Ленин. Человек, который изменил всё - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Никонов cтр.№ 183

Смысл происходившего начал доходить и до Ленина, который 20 августа слал Каменеву в Лондон телеграмму: «Варшаву едва ли возьмем скоро. Неприятель там усилился и наступает… Ллойд Джордж надул нас пацифизмом и помог Черчиллю высадить помощь полякам в Данциге. В этом суть»¹⁸⁷⁴. 25 августа польские войска вышли на линию Керзона, и Пилсудский заявил, что в создавшихся условиях мир с Москвой теряет смысл. 4-я армия Шуваева и основные силы 15-й армии 25 августа отступили в Восточную Пруссию, где были интернирована, 16-я армия Соллогуба бежала на восток. В боях за Варшаву польская армия потеряла 4,5 тысячи убитыми и 22 тысячи ранеными, захватив в плен 66 тысяч красноармейцев¹⁸⁷⁵.

И польские войска пошли дальше на восток. На их правом фланге наступали петлюровские части, в Правобережной Украине повсеместно вспыхивали восстания, формирования Махно, Гришина, Омельяновича-Павленко действовали по тылам красных.

Председатель польской делегации уехал 28 августа из Минска. Данишевский 31 августа был у Ленина. «Он взял свой карманный атлас. Показал мне страничку польской и германской границ, предложил указать, где находятся наши части и части противника. Я был в большом затруднении: масштабы этой “военной карты” были чрезвычайно мизерны. Трудно было ориентироваться. Мы пользовались “трехверсткой”. Я волновался, трудно было по этой карте отмечать требуемые ВИ пункты… Большими шагами он ходил по диагонали комнаты. Наконец он поставил вопрос о дальнейшей судьбе мирных переговоров… ВИ еще не отказывался от мысли возобновить движение на запад, от контрудара по белополякам». Новым главой делегации на переговорах Ленин назначил Иоффе¹⁸⁷⁶. Но уже 2 сентября переговоры в Минске были прерваны польской стороной.

Сталин, который еще 17 августа покинул Юго-Западный фронт и вернулся в Москву, требовал создать комиссию «по обследованию условий нашего июльского наступления и августовского отступления на Западном фронте»¹⁸⁷⁷. Разборка состоялась на заседании ПБ 1 сентября. Ленин предпочел не создавать никаких комиссий, потому что сознавал вину всей большевистской верхушки, свою в том числе.

Красная Армия беспорядочно откатывалась назад в том же темпе, что ранее шла вперед. Польское наступление продолжалось (до 15 октября) уже восточнее линии Керзона. Но 12 сентября – в условиях непрерывного польского наступления – переговоры о мире возобновились – уже в Риге. И теперь Россия сплачивалась для отпора очередной польской агрессии, сил наступать на Киев и Москву у Пилсудского тоже было явно недостаточно. В газетном очерке о IX партконференции, на которой 22 сентября выступил Ленин, все звучало вполне оптимистично:

– Мы жестоко обманули расчеты дипломатов на нашу слабость и доказали, что Польша нас победить не может, мы же недалеки от победы над Польшей и были и есть… Мы хотим избежать тяжелой для нас зимней кампании и снова предлагаем Польше выгодный для нее, невыгодный для нас мир¹⁸⁷⁸.

Но, конечно, реальная оценка прозвучала на закрытом заседании партконференции, стенограмма которого в советские годы не публиковалась. Ленин был откровенен:

– Мы потерпели огромное поражение, колоссальная армия в 100 000 или в плену, или в Германии. Одним словом, гигантское, неслыханное поражение. Это значит, что, несомненно, была допущена ошибка, ведь мы имели на руках победу и мы ее выпустили. Возможна ошибка в ответе на ноту Керзона 12/VII, когда мы сказали: просто, наплевать на Лигу Наций, идем вперед. Может быть, мы должны были бы ответить так: принимаем в основу, что остановимся на 50-й версте или на той границе, которую вы даете. Получая Восточную Галицию, мы имели базу против всех современных государств. При таких условиях мы становились в соседство с Прикарпатской Русью, которая кипит больше, чем Германия, и является прямым коридором в Венгрию, где небольшого толчка достаточно для того, чтобы вспыхнула революция. Мы сохраняли в международном масштабе ореол страны, которая непобедима и является великой державой… Возможно, повторяю, что здесь была политическая ошибка, за которую отвечает ЦК вообще, и за которую каждый из нас берет на себя ответственность… Возможно, что стратегическая ошибка была.

