Ленин. Человек, который изменил всё - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Никонов cтр.№ 39

Ленин уверял: «Решительная победа революции над царизмом есть революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства… Это может быть только диктатурой, потому что осуществление преобразований, немедленно и непременно нужных для пролетариата и крестьянства, вызовет отчаянное сопротивление и помещиков, и крупных буржуа, и царизма. Без диктатуры сломить это сопротивление, отразить контрреволюционные попытки невозможно». И здесь же зачатки теории и немедленного перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую, и перманентной революции. «От революции демократической мы сейчас же начнем переходить и как раз в меру нашей силы, силы сознательного и организованного пролетариата, начнем переходить к социалистической революции. Мы стоим за непрерывную революцию. Мы не остановимся на полпути». Необходимо «принять самые энергичные меры для вооружения пролетариата и обеспечения возможности непосредственного руководства восстания»⁴²³.

Ленин и сам не терял время зря. Крупская писала: «Ильич не только перечитал и самым тщательным образом проштудировал, продумал все, что писали Маркс и Энгельс о революции и восстании, – он прочел немало книг и по военному искусству, обдумывая со всех сторон технику вооруженного восстания, организацию его. Он занимался этим делом гораздо больше, чем это знают, и его разговоры об ударных группах во время партизанской войны, “о пятках и десятках” были не болтовней профана, а обдуманным всесторонне планом». Каждое утро Ленин приходил в библиотеку и «брал оставленную со вчерашнего дня книгу о баррикадной борьбе, о технике наступления, садился на привычное место к столику у окна, приглаживал привычным жестом жидкие волосы на лысой голове и погружался в чтение… Большевики изыскивали все средства, чтобы переправлять в Россию оружие, но то, что делалось, была капля в море. В России образовался Боевой комитет (в Питере), но работал он медленно»⁴²⁴.

Во главе большевистского Боевого комитета стоял Красин, ставший – вместе с Богдановым – одним из ближайших соратников Ленина. Говорили о них как о «секретной большевистской тройке». Троцкий рассказывал о Красине: «Он был инженером с известным стажем, служил, и служил хорошо, его очень ценили, круг знакомств у него был неизмеримо шире и разнообразнее, чем у каждого из молодых тогдашних революционеров. Рабочие кварталы, инженерские квартиры, хоромы либеральных московских фабрикантов, литературные круги – везде у Красина были свои связи… В 1905 г. Красин, помимо участия в общей работе партии, руководил наиболее опасными областями: боевыми дружинами, приобретением оружия, заготовлением взрывчатых веществ и прочим»⁴²⁵.

Крупская подтверждала: «Делалось все это конспиративно, без шума, но вкладывалась в это дело масса энергии. ВИ больше, чем кто-либо, знал эту работу Красина и с тех пор всегда очень ценил его»⁴²⁶. Но это она напишет потом, а тогда Ленин в письме в столицу возмущался: «В таком деле менее всего пригодны схемы да споры и разговоры о функциях Боевого комитета и правах его. Тут нужна бешеная энергия и еще энергия. Я с ужасом, ей-богу с ужасом, вижу, что о бомбах говорят больше полгода и ни одной не сделали!.. Идите к молодежи, господа! Вот одно-единственное, всеспасающее средство»⁴²⁷.

Поиски оружия привели опять к контактам с эсерами, которые планировали доставить 12 тысяч канадских и швейцарских винтовок в Петербург, 4 тысячи – в провинцию, не считая трех тысяч револьверов, трех миллионов патронов, трех тонн динамита и пироксилина. Восстание в столице должен был координировать комитет во главе с Азефом. В начале июля Гапон вернулся в Женеву и рассказал о проекте большевикам. Те поспешили присоединиться. «За кружкой пива в одном из женевских кабачков Ленину удается убедить амбициозного рабочего вождя поехать “с товарищем Германом” (Буренин. – В.Н.) в Лондон и там “передать все свои связи”… В результате переговоров у Чайковского (во второй декаде июля) большевики были приняты в Объединенную боевую организацию, куда входили финляндские активисты, эсеры, гапоновцы и, что совсем уже странно, «освобожденцы» (то есть будущие кадеты)… 8 июля (10 августа) в Женеве происходит заседание Боевой технической группы». От большевиков участвуют Скрыпник, Богданов, Красин, Стасова⁴²⁸.

В середине сентября Ленин предложил ЦК «прямо выставить центральным пунктом агитационной кампании лозунг восстания и Временного революционного правительства»⁴²⁹. Революционные события в России набирали обороты. В начале октября «Союз союзов» по инициативе железнодорожников поддержал проведение всеобщей стачки. «Крупные события начались неожиданно и развернулись крайне быстро. 7 октября забастовали служащие Московско-Казанской железной дороги. На следующий день стали Ярославская, Курская, Нижегородская, Рязано-Уральская дороги. Забастовщики валили телеграфные столбы, чтобы остановить движение там, где находились желающие работать. Железнодорожники, повинуясь своему руководящему центру, прекращали работу, не предъявляя никаких требований»⁴³⁰. Тогда же забастовали работники связи, рабочие столичных заводов, конторские служащие.

В Санкт-Петербурге 13 октября открылось заседание представителей интеллигенции и рабочих, через четыре дня образовавших Совет рабочих депутатов. Честь его созыва оспаривали «Союз союзов» и меньшевики. Большевики поначалу Совет бойкотировали, но затем вошли в состав его Исполкома, где получили 3 места из 31 (столько же, сколько эсеры и меньшевики). Председателем Совета стал меньшевик Георгий Носарь (Хрусталев), реальным руководителем – Троцкий.

Остановившиеся транспорт и промышленность, не работавший телеграф требовали от Николая II немедленных действий: либо назначения военного диктатора, либо крупных политических уступок. «Мне думается, – писал Витте, – что государь в те дни искал опоры в силе, но не нашел никого из числа поклонников силы – все струсили…»⁴³¹. 13 октября Витте был назначен первым в истории России Председателем Совета министров, и уже на следующий день император поручил ему подготовить Манифест об усовершенствовании государственного порядка. Он был подписан царем 17 октября и предусматривал «даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов»; привлечь к выборам в Государственную думу все слои населения; «установить как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог воспринять силу без одобрения Государственной думы»⁴³².

Манифест вызвал мощнейший взрыв общественных эмоций. Демонстрации с выражением верноподданнического восторга, проходившие по всей России, сталкивались с демонстрациями революционного протеста, высекая искры новых кровопролитий, забастовок и еврейских погромов. Ленин почувствовал запах крови и призывал «преследовать отступающего противника», «усиливать натиск» в уверенности, что «революция добьет врага и сотрет с лица земли трон кровавого царя».

Ленин против «парламентских иллюзий»: «Мы сильны теперь революционной борьбой народа и слабы в квазипарламентском отношении. Кадеты наоборот. Им весь расчет перетянуть нас на квазипарламентаризм… А Мартов и К^о истеричничают, вопя: скорее бы легально! скорей бы открыто! хоть как-нибудь, да легально! Нам именно теперь была нужна выдержка, нужно продолжение революции, борьба с жалкой полулегальностью». Ленин говорил о вооруженном восстании.