Последний свидетель - читать онлайн книгу. Автор: Клэр Макфолл cтр.№ 45

После этого я запаниковала. Облила палатку бензином и подожгла ее. А еще пролила немного на свою руку, и та загорелась вместе с палаткой. Это была единственная часть, с которой я согласилась; я чувствовала жгучую боль, хоть и не видела повреждения под нетронутыми белыми повязками. Дуги, который был болен и лежал без сознания в другой палатке, в то время как я, очевидно, покончила с тремя его друзьями, попытался остановить меня, и я ударила его камнем. Ударила так сильно, что проломила ему череп, и Дуги впал в кому. Затем я потеряла сознание от боли в руке, прежде чем смогла закончить работу.

История. История, которую рассказали моим родителям, которую повторили в суде.

История, которая стала правдой. Для всех, кроме меня.

– Зачем мне это делать? – спрашиваю я, случайно озвучивая свои мысли. – Зачем мне убивать моих друзей?

Доктор Петерсен вздрагивает. Я никогда прежде не поддерживала эту историю. Он набрасывает короткую записку, чтобы скрыть свою радость, затем рассматривает меня.

– Ты знаешь зачем, Хезер. Из любопытства. – Я с ужасом смотрю на него. – Смерть. Ты ею одержима. Ты хотела лично увидеть, как из человека уходит жизнь. Хотела поиграть в Бога.

Я не знаю, что сказать, как ответить. Доктор Петерсен потряс меня до глубины души.

Я ничего не говорю.

Тик-так. Тик-так.

Этот разговор окончен. Я смотрю на часы, пока у Петерсена не остается иного выбора, кроме как признать, куда я пялюсь. Он кривится. Время вышло.

– Мы продолжим в следующий раз, Хезер. Но я хочу, чтобы ты подумала над тем, что я сказал. Ты знаешь правду. Она здесь, прямо перед тобой. Возьми ее. Помоги себе.

Я помогаю себе: встаю со стула. Затем поворачиваюсь спиной к Петерсену и его рассказам. Мой охранник открывает мне дверь, и меня охватывает внезапное желание бежать. Толку никакого, я это знаю, но просто не могу оставаться в этой комнате еще хоть секунду.

За это время я стала экспертом по подавлению глупых побуждений. Я спокойно иду через дверь мимо Хелен, которая все еще печатает на клавиатуре. Она не поднимает головы, не смотрит на меня, когда я прохожу.

В моих висках пульсирует боль. Напряжение тисками сжимало мою голову последние два часа. Это всегда так. Я знаю, что боль промучает меня всю ночь, даже дольше, если я стану прокручивать сеанс в голове, придумывать едкие ответы воображаемому доктору Петерсену. Обычно я стараюсь забыть о нем как можно быстрее, но знаю, что сегодня так не получится.

Он упомянул Дуги. Это меня задело. Предположение, что я хотела уничтожить того единственного человека, который пережил этот кошмар вместе со мной… В миллионный раз я жалею, что не могу его посетить. Я просила, но, конечно, они никогда мне не позволят. Лишь знаю, что Дуги лежит где-то в больнице, машины следят за его дыханием, сердцебиением. Он по-прежнему жив. Никто не сказал мне об этом, но я знаю. В противном случае они бы отключили его, позволили бы ему исчезнуть. Тогда на моем счету было бы четыре жизни.

Медленно идя по коридору, скрипя кедами на полированном «мраморном» линолеуме, я оглядываюсь, проверяю, чтобы никто не смотрел. Затем закрываю глаза – только на кратчайшие секунды – и произношу молитву.

Мне нужно, чтобы Дуги проснулся.

Мне нужно, чтобы он проснулся и сказал доктору Петерсену, моей маме и всем остальным, что я не убийца.

Мне нужно, чтобы он проснулся и вытащил меня отсюда.

Тогда

Я покинула больницу в инвалидной коляске. Не то чтобы я не могла ходить, скорее, никто не хотел, чтобы я шла. Потому что иначе я могла бы сбежать. На самом деле у меня не хватило бы сил, но, казалось, никто не хотел рисковать.

Я была сбита с толку. Смущена и напугана. Я рассказала им, что случилось. Рассказывала свою историю так много раз, что сбилась со счету. Но этого оказалось недостаточно; никого она не радовала. А еще я осталась одна. Мои родители несколько раз приходили ко мне в мою личную палату, но чем больше я видела улыбающегося человека, которого теперь знала как доктора Петерсена, тем меньше видела их.

Меня погрузили в кузов автомобиля, что казался чем-то средним между каретой «Скорой помощи» и тюремным фургоном. Там была кровать, похожая на тележку, над ней висело множество оборудования, но человек, толкающий мое кресло – мрачный человек в безупречной белой униформе, – поднял меня по трапу и направил в специально оборудованное место у другой стены. Я услышала серию щелчков, когда он зафиксировал коляску. Прямо напротив меня, вдоль перил кровати тянулся ряд петель. На одной из них висели металлические наручники. Вот тогда первый кусок льда упал в мой живот. Когда справа от меня захлопнулись двери и взревел двигатель, упала еще пара. Что происходит?

Я повернула шею, чтобы посмотреть на мужчину. Только ею я и могла двигать – меня привязали к креслу приспособлением типа ремня безопасности. Сопровождающий примостился на маленьком складном сиденье, словно самый мрачный стюард в мире.

– Куда мы едем? – спросила я.

До этого момента я не проронила ни слова, так как все передвижения застали меня врасплох. Вот я только что лежала в постели, пропихивала в горло теплый больничный завтрак, а в следующую минуту быстро еду по коридору в инвалидной коляске, вниз на лифте, через фойе…

– Вас переводят в другое учреждение, – сказал мужчина. Он смотрел на часы, избегая зрительного контакта, и держался напряженно; его жесткая осанка лишь усилила мой дискомфорт.

– А. Почему?

На сей раз он посмотрел прямо на меня, но его взгляд был настороженным, лицо нечитаемым.

– Не знаю.

Я ему не поверила.

– Куда меня переводят?

Он снова отвернулся от меня и заговорил с аккуратно сложенными простынями на кровати напротив.

– Доктор Петерсен сможет ответить на все ваши вопросы, когда мы туда доберемся.

Почему бы не сказать мне сейчас? Я пыталась дышать размеренно, но мне казалось, что в тесном пространстве не хватает кислорода. Я потянула ремень, но не он сдавливал мою грудь. Я посмотрела на двери, отчаянно желая, чтобы они открылись, но легкие вибрации, сотрясавшие кресло, подсказывали, что мы все еще едем.

– А долго туда добираться? – спросила я хриплым голосом, шедшим из непослушного горла.

– Недолго, – ответил санитар.

Это был конец нашего разговора. Я не носила часы, поэтому не могла нормально следить за течением минут. Отстукивала их пальцами здоровой руки по колену. Травмированной руке не терпелось присоединиться, но под болезненно плотной повязкой не было свободного места. Пришлось беспокойно качать всей рукой.

Когда дверь наконец открылась, я едва успела взглянуть на окрестности, прежде чем их заслонили двое мужчин в униформе, идентичной той, которую носил санитар. Они подошли прямо к моему креслу и отцепили его от стены автомобиля.