Теперь же Ленин видел выход в очередном «Бресте»:

– Мы предлагаем от имени сессии ВЦИК сказать, что зимней кампании мы не хотим, угодно подписать мир за 10 дней, и тогда мы отказываемся от Галиции и предлагаем границу значительно восточнее линии Керзона. Мы выиграем в военном отношении то, что обеспечим быструю победу над Врангелем. Это выигрыш достаточный. Под шумок войны Коминтерн выковал орудие и отточил его так, что господа империалисты его не сломают. Мы уже надорвали Версальский договор и дорвем его при первом удобном случае… Несмотря на полную неудачу первого случая, наше первое поражение, мы еще раз и еще раз перейдем от оборонительной политики к наступательной, пока мы всех не разобьем до конца»¹⁸⁷⁹.

Еще один вывод был сделан Лениным в Политбюро. «Мы шли на Варшаву вслепую и потерпели катастрофу… Только серьезная, правильно поставленная разведка спасет нас от случайных ходов вслепую»¹⁸⁸⁰. Глава ВЧК подпишет приказ об организации ее Иностранного отдела. Так было положено начало одной из самых результативных разведок в мире.

ВЦИК 23 сентября выступил с заявлением о готовности заключить мир. «При начале переговоров с Польшей лично ВИ принадлежала замечательная мысль: предложить Польше больше территории, чем предлагали ей Клемансо и Керзон»¹⁸⁸¹, – умилялся Чичерин. Действительно, что могло быть лучше! Ленин объяснял 23 сентября Иоффе: «Для нас вся суть в том: первое, чтобы иметь в короткий срок перемирие, а во‑вторых, и главное в том, чтобы иметь реальную гарантию действительного мира в 10-дневный срок. Если Вы обеспечите это, то давайте максимальные уступки»¹⁸⁸².

А 24 сентября Ленин получил телеграмму с Северного Кавказа. Умерла Инесса.

Крупская вспоминала. «В конце 1919 г. к нам часто стала приходить Инесса Арманд, с которой Ильич особенно любил говорить о перспективах движения. У Инессы старшая дочь уже побывала на фронте, чуть не погибла во время взрыва 25 сентября в Леонтьевском переулке. Помню, как Инесса пришла к нам однажды с младшей дочерью Варей, совсем молодой тогда девушкой, потом ставшей преданнейшим членом партии»¹⁸⁸³. Инесса была востребована в женотделе ЦК. С ее набором языков она незаменима в делах Коминтерна.

Зимой она захворала. В середине февраля 1920 года Ленин направил ей – на Неглинную улицу, дом 9, квартиру 6 – аж девять сохранившихся посланий: «Посылаю кое-что для чтения… Сегодня после 4-х будет у Вас хороший доктор. Есть ли у Вас дрова? Можно ли готовить дома? Кормят ли вас?» Сразу же: «Звонил к Вам, чтобы узнать номер калош для Вас. Надеюсь достать… Был ли доктор?» И снова: «Напишите точно, какая t^o у Вас? Был ли доктор? Кто?» И опять: «После понижения необходимо выждать несколько дней. Иначе – воспаление легких… Испанка теперь свирепая. Только испанка у Вас была? А бронхит?» Положение не улучшается: «Итак, доктор говорит, воспаление легких… Надо архиосторожной быть. Непременно заставьте дочерей звонить мне (12–4) ежедневно. Напишите откровенно, чего не хватает… Починен ли телефон?»¹⁸⁸⁴ Судя по тому, что записки прервались, телефон починили.