам. Получалось так, словно Калифорния – побратим деревни Гадюкино.

Зато у Юли события громоздились до небес. И если разговор оплачивала Катя, то события описывались так красочно и с такими подробностями, что казалось, будто вся московская жизнь вращается вокруг Юли. Она создала фирму, и горизонт будущих побед уже ласкал ее взоры.

– Юль, я все-таки не вполне поняла, чем ты занимаешься, – пыталась прорваться до сути Катя.

– Катюш, это так все тонко и важно одновременно, что в двух словах не расскажешь. Но если очень грубо, то это весь спектр вопросов, связанных с идентичностью. Мы предлагаем уникальный продукт, помогаем сформировать и осознать идентичность…

– Не поняла, – тупила Катя, – какую идентичность?

– Да какую угодно! – победно реагировала Юля. – Корпоративную идентичность, региональную идентичность, партийную идентичность… Да гендерную, в конце концов…

– И находятся желающие? – осторожно спрашивала Катя.

– Что значит находятся? Нужно помочь клиенту осознать эту потребность, у нас же очень низкая культура рефлексивного отношения к своей идентичности. На допотопном уровне, можно сказать. Я тут на форуме познакомилась с губернатором одной области, он даже не подозревал, что нуждается в нашей помощи. Мы уже полгода работаем над их региональной идентичностью. И еще даже не приблизились к финалу.

– Не поняла, что вы конкретно делаете? – Катя была заинтригована.

– Все! – исчерпывающе отвечала Юля. – Это тонкая работа с разными уровнями общественного сознания и самоопределения – вплоть до корректировки структуры личности, не говоря уже об общественном дискурсе и политическом контексте. Идентичность буквально тонет в полифонии современного мира. И мы ее спасаем.

– А-а-а, – сдавалась Катя. – А что губернатор?

– Женат, – лаконично пожаловалась Юля.

Катя слушала Юлю и понимала, что Россия прогрессирует в своей загадочности. Губернатор дотационной области оплачивает хиромантию с идентичностью. И оплачивает щедро, потому что у этого товара нет цены. Идентичность – не картошка, никто не знает, сколько она стоит. Столько, сколько попросят. А просить Юля умела. Не жалостливо, как на паперти, а с достоинством, свысока, как столичный специалист по региональной идентичности.

Заказчику формирование идентичности обходилось в копеечку. Со множеством нулей. Через пару лет Юля переехала в собственную квартиру с видом на Кремль. Парадокс заключался в том, что звезды Кремля не затмевали звездность Юли, а даже как будто подчеркивали.

На работу Юля ходила редко. Клиентов обрабатывали специально обученные молодые люди. Их дорогие костюмы и космические цены убеждали губернаторов, миллионеров и партийных лидеров в том, что ту часть жизни, которую они прожили без чувства идентичности, можно смело выбросить в мусорную корзину. И начать все с чистого листа под руководством грамотных специалистов.

На дворе стояли тучные 2000-е годы. Нефтяные пары кружили головы россиянам, начиная от среднего класса и выше. Юлина фирма работала пылесосом по откачке денег у тех, кто давно перестал их считать. Фактически Юля стала санитаром рынка, она спасала от передоза денег тех, кто слишком злоупотреблял ими.