Проект «Новый Эдем» - читать онлайн книгу. Автор: Эльвира Смелик cтр.№ 38

Врачиха осмотрела Дашкину («Дарина» звучало слишком отстранённо и официально) ногу, ощупала, осторожно покрутила ступню.

‒ Ничего ужасного. Растяжение, отёк небольшой. Быстро пройдёт. ‒ Попшикала спреем из баллончика, замотала эластичным бинтом. ‒ Три дня в школу можешь не ходить. Про освобождение от физкультуры я учителю сама скажу.

Марк едва сдержал довольную улыбку. Теперь будет сидеть на трибуне не один, хотя бы короткое время. И ни с кем попало. Лучшей компании не придумаешь, и лучшей возможности, чтобы наладить отношения.

Размечтался и едва не пропустил обращённые к нему слова:

‒ Проводишь Дашу до дома.

‒ Конечно. Как же иначе?

Не надо иначе. И Дашка так считала. Не стала возражать: «Ну что вы! Я сама дойду. Тут недалеко». Хотя забавно звучало ‒ проводить до дома. Если они и сейчас внутри здания, в котором, скорее всего, Дашка и жила.

Снаружи у дверей медкабинета ждал парень. Увидел, что они выходят вдвоём, что Марк опять поддерживает Дашку, скривился, стараясь не замечать присутствия ещё одного человека, спросил:

‒ Ну что там?

‒ Не волнуйся, Эм. Жить буду, ‒ отшутилась Дашка.

‒ Тогда я тебя домой отведу.

Марк замер. Хотел возразить, что это уже ему поручили, и он пообещал, но испугался. Вдруг в ответ на свои самоуверенные слова услышит: «Нет, спасибо. Пусть лучше он». В смысле ‒ Эм. Полностью, кажется, Эмиль. Они с Дашкой учатся в одном классе, они…

‒ Да нет, не надо. Я уже… с Марком.

Дашка запомнила его имя, Дашка сказала, что она с ним. И не только про данный момент. Потом тоже ‒ с ним.

Эмиль злился, но сделать ничего не мог. А Марк почти забыл про свою болезнь, про отмеренный ему слишком короткий срок. Забыл бы совсем, если бы ни таблетки, если бы ни визиты к врачу. Если бы не раздражающая упрямая мысль: он должен рассказать Дашке всю правду про себя. Иначе не честно. Скрывает ‒ почти что обманывает. Но…

А если она не сможет любить смертельно больного? Бросит? Или только захочет бросить, но не решится обидеть убогого? Если жалости станет больше, чем любви?

После поцелуя кружится голова. Мысли… Мыслей совсем нет. Сладкая истома туманит сознание. Дашка прижимается доверчиво, держится за Марка, чтобы устоять на ногах, шепчет:

‒ Даже не верится, что мы познакомились совсем недавно. Не представляю, как я раньше жила без тебя.

Холод. Пронизывающий. Мгновенно выстудивший все ощущения.

«Раньше… без тебя». Скоро опять будет ‒ без него.

Очередной визит к врачу, очередное заключение: «положительной динамики не наблюдается». Облегчённая интерпретация фраз: «Чем дальше, тем хреновее. Как и обещали. Ждите, недолго осталось». А на обратном пути, как нарочно ‒ точнее, в назидание ‒ суета, каталка, высоко поднятая рука с пакетом капельницы, взволнованные голоса. И слухи, мгновенно заполнившие больницу.

«Девушка. Молодая. У неё муж умер. Порок сердца. Не дождался операции. Только год назад поженились. Все её отговаривали. Он тоже. Не надо с ним связываться. А она упёрлась: «Люблю. Мне не важно». И вот, вены вскрыла. Сказала: «Не хочу жить без него» Может, спасут, а, может, и нет. Слишком много крови потеряла. Жалко. Её».

На следующий день Марк вызвал Эмиля на разговор. Куда-нибудь в укромной закуток, где нет посторонних глаз и ушей. Специально старался сделать незаметно, чтобы ни у кого даже мыслей не возникло, будто всё нарочно подстроено. Сам заранее пришёл в условленное место.

Сомнений в правильности выбранного решения больше не было. На них вся ночь ушла и уроки. И тоже специально старался, чтобы за весь учебный день ни разу не встретиться с Дашкой в школе.

Эмиль явился нахмуренный, смотрел с настороженной неприязнью. Наверное, решил, что Марк с ним драться собирается ‒ как раз, с его-то физической формой, добровольно поработать боксёрской грушей, ‒ остановился в нескольких шагах, скривил рот, будто спросил: «Ну и?»

‒ Эм, уведи у меня Дашку.

‒ Что? ‒ Эмиль ошарашенно вскинул брови. Не ожидал подобного. Ещё бы.

‒ Я ей скажу, что у нас ничего не получится, что нам надо расстаться. А ты её поддержишь, успокоишь. Ну и там, дальше, чтобы она осталась с тобой.

Эмиль сощурился, уставился ещё пронзительней, словно мысли пытался прочитать, отыскать скрытые от него мотивы.

‒ Слушай, ‒ произнёс озадаченно, ‒ я тебя не понимаю.

‒ Ну и ладно, ‒ Марк равнодушно дёрнул плечами. ‒ Просто сделай, как я прошу. Понимать и не надо.

‒ Надо, ‒ резко отрезал Эмиль. ‒ Почему я тебя должен слушать и словам верить? Да ещё делать, что ты говоришь. Может, ты какую-то подлянку готовишь.

Марк не удержался, усмехнулся:

‒ В какой-то мере. ‒ Озадачив Эмиля ещё больше. ‒ Эм, только ты не говори никому. Особенно Дашке.

И рассказал, как есть: про себя и почему придумал подобное.

Эмиль не поверил. Опять решил, что это такой изощрённый подвох, что Марк, пытается окончательно избавиться от соперника, придумав душещипательную байку и надавив на жалость.

‒ Это правда? Не врёшь?

‒ Не вру. Но если не веришь, я доказывать не собираюсь. И всё равно с Дашкой расстанусь. А её кто-нибудь другой утешит, если ты подставы боишься.

Эмиль долго молчал, смотрел в пол. Вот ведь тормоз. Ему-то чего сомневаться? Марку надоело ждать его реакции, уходить собрался.

‒ Ну ладно, ‒ Эмиль вскинул голову, уставился. (Только вот жалости во взгляде не надо, лучше по-прежнему ‒ с неприязнью. Даже с презрением). ‒ Я согласен. Сделаю.

Теперь осталось только самое… самое. Произнести вот это: «У нас ничего не получится». Глаза в глаза.

А ведь выговорилось. Вполне так спокойно и сухо.

В ответ опять ‒ непонимание и неверие. И молчание ‒ нарочно предоставленная возможность раскаяться и передумать. Но Марк не передумает.

‒ Даш, ты извини, что так получилось. Надо было мне сразу признаться, что между нами… вот это… несерьёзно. Жалко, конечно, но ведь не очень страшно. Правда? И я не вижу смысла дальше тянуть. Извини. Ладно?

Но может и не извинять. Даже желательней. Обида, ненависть, отвращение. Ей больно, да! Но где-то здесь, поблизости, Эмиль её караулит. Разделит страдание. Пока оно ещё не слишком большое. А Марку хватит и родителей, существующих в постоянном ожидании неминуемой беды, их вечно несчастных лиц и виноватых взглядов.

‒ Ну я пойду, да?

‒ Марк!