— Добре, дядька Елизар. Попробую. Сам понимаешь, в этом деле насильно мил не будешь.
— Сам над душой у него стоять буду, — истово пообещал казак. — Надо будет, всю нагайку об него измочалю.
— Не то, дядька, — мотнул Гриша чубом. — Тут силой да напором нельзя. Он только еще сильнее упираться будет. Тут надо так сделать, чтобы он сам учиться захотел. Меня самого так учили, — добавил парень, грустно усмехнувшись. — Эх, знать бы тогда, что будет, сам бы отца теребил, чтобы учил.
— Спаси тебя Христос, казак, — склонил голову Елизар.
— Рано пока, дядька Елизар. Ну да время покажет. Может, и не хочет он той науке учиться. Не интересно. И так ведь бывает. А что там про вечер Петр Ефимович передать велел? — осторожно поинтересовался Гриша о самом главном для себя.
— В восемь вечера буду тебя ждать в начале Гороховой, перед вокзалом. Оттуда и пойдем, — лукаво усмехнулся Елизар. — Только много оружия с собой не бери. Не воевать идешь.
— Так я много и не ношу, — пожал Гриша плечами. — Кинжал да пистолет.
— Вот так и приходи, — одобрительно кивнул унтер.
Неожиданно в глубине зала раздался женский вскрик, грохот переворачиваемой мебели и отборная площадная ругань. Дружно обернувшись, казаки рассмотрели двух крепких молодых мужчин, ухвативших друг друга за грудки. Сидевшая с ними девушка, отбежав в сторону, с ужасом прижимала к губам сжатые до бледной кожи кулачки.
Обслуга кофейни суетилась вокруг драчунов, пытаясь их утихомирить, а стоявший за стойкой распорядитель уже накручивал ручку телефона, пытаясь дозвониться в полицию. Ругань сменилась яростным рычанием, и один из молодчиков от всей души приложил второго кулаком в ухо.
— Ну вот. Такое спокойное место было, — вздохнул Елизар, нехотя поднимаясь.
— Подсобить, дядька Елизар? — быстро спросил Гриша.
— Присмотри, чтоб в спину не кинулся никто, и ладно, — кивнул казак.
Быстрым шагом подойдя к драчунам, он перехватил руку мужчины, решившего добить противника, и, ловким толчком отбросив его в сторону, громко сказал:
— Успокойтесь, господа. Стыдно. Что вы, ровно мальчишки, кулаками машете.
— Пошел прочь с дороги, смерд, — раздалось в ответ, и отброшенный мужчина выхватил из кармана выкидной нож.
— А вот это вы зря, господин хороший, — зло усмехнулся Елизар, моментально подобравшись, словно хищный зверь.
— Убью, тварь, — выдохнул обезумевший от злости мужчина и ринулся в атаку.
Елизар стоял на месте до последнего, и когда нож, направленный ему в живот, уже начал движение, плавно сдвинулся в сторону, одновременно перехватывая вооруженную руку. Нападавшего развернуло, и жилистый кулак казака резко врезался ему под ребра с правой стороны. Мужчину снова отбросило, и только потом он почувствовал резкую боль в животе. Такой удар по печени отключал и более крупных людей.
Сложившись пополам, мужчина глухо застонал, но нож не выронил. Заметив это, Гриша одним тычком пальцев в нужную точку заставил его пальцы разжаться и пинком отбросил нож в сторону. Одобрительно кивнув, Елизар не спеша вернулся к их столику. Убедившись, что скандалить больше некому, Гриша последовал его примеру. Плеснув себе чаю, Елизар сделал глоток и, кивнув на учиненное побоище, тихо посоветовал:
— Сейчас тебе лучше уйти. Дальше я сам разберусь. Как говорится, береженого бог бережет.
Кивнув, Гриша полез в карман, но Елизар, заметив его жест, возмутился:
— Ты обидеть меня хочешь, казак? Я тебя звал, мне и платить. Да и деньги не мои, а казенные. Так что ступай с богом. Вечером увидимся.
Гриша выскочил из кофейни за две минут до того, как к ее дверям подкатила пролетка с полицией. Проводив князя домой, он сбегал к себе и, переодевшись в чистое, отправился к хозяйке дома. Услышав, что ночевать Гриша не собирается, Зоя лукаво ему подмигнула и, погрозив пальчиком, сказала:
— Шалить удумал? Учти, как вернешься, я с тебя полный рассказ потребую.
— О чем? — растерялся парень.
— А обо всем, что было. Расскажешь, кто она, какова из себя и что делала.
— Бог с вами, Зоя Степановна, нешто такое рассказывают?! — ахнул Гриша, заливаясь краской.
Не удержавшись, графиня звонко расхохоталась, и Гриша, сообразив, что его попросту разыграли, поспешил скрыться, покраснев, словно вареный рак. Бурча про себя про дворянские шуточки, он почти бегом добрался до вокзала и на углу Гороховой увидел знакомую фигуру. Пожав протянутую руку, он вздохнул и молча последовал за Елизаром. Через два квартала они подошли к небольшому, но очень уютному особняку, и дядька, не нажимая на пуговку звонка, решительно толкнул высокую резную дверь.
Проведя парня на второй этаж, он негромко постучал в очередную дверь и, услышав ответ, втолкнул парня в комнату, тихо посоветовав:
— Не бойся. Она всему научит.
Окончательно сбитый с толку парень словно сомнамбула шагнул в комнату и оказался в большом будуаре. Сидевшая на диване женщина с красивым, породистым лицом отложила в сторону книгу и, окинув парня долгим, внимательным взглядом синих, словно горное озеро, глаз, с ласковой улыбкой произнесла:
— Пожалуй, я должна Петра Ефимовича благодарить за такой подарок. Хорош. Высок, статен, да еще и не целован. И вправду царский подарок. Проходи, присядь. А то замер, словно статуя, — предложила она, похлопав ладонью по сиденью рядом с собой.
— Вечер добрый, — очнувшись, пробормотал Гриша, кое-как взяв себя в руки.
— Конечно добрый. Присядь. Тебя как зовут, красавчик?
— Григорий я, — неуклюже представился парень, осторожно опускаясь на указанное место.
— Не надо так волноваться, Гришенька. Это все не так страшно.
— Так я и не боюсь.
— Я и не говорила, что боишься. Но волнуешься сильно. Ты ведь из деревни?
— Станичник я, — решился поправить ее парень.
— Значит, что между самцом и самкой происходит, должен лучше меня знать. И поверь, у людей все точно так же. Просто люди умудрились придумать себе всякую ерунду, возводя эти отношения в ранг едва ли не божественного открытия. Ерунда это все. Просто делай, как я скажу, и очень скоро ты поймешь, что это просто очень приятно.
Голос женщины обволакивал и убаюкивал, одновременно заставляя кровь парня бурлить так, что в ушах гудело. Гриша и сам не понял, когда и с чего вдруг оказался на спине, прижимая к себе незнакомую красавицу и жарко целуясь с ней.
* * *
Такого утра у него еще не было, кое-как угомонившись на рассвете, он забылся сном, словно провалившись, но спустя три часа был разбужен самым приятным и незабываемым образом. Проворный язычок хозяйки дома скользил по его телу, заставляя вздрагивать и кусать губы, чтобы не застонать в голос. Когда все закончилось, он мутным взглядом посмотрел на искусницу и хриплым от возбуждения голосом спросил: