Великое колесо. Одежды Кайана - читать онлайн книгу. Автор: Баррингтон Бейли cтр.№ 41

И вдруг прямо посреди пустыни сдвинулась с места до этого ничем не выделявшаяся из рельефа местности плита — фактически участок обычного песка. Плита откинулась на невидимых петлях, и из мрака появилось необычное создание, больше всего напоминавшее покрытую чешуей рептилию в рост человека. Замерев у входа в подземелье, оно стало без всякого страха разглядывать Скарна.

Голова туземца напоминала голову ящерицы, что придавало его лицу выражение напряженного, сосредоточенного внимания. Однако разумность существа сомнению не подлежала. Скарн мгновенно понял, кто одарил его своим вниманием: изображения ящероголовых созданий ему доводилось видеть в лагере археологов.

Скарн вдруг понял: он попал в прошлое той самой планеты, на которой обнаружили машину вероятности. «Одно из двух, — пронеслось в голове у игрока, — либо климат в дальнейшем стал мягче, либо я подобрался к экватору». В любом случае Скарн оказался в далеком прошлом — до момента, когда разумная жизнь на планете прекратилась.

Чешуя ящероподобного создания искрилась, словно металл, отражая жгучее солнечное сияние. Туземец поманил Скарна и снова спустился в яму под плитой. После минутной заминки Чейн последовал за инопланетянином. Спустившись вниз, рандоматик оказался в пробитом в скале тоннеле, укрепленном железными подпорками.

Тоннель закончился уже через несколько ярдов, перейдя в подземную комнату, которая оказалась немногим просторнее самого тоннеля. Здесь Скарна поджидал сюрприз — рандоматик с удивлением увидел ту самую машину, которую они обнаружили в лагере археологов. Сейчас, правда, машина пребывала в идеальном состоянии. Поблескивал металлический корпус, сверкала шлифованная хрустальная поверхность — гораздо ярче, чем в прошлый раз.

У аппарата стояли три ящероподобных создания, в том числе и новый знакомый Скарна. В полумраке подземелья виднелось еще какое-то оборудование, судя по всему, замкнутое в сложную систему. В пробитые в стенах отверстия уходили толстые кабели — очевидно, под землей размещался целый лабиринт помещений.

«Почему же яшероподобные создания не проявили ко мне особого интереса?» — удивился рандоматик. Осмелев, он подошел к массивному «барабану» машины, всматриваясь в мерцающую поверхность. Впрочем, сложно было определить, где именно начинается поверхность — и начинается ли вообще. Все поплыло перед глазами у Чейна, и он отпрянул от машины вероятности.

Туземец, пригласивший его в подземелье, неожиданно заговорил; голос ящероголового существа, хриплый и сопровождающийся раздражающими щелчками, оказался тем не менее вполне внятным:

— Надежды, которые ваши люди возлагают на эту машину, не оправдаются.

Скарн вскинул голову, с удивлением поняв, что туземец говорит на сол-амальгам — деловом наречии обитаемого космоса. Впрочем, в этом не было ничего особенно удивительного: за последнюю тысячу лет сол-амальгам не претерпел существенных изменений.

— Разве с ее помощью нельзя управлять вероятностью? — спросил Скарн.

— Только в негативном смысле. Подобно вам, мы пытались предотвращать образование новых звезд. Но машина способна только усиливать разрушительные последствия. Она не предотвращает образование новых звезд, а, наоборот, способствует ему. Идемте, покажу, как все происходит…

Он подтолкнул Скарна вперед. Когда оба нагнулись над испускавшей сияние машиной, рандоматик уловил резкий, напоминающий аромат сыромятной кожи запах инопланетянина. Внезапно Скарн почувствовал, что неудержимо падает, проваливается в пространстве между частицами света. Он понял, что покинул опустевшую планету, вырвался из власти огня.

Рандоматика несло через неведомые области пространства, разглядеть которые он оказался не в состоянии. Мимо проплыл силуэт одной из планет «Галактического колеса»; точно исполинские драгоценные камни, искрились на ее поверхности города, выстроенные для любителей острых ощущений. Население таких городов давно утратило интерес к стабильной жизни.

Планета растаяла во тьме позади. Скарн завис над необъятной равниной протяженностью во многие световые годы. Равнина изобиловала гигантскими символическими указателями и ориентирами непонятного назначения, потом исчез. Ни и они. Чейн снова услышал голос Маргариты Дома; председатель «Великого колеса» говорил невнятно, словно пытаясь преодолеть разделяющую их преграду.

— Ради Госпожи, Скарн! Возьмите же себя в руки! Играйте или выходите из игры! Играйте или уступите место другим. Постепенно Скарн снова начал различать контуры увенчанного куполом помещения.

Он потянулся к раздаточному механизму и вытянул карту, которую крепко прижал к груди.

Ему выпало Колесо. Колесо Фортуны.

Не было никакого сомнения в том, что изображение колеса несло в галактической игре под названием «конструкции» определенную смысловую нагрузку — как и в Таро. Правда, данная версия изображения отличалась гиперреализмом — возможно, это была фотография. Так или иначе, на картинке была изображена галактика в форме идеального колеса — возможно, подобное природное образование действительно где-нибудь существовало. Обод колеса был идеальным кругом, а восемь слегка изогнутых спиц сходились в подсвеченной ступице. Галактику окружали волнообразные символы, означавшие бесформенность космического пространства — то же самое, что в колоде Таро означает символ воды.

Стоило рандоматику взглянуть на карту, как очертания комнаты опять стали расплываться; на сей раз неосознанное стремление Скарна войти в карту оказалось совершенно непреодолимым. Пережитые ощущения и возникшие картины, как догадался Скарн, были следствием ходов, сделанных другими игроками. Но теперь, разыграв туза жезлов, профессор ощутил, что снова выходит за рамки игры уже благодаря своему собственному ходу.

Игра довела Скарна до состояния, когда он уже не мог управлять собой и своими ощущениями. Галактическое колесо крутилось, искрилось, сверкало, излучая во все стороны всё новые вероятности. А потом вдруг исчезло, оставив вместо себя оглушительную пустоту.

Но одновременно рассудок Скарна прояснился. Теперь он осознал, что на самом деле в игре не было ничего лишнего и что сама игра представляла собой математическую конструкцию высшего порядка. Это была игра, где сами игроки, подобно картам, являлись лишь деталями общей схемы.

Чейн словно воспарил над карточным столом, взирая сверху на четверых игроков, двое из которых были обычными людьми, а двое других лишь казались людьми благодаря визуальной трансляции. Все четверо напряженно застыли, сосредоточившись на игре. Однако эта мизансцена, несмотря на миниатюрность, оставалась неподвижной лишь секунду, ибо игра была гораздо масштабнее — масштабнее самой комнаты и даже всего астероида. Масштабнее «Великого колеса» и его более могучего двойника — «Галактического колеса».

И масштабнее сделанных ставок, ради которых, собственно, игра и началась.

Скарн все еще пребывал в карте «Колесо». Он обрел способность видеть бесконечно далеко, во мраке перед ним плавали миллиарды раскаленных солнц, миллиарды вращающихся планет. Скарн видел давно умершие планеты, еще не образовавшиеся из газов и пыли, переживавшие разные геологические эпохи, изрыгавшие столбы вулканического пламени, серы и метана, затушеванные грандиозными ураганами и перечеркнутые молниями.