Слепой стреляет без промаха - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 89

За окном уже стояла темная ночь, лишь только немного светилось отраженным светом море.

– Скоро выходим в море, – сказал мужчина. – А то шел тут по коридору, слышу, кричишь, как будто тебя душат.

Глеб чувствовал себя достаточно глупо и злился на мужчину, заставшего его в минуту слабости.

– Значит, в море? – спросил он, чтобы хоть что-то произнести и разрушить неловкое молчание.

– Значит, в море, – подтвердил спасатель. – Лодку я уже приготовил, мотор даже проверил – рычит, как некормленный кот, черт бы его побрал.

Глебу Сиверову вспомнилось, как он в детстве любил наблюдать за прожекторами, которые били в море с пограничных вышек. Тогда в его памяти еще были свежи рассказы, где повествовалось о пионерах, ловивших шпионов. И вот теперь ему самому предстояло выступить в роли морского нарушителя границ.

Правда, между какими государствами? Определить было сложно. Между Россией и Грузией? Грузией и Абхазией? Но вся прелесть положения Глеба состояла именно в том, что Абхазия оказалась как бы ничейной землей, на которой не действовали законы общепризнанных государств. Абхазия была одним из тех немногих мест на земле, где можно было спрятаться, оставаясь недосягаемым для всех и в то же время находиться достаточно близко, чтобы в любой момент иметь возможность вернуться.

– Ты собирайся пока, а я пойду гляну на море. Что-то не нравится мне оно.

– Волны?

– Да нет, пару раз видел какие-то огоньки. Не дай Бог, патрульные катера.

Глеб сложил нехитрые пожитки и абсолютно без сожаления распрощался со своим временным пристанищем. Номер казался ему неуютным и запущенным. Вот если бы ему довелось прожить хотя бы недельку, он сумел бы наполнить его какими-нибудь безделушками, раковинами рапанов, камнями, принесенными с пляжа.

В позеленевшем графине непременно стоял бы пучок сухой травы и выбеленных солнцем полевых цветов. Несмотря на свое призвание, Глеб оставался сентиментальным человеком. И чем больше грехов накапливалось в его жизни, тем больше ему хотелось от них избавиться, принося невинные жертвы воображаемому Богу. Даже начиная молиться, Глеб обычно говорил так:

– Бог, если ты существуешь…

И вот это «если ты существуешь» было, наверное, основной частью его души, без которой Сиверова как личности не существовало бы.

Он забросил сумку на плечо и вышел в погруженный во тьму двор. Двери спасательного эллинга оказались открытыми. Одна выходила на сторону, обращенную к пансионату, вторая – к дощатому настилу, на котором стояли столик и два стула. Лодка, выкрашенная словно бордюр военной части перед приездом генерала, отливала лаком в глубине эллинга. На ее корме повис какой-то совсем немыслимый флаг.

Глеб зашел в эллинг, приподнял полотнище флага двумя пальцами за край и изумился. Пиратский! Точно такой же, как его рисуют на иллюстрациях приключенческих романов: скрещенные кости и череп.

– Ты что, решил флибустьером заделаться? – спросил он спасателя.

Тот криво улыбнулся, продолжая ковыряться во внутренностях мотора длинной отверткой. Он никак не мог попасть в прорезь регулировочного винта, расположенного под цилиндром.

– Что, не нравится?

– Да нет, каждый плавает под таким флагом, который ему нравится.

– А мне нравится этот. К тому же мы решили с тобой совершить этой ночью прогулку, за которую нас, если поймают, по головке не погладят.

– Но и сажать нас за нее не посадят – не те времена, – Глеб присел на край лодки и похлопал ладонью по дюралевой обшивке носа.

– Я с этим флагом только по ночам плаваю. А днем у меня, как и положено, российский.

– А абхазский флаг ты не хотел бы повесить?

– Один черт, ночью его не видно. Так что не поможет. И если нас с тобой примут за грузинский десант… – мужчина рассмеялся.

– А что, там до сих пор так напряженно?

– Да нет, война в общем-то замерла, но отучить людей убивать друг друга очень трудно. И поэтому до сих пор оружие из рук никто не выпускает. Так что не удивляйся, приятель, теперь на тебя там будут смотреть немного настороженно.

– А я и не собираюсь попадаться на глаза. Так ты что, один здесь на весь пансионат?

– Вроде бы так, – пожал плечами мужчина. – Да ты не сиди.

Он откинул брезентовый полог, под которым стоял ящик с наклеенными на нем этикетками томатного сока. В нем ровными рядами лежали одинаковые, словно сошедшие с конвейера, рыбьи тушки, вполне аппетитно пахнущие и отливающие золотом.

– Бери, бери, угощайся. Если хочешь, в сумке еще буханка хлеба лежит.

Глеб уселся на носу лодки и принялся чистить рыбу.

«Странная вещь, – подумал Сиверов, – когда слышишь запах рыбы, но не видишь ее саму, она кажется тебе несъедобной. А потом, стоит распробовать, и уже невозможно остановиться, начинаешь жевать, словно семечки, одну за другой».

Мужчина без предупреждения потушил свет в эллинге и распахнул главные ворота. Лодка стояла на рельсовой тележке, словно космический корабль, готовый к запуску.

– Садись, сейчас мы с тобой совершим маленький круиз.

Спасатель с не правдоподобной для его комплекции ловкостью перескочил через борт лодки, придержавшись за него лишь рукой, и принялся распутывать канат, державший тележку на привязи. Легонько скрипнули колеса, а затем лодка вместе с тележкой понеслась по аппарелям к морю. Это было и впрямь захватывающее ощущение. Пиратский флажок на корме затрепетал под ветром, нос лодки, зашитый дюралем, вонзился в набежавшую волну. Глеба обдало брызгами. Но он даже не присел, а стоял, держась руками за ветровое стекло.

Спасатель дернул за тросик, мотор взревел, и лодка, сперва тяжело, а затем перейдя на глиссирование, легко заскользила по изломанной волнами поверхности воды. Прилагая немалые усилия, спасателю удавалось удерживать штурвал в руках.

Лодка, круто накренясь, уходила к еле различимому в темноте мысу.

– Далеко до Абхазии? – беззаботно поинтересовался Глеб.

– Да вот этот мыс минуем, да еще следующий. А там, если повезет, будет и Абхазия. Но только смотри, мы пойдем открытым морем, так до Пицунды ближе. Тебе к какой ее стороне нужно: той, что ближе к Гаграм или к Сухуми?

– А мне все равно, – глядя в размытую линию горизонта, ответил Глеб.

– Так ты что, сам не знаешь, куда едешь?

– Да нужно мне одного дружка увидеть, не знаю, жив он сейчас или нет.

Глеб почувствовал, как плещется вода на дне лодки, ощутил, как промокают его кроссовки.

– Да, сейчас в Абхазии многих можно не отыскать, – задумчиво проговорил спасатель. – Он грузин или абхаз?

– Русский, – безотносительно кого-либо сказал Глеб. – А что, сейчас прожекторами не светят?