Суд Линча. История грандиозной судебной баталии, уничтожившей Ку-клукс-клан - читать онлайн книгу. Автор: Лоренс Лимер cтр.№ 21

Сидеть в крошечной тюремной камере уже само по себе плохо, но еще больше Генри угнетало то, что ведение защиты оставалось вне его контроля. Всем ведали Бабба Марсал и его отец. «Я никто и всегда был никем, – писал он своей возлюбленной. – Мать думает, что я курю марихуану, отец думает то же самое и считает меня лжецом и ничтожеством, паршивой овцой, а моя сестра обвиняет меня в том, что я холодный и бесчувственный эгоист».

Глубокой ночью Генри просыпался, крича и обливаясь холодным потом.

Окружной прокурор Крис Галанос был человеком педантичным и дотошным, он вел записи по делам мелким неразборчивым почерком и любил все делать тщательно. У него то и дело случались приливы невероятной энергии, причиной коих были таблетки для похудения, содержащие амфетамины; он ел их, как жареный миндаль, понятия не имея, что стал наркозависим. Работал как одержимый, разделываясь с преступниками, щелкая одного за другим. У него была любимая семья: молодая жена и маленькие дети. И, по его мнению, все было хорошо.

Но Галанос знал, что во время предстоящего суда над убийцами Майкла Дональда перед ним встанет серьезная проблема. Обвинение в убийстве, влекущем за собой смертную казнь, которое он собирался выдвинуть против Генри Хейса, в основном будет базироваться на показаниях Джеймса Ноулза, и тот должен сказать в суде, что он и Генри в вечер убийства выехали из дома с целью линчевать чернокожего. Однако Ноулз упрямо повторял первоначальную версию событий, ту самую, которую он впервые изложил специальному агенту ФБР Джеймсу Бодмену на парковке в центре Мобила и которая сводилась к тому, что они с Генри не собирались убивать Дональда, просто ситуация вышла из-под контроля и приняла трагический оборот. Если Ноулз будет придерживаться этой версии в суде, Генри, возможно, и признают виновным, но не в предумышленном убийстве, за которое его могли бы отправить на электрический стул.

Ноулз понимал, что его слова могут обречь Генри на смерть, и поэтому не хотел их произносить. «Я боялся, что его посадят на электрический стул», – рассказывал он позднее. Он пытался пройти по лезвию бритвы, говоря достаточно для того, чтобы соблюсти условия досудебной сделки, но недостаточно для того, чтобы Генри осудили за умышленное убийство. И он делал это, не имея помощи адвоката и возможности обсудить стратегию с кем-нибудь еще.

Суд должен был начать заседания в декабре 1983 года, а в конце октября Галанос и Бодмен прилетели в Сан-Диего, где Ноулз содержался под стражей в Городском исправительном центре в целях обеспечения его безопасности. Ночью перед встречей двух служителей закона с Ноулзом Бодмен слышал, как Галанос ходит взад и вперед по соседнему номеру отеля. Насколько мог судить агент ФБР, окружной прокурор не спал всюночь.

Утром Ноулз продолжал держаться своей версии событий, из которой следовало, что смерть Майкла Дональда была просто большой ошибкой. Галанос был в ярости от того, что шанс добиться осуждения Генри Хейса за преднамеренное убийство, похоже, уплывает у него из рук. И он попросил Бодмена дать ему возможность днем побеседовать с Ноулзом с глазу на глаз. Предполагалось, что все беседы с Ноулзом должны проводиться только в присутствии федеральных служащих, но Бодмен договорился со своим начальством, и Галанос смог побеседовать с Ноулзом наедине.

Галанос считал Ноулза, убийцу, осужденного федеральным судьей на основании собственного признания, социопатом, которому удалось легко отделаться, хотя он этого и не заслуживал. Окружной прокурор говорил медленно, так медленно, словно диктовал, и слова его были полны гнева.

– Вот что ты подписал, Тигр, – сказал он, показывая Ноулзу подписанное им соглашение о досудебной сделке. – В этом соглашении ты обязался сказать правду, всю правду, но не сказал. Продолжай и дальше в том же духе, Тигр, и ты попадешь прямиком на электрический стул. Я добьюсь его и буду рядом, когда тебя к нему пристегнут, буду смотреть, как тебя поджаривают. И получу от этого удовольствие. Ты понял меня, Тигр?

Ноулз не понимал, что отправить на электрический стул его почти наверняка не смогут. Джеймса охватил ужас, когда он представил себе, как его ведут на казнь.

– Чего вы хотите? – спросил он.

– Я хочу правды, – сказал Галанос. – Не желаю и дальше слышать твою брехню.

– Мы с Генри начали строить планы, как мы убьем чернокожего, еще за несколько дней до того, как это случилось, – признался Ноулз. – Об этом знали и отец Генри, и Фрэнк Кокс.

– Вот что сейчас будет, Тигр, – вставая, сказал Галанос. – Я Майкл Дональд. И ты покажешь на мне, что вы сделали. Ты меня понял?

И Ноулз рассказал Галаносу, как он и Генри убивали Дональда, подробно показывая каждый удар.

***

Вернувшись из Калифорнии, Крис Галанос приехал в свой офис в Мобиле и сразу же уверенно и возбужденно похвастался, что заставил Ноулза сказать правду и что теперь дело об убийстве Майкла Дональда у него под полным контролем. Но о его собственной жизни нельзя было сказать то же самое. Он уже несколько месяцев принимал прописанные ему таблетки декседрина ^[18] в таких количествах, что они почти полностью переменили его поведение на людях. Он думал, что сможет справиться, но в один прекрасный день его остановил на шоссе полицейский и выписал штраф, обвинив в вождении в состоянии наркотического опьянения.

В начале декабря, за неделю до самого важного суда в его жизни, Галаносу пришлось потратить немало времени на то, чтобы замять дело о своем проступке. Удалось добиться снятия обвинений, но история стала достоянием гласности.

Именно Галанос надзирал за попыткой предъявить обвинение в убийстве Дональда троим ни в чем не повинным каджунам, и теперь он надеялся реабилитировать себя и восстановить репутацию на разных уровнях, сыграв первую скрипку на суде над Генри. Но в конце концов он решил, что окружной прокурор с подтвержденной наркозависимостью не может выступать обвинителем на процессе.

За три дня до начала суда Галанос сообщил своему главному помощнику Томасу Э. Харрисону, что обвинение представлять будет именно он. Несколько дней спустя окружной прокурор сел в машину и отправился в Атланту, чтобы пройти двадцативосьмидневный курс лечения в реабилитационном центре.

Уже несколько месяцев Харрисону и всем остальным, окружавшим Галаноса, приходилось иметь дело со все нарастающей раздражительностью и странностями окружного прокурора – известными побочными эффектами приема прописанных врачом амфетаминов. Галанос мог вспылить по самому пустяковому поводу или начать работу в три часа ночи. Но его коллеги и понятия не имели, что их шеф зависим, и думали, что дело просто в слишком сильном стрессе.

Харрисон был высок, красив, элегантен, он имел волевой характер, всегда четко выражал свои мысли и происходил из влиятельной семьи. Он следил за всеми документами, попадавшими ему на стол, но это вовсе не означало, что он был готов представлять обвинение на суде над Генри Хейсом. За такое короткое время было бы трудно вникнуть даже в более типичное дело об убийстве, предстоящий же процесс будет отличаться от всех ведшихся за последние десятилетия.