ТТ, или Трудный труп - читать онлайн книгу. Автор: Иоанна Хмелевская cтр.№ 29

— Оба трупа взаимосвязаны. В действительности.

— Оба шантажисты?

— Головой не поручусь, но… весьма возможно.

— Знаешь, мне бы очень хотелось и из второго сделать шантажиста!

— Так сделаем, что нам мешает? И пожар отлично сочетается с шантажом.

— Кстати, о пожаре. Мои парни уже его провернули, можешь когда угодно посмотреть рабочий вариант. Хоть завтра с самого утра.

— С утра и приеду, не терпится поглядеть, раз смонтировали. Позвони, когда доберёшься до Варшавы, уговоримся встретиться или у вас в холле, или прямо в твоём кабинете. Только не слишком рано, в нормальное время. Знаешь, мне даже приятно будет приехать к вам на телевидение, ведь по коридору до твоего кабинета не меньше километра в одну сторону. Для похудения лучше не придумаешь.

Марта не отозвалась, как-то вдруг сразу замолчала, хотя сотовый не отключился. Я недовольно потрясла своим. На этой краковской линии вечно какие-то помехи.

— Эй, Мартуся, ты ещё здесь? — поинтересовалась я.

— Здесь я, здесь, — поспешно, но отчего-то смущённо произнесла Марта. — Дело в том, что все в купе как-то странно уставились на меня. Должно быть, из-за наших трупов. Ты права, сплошные неприятности с ними. Иоанна, ты немного подожди, я им сейчас все объясню, что никакая я не преступница, не то на вокзале меня уже будет ожидать наряд полиции.

Я обрадовалась:

— Вот и прекрасно, сразу сделаешь нам рекламу.

— А можно я скажу, что говорю с Хмелевской? Тогда сразу поверят.

— Так и быть, скажи, чего уж там.

— Пока, Иоанна.

После этого я проверила по своей записной книжке, что важное предстоит мне сделать завтра, убедилась, что ничего особенного, и с удовольствием уселась за компьютер.

Где-то в двенадцатом часу я уже собралась ложиться спать, когда забренчал домофон. Кто же это так поздно?

— Я это, — отозвалась Марта каким-то хриплым, словно простуженным, голосом, когда я подняла трубку. — Впусти меня, ради бога.

Конечно же, я её впустила и зажгла ей свет на лестнице и в парадном. Сердце кольнули нехорошие предчувствия.

Марта вошла молча. Езус-Мария, в каком виде! Зарёванная, с красным носом, опухшими глазами, размазанным макияжем. И рухнула на тахту. Без лишних слов я поставила перед ней рюмку коньяка, бокал с виски, банку пива и бутылку минеральной воды. Подумав, махнула на себя рукой — худею ведь! — и добавила ещё непочатую бутылку холодного сухого вина. Ничего, смешаю себе шприцер, алкоголя в нем кот наплакал, а все же приятно.

Марта окинула все это изобилие безрадостным взором, но, однако, призналась гнусавым голосом, шмыгнув носом:

— Я знала, что могу на тебя рассчитывать.

Выбрала бокал с виски и разразилась рыданиями.

Тут уж я сочла своим долгом предупредить:

— Реветь ты, конечно, можешь, дело твоё, но не советую. Очень коже вредит, и когда-нибудь, лет через двадцать, ты горько пожалеешь о каждой слезинке, пролитой в молодости. Из двух зол уж лучше упейся.

— Я же за рулём…

— Не беда, вызовем такси. Опять Доминик?

Несчастная так стиснула зубы, что чудом не откусила кусок бокала из толстого хрусталя.

— Он, подлец, он, мерзавец! — И слезы опять не дали ей говорить.

А потом её прорвало и потоком хлынули слова. Возможно, в своём гневе Марта несколько переусердствовала. На мой взгляд, определение «зачуханный скорпион» к Доминику не очень подходило, а также моральный облик его предков до пятого колена не имел никакого отношения к создавшейся ситуации. Но Марте полегчало, а это главное. Слезы высохли, их сменила безудержная ярость. Нетрудно было догадаться, что именно опять отколол проклятый Доминик…

Договорившись о встрече, она помчалась к нему радостная и счастливая, её с краями переполняли нежные чувства, а он… а он встретил её как последний мерзавец. Закатил ей такую истерику… да нет, даже слово «истерика» не передаст всех оттенков того, что он выкидывал: кликушество депрессивного маньяка, угрозы отпетого подонка, выбирающего самые бранные и обидные для женщины слова… Короче, морально её смешал с грязью, размазал по стенке, а потом и физически пинками прогнал прочь! А все из-за того, что она по дороге — ведь припарковалась на Центральном — заглянула в казино на каких-то жалких два часика!

— Что ж, нельзя совместить несовместимое, — философски заметила я. — Выбирай, или Доминик, или казино.

— И выбирать нечего, я с этим истериком больше не желаю иметь ничего общего! — яростно вскричала Мартуся. — Казино не извивается по полу и не стучит по нему лбом, не сморкается мне в декольте, не поворачивается ко мне задом, чтобы передом выть аки гроб повапленный!

У меня непроизвольно вырвалось:

— Капитализм нам передом улыбается, а задом измывается.

— Что?.. — не поняла Марта.

— Так, ничего, вспомнился популярный лозунг нашего недавнего прошлого, все равно не поймёшь. Хотелось бы слышать, как воет гроб повапленный.

Похоже, гроб вкупе с капитализмом целительно подействовали на девушку. Глаза приобрели осмысленное выражение, а голова — способность соображать. Уже внимательно оглядев столик, заставленный напитками, она попросила ещё виски, «чтобы уж не смешивать». Бушующая ярость сменилась обычной мрачной отрешённостью.

— И какая нелёгкая дёрнула меня влюбиться в него? — пробурчала она, поднося к губам бокал.

Очень негуманно бить лежачего, но я не смогла удержаться и ненавязчиво напомнила:

— А ведь кто-то ещё вроде намекал на желание выйти за него замуж.

— Я намекала? — вскинулась Марта. — За Доминика замуж?! Да ни в жизнь! Это он пару раз заговаривал. Да ведь пустой трёп, только и всего. Дескать, разведётся и тому подобное, однако у меня ещё хватило ума не поддерживать эту тему. Хотя… эх, да что там скрывать! Если бы любил меня по-настоящему, как нормальный человек, возможно, я бы и сваляла дурака.

— В таком случае должна радоваться разрыву. Выходит, он уберёг тебя от ошибки. Бога благодари за ниспосланное счастье.

— Ну, знаешь. Случалось мне в жизни испытывать и большее счастье! Но ты права — нет худа без добра. Теперь я так злюсь, так злюсь… Знаешь, даже у меня вряд ли хватит выдержки ежедневно переживать такое. Я тебе не говорила, позавчера он тоже… Позвонил среди ночи и потребовал, чтобы немедленно мчалась к нему, без меня он задыхается, вот-вот испустит дух. Я, как последняя идиотка, помчалась к любимому, знаешь, в ту однокомнатную, что он снимает на Вейской. Пьяный был вдрызг и рыдал, как старый крокодил. А рыдать ему гораздо сподручнее в моих объятиях. Комфортабельнее, так и сказал. И все остальное свершалось тоже под аккомпанемент рыданий, представляешь?