2/3 успеха - читать онлайн книгу. Автор: Иоанна Хмелевская cтр.№ 25

— О завещании говорили! Для нас важно, кому имущество оставлено.

— Так ведь они как раз кричали, что завещание недействительно!

— А о какой сестре они говорили? — спросила, подумав, Яночка.

— Откуда мне знать? Сестра жены или того давно помершего мужа, так она должна заткнуться и может подавиться… Значит, ничего ей из наследства не перепадёт, нечего нам о ней думать, выкинь из головы.

— Вот уж не уверена… — задумчиво произнесла девочка. — Ладно, допустим, это банковское извещение нам ни к чему. О, гляди, с другой стороны записан номер какого-то телефона…

— Ты думаешь, это номер телефона?

— А что же ещё? 42-86-34 и рядом в скобках «Пшев.» То ли начало фамилии, то ли ещё что. Номер телефона какого-то Пшева.

Павлик сначала рассмотрел написанное невооружённым глазом, потом с помощью лупы. И цифры, и буквы написаны отчётливо, в прекрасном состоянии.

— Почему же в скобках? — думал он вслух. — Как-то ничего в голову не приходит. Позвоним?

— А что скажем?

— В том-то и дело, что не знаю.

— А я придумала, — похвасталась Яночка. — Просто позвоним в справочную и узнаем, чей это телефон.

— Здорово! — обрадовался мальчик и уже потянулся к телефонной трубке, но сестра его остановила:

— Позвоним не мы, в справочной по голосу поймут, что звонит ребёнок и ничего не скажут. Должен позвонить кто-нибудь из взрослых.

Павлик ни минуты не колебался.

— Пани Амелия, — сказал он. — Самый подходящий взрослый! Всегда сделает то, о чем мы попросим, и ни о чем не расспрашивает. Звоним?

К сожалению, пани Амелии не оказалось дома. К телефону подошла какаято незнакомая женщина и вежливо сообщила, что пани Амелия отправилась к подруге на именины и вернётся поздно. В связи с этим пришлось отложить вопрос о таинственном телефоне.

Следующей на повестке дня была чрезвычайно интригующая проблема улицы Бонифация. Похоже, вторая версия оказалась правильной. Дом под номером 130 оказался в наличии. Это был угловой особняк с небольшой прилегающей территорией. Впрочем, весь отрезок улицы оказался застроенным схожими домами с садиками. Особняк № 130 производил впечатление довольно запущенного, а прилегающая территория — чрезвычайно захламлённой, сплошь покрытой постройками непонятного назначения — слишком маленькими для гаража и слишком просторными для собачьей будки, к тому же их трудно было рассмотреть с улицы. Особняк казался необитаемым, во дворе живой души не было, никакие звуки не доносились ни со двора, ни из дома.

Калитка была заперта.

Дети предоставили Хабру тщательно обнюхать две стороны участка, и на этом закончилось знакомство с таинственной виллой. Больше тут делать было нечего, и они вернулись домой, все ещё без твёрдой уверенности, что дом был тем самым, из надписи на полях каталога.

Цудзиковский, как и предполагалось, оказался сантехником, а Махняк и Филипек малярами. Установить этот факт удалось без труда. Когда брат с сестрой позвонили в дверь, им открыла жена одного из них, пани Михнякова. А может, Филипекова? Это не важно, главное, что жена одного из них, ведь в блокноте дядюшки пани Амелии обе эти фамилии записаны были на один адрес, и только в последний момент дети сообразили, что не знают, кого спрашивать. К счастью, открывшая им женщина не дала детям и рта раскрыть, сразу же заявив, что в настоящее время муж занят большой работой в какомто учреждении и на этот год частных заказов не принимает. Там, в этом учреждении, малярам работы хватит не на один год. Но в январе пускай, на всякий случай, придут, может, что изменится.

Вечером они созвонились с пани Амелией. Та охотно согласилась позвонить в справочную и узнать, чей же номер телефона записан на банковском бланке. Поскольку все знали, что дозваниваться до справочной можно часами, а лучше всего — глубокой ночью, то на результат можно было надеяться только на следующий день. Оставалось запастись терпением и ждать.

От дедушки удалось получить очень ценную информацию, а именно: когда slep филателист Иеремия Плошинский. Посмотрели дату отправления письма пана Файксата, оказалось — намного позже. Пан Файксат ссылался на знакомство с паном Плошинским почти год спустя после смерти последнего…

— Ну вот! — удовлетворённо сказала Яночка. — Именно нечто подобное приходило мне в голову, так оно и оказалось.

Павлик был того же мнения.

— Ясное дело. Специально дождался, чтобы уже нельзя было проверить. Ведь покойника не расспросишь, какого он мнения о ком-то.

— Очень бы хотелось знать, были те марки в самом деле у дядюшки пани Амелии? И что он с ними сделал? Продал? Тогда кому? Или уже его жена продала пану Файксату, и я буду не я, если не дознаюсь, как обстояло дело. Хотя…

Нахмурив лоб, девочка замолчала, напряжённо думая о чем-то.

— Ты чего? — спросил брат.

— Дознаюсь! Обязательно дознаюсь! И даже знаю как.

— Ну?

— Ведь это же были дорогие марки, правда?

Дедушка сказал — очень ценные.

— Допустим. И что дальше?

— За них или дядюшка, или его жена должны были получить хорошие деньги, так? Разбогатеть должны были! А пани Амелия скажет нам, был ли такой момент в жизни её дяди и тёти.

— Ну, не уверен, — скептически заметил Павлик. — Если купил Файксат… Нам же дедушка сказал, какой он обманщик. Прямо мошенник'. Даже если и купил, заплатил что кот наплакал. С Файксатом не разбогатеешь.

— Да нет же, — возразила девочка. — Ведь Файксат перечислил марки и ясно написал, что очень заинтересован в их покупке, так что уже не мог делать вид, будто они просто мусор. Даже если и половину стоимости заплатил, наверняка деньги были большие. Вот и стоит поинтересоваться у пани Амелии. При случае…

— Что ж, — согласился брат, — спросить можно. Гляди, сколько работы мы с тобой провернули за одну пятницу. Интересно, как завтра пойдёт дело…

В субботу все трое чуть ли не с самого утра заступили на дежурство у дома на Саской Кемпе. Время шло, никто из наследников не появлялся, и Яночка принялась пилить брата:

— Неужели не мог подслушать точное время их встречи? Я уже не говорю чтобы до минуты, но хотя бы час знать. А то «во второй половине дня». Вот она, вторая, уже наступила.

— Я и подслушал — «во второй половине дня».

— Эта вторая половина ведь до самого вечера тянется, что же, нам так и сидеть тут неизвестно сколько? Не мог поточнее подслушать?

— Не мог, — оправдывался брат. — Когда вся орава высыпала на лестницу, кричали только о субботе и второй половине. Точное время называли ещё, наверное, в квартире, его Зютек мог подслушать.

— Вот именно! И мне не нравится, что его тут нет. Может, они договорились на восемь вечера, и мы, как последние идиоты, проторчим тут до ночи?