Правда о Салли Джонс - читать онлайн книгу. Автор: Якоб Вегелиус cтр.№ 29

Я вернулась на чердак и попыталась уснуть.

На следующий вечер окно было открыто. Ана сидела на кухне и тихо пела, высматривая меня на крыше. Когда я подползла к окну, то увидела, что она плакала. Она бросилась мне на шею и долго стояла, крепко обняв меня.

– У синьора Фидардо есть знакомый, который работает в Управлении здравоохранения, – рассказала она мне на ухо. – Он помог нам обжаловать постановление о том, чтобы посадить тебя в зоопарк. Через несколько недель мы узнаем их решение. Но до тех пор тебе нельзя здесь показываться. Мы поговорили с сеньором Баптиштой, и он обещал спрятать тебя в «Пеликану». Там полиция искать не будет. А сейчас скорее уходи, пока тебя не увидели соседи.

Ана выпустила меня из своих объятий, и я ушла.

Внезапно мои планы изменились. А что, если Ане и синьору Фидардо все же удастся спасти меня? В любом случае попробовать стоило.

Я пробиралась по крышам, пересекала задние дворы, кралась вдоль стен по самым темным переулкам, пока наконец не оказалась у «Пеликану». По дороге мне попадались объявления о моем розыске. На них был нарисован мой портрет. Было ни чуточки не похоже. Для людей все гориллы на одно лицо.

Сеньор Баптишта впустил меня со двора через черный ход. Я сразу поняла, что он мне не рад. И его можно было понять. Укрывать беглеца – преступление, за которое можно на несколько лет угодить в тюрьму.

Дверь в подвал была открыта. Сеньор Баптишта зажег фонарь и проводил меня по узкой крутой лестнице вниз. Пахло плесенью и крысиным пометом. Сломанная мебель, пыльные бутыли из-под вина, ящики и прочий хлам беспорядочно громоздились вдоль крошащихся кирпичных стен. Мы пошли вглубь по темным и длинным подвальным коридорам. Похоже, сюда уже много десятилетий никто не заходил. За дощатой перегородкой между двумя кирпичными стенами ютилась маленькая кладовка. На двери висел амбарный замок. Сеньор Баптишта отпер его и знаком пригласил меня войти.

– Не слишком уютное место, – как бы извиняясь, сказал он. – Но здесь ты по крайней мере будешь в безопасности. Ключ от этой двери есть только у меня. Никто не узнает, что ты здесь. Даже сеньора Мария.

На полу посреди кладовки сеньор Баптишта расчистил немного места и постелил матрас. Я села на матрас, и сеньор Баптишта запер за мной дверь. Через грязное подвальное окошко внутрь проникала узкая полоска серого света от мерцающего газового фонаря на улице. В остальном было темно.

Я надеялась, что долго здесь не задержусь.

~

Пять дней я просидела взаперти в подвале «Пеликану». Дважды в день сеньор Баптишта приносил мне поесть и выпускал в уборную – на рассвете, пока в кабак никто не пришел, и после полуночи, когда все посетители расходились.

Все остальное время я была предоставлена своим мыслям. Иногда мне казалось, что я схожу с ума. Сеньор Баптишта, должно быть, заметил, что со мной что-то не так, и стал подсовывать мне книжки и газеты.

Ана и синьор Фидардо меня не навещали. Оно и понятно. Если они станут захаживать в «Пеликану» в неурочное время, у полиции возникнут подозрения. В газетах, которые давал мне сеньор Баптишта, писали, что меня до сих пор разыскивают. Полиция обещала вознаграждение тому, кто расскажет, где я скрываюсь.

В конце пятого дня поздно вечером в «Пеликану» наконец пришел синьор Фидардо. Он пробирался долгими окольными путями, чтобы убедиться, что за ним нет слежки. При виде меня он пришел в ужас. Я провела почти неделю в темноте и одиночестве и, надо думать, являла собой невеселое зрелище.

– Мы еще не получили решения по нашему делу, – сказал он. – Но все будет хорошо! Потерпи еще немного!

По его голосу я догадалась, что он только старается казаться бодрым, но на самом деле не питает больших надежд. Мое сердце упало. Синьор Фидардо обеспокоенно взглянул на меня. А потом сказал:

– Случилось еще кое-что.

Из пиджачного кармана он достал конверт и протянул мне.

– Это прислали на кладбище Празереш на прошлой неделе, – сказал он. – Жуан дал мне его на время, чтобы я показал тебе.

Конверт был вскрыт. Внутри лежала сложенная записка и пять фунтов. Я развернула записку и прочла:

Дрожащими руками я держала дешевый пожелтевший конверт. Адрес был написан тем же аккуратным ровным почерком, что и письмо. Отправитель указан не был. Почтовый штамп слегка расплылся, однако я смогла разобрать:

Я отдала письмо синьору Фидардо. А потом обняла его. Он не отшатнулся, хотя на его белом костюме наверняка осталась обезьянья шерсть. Вместо этого он прижался ко мне щекой.

– Не волнуйся, мой друг, – сказал он. – Мы скоро увидимся.

Но я знала, что все будет иначе.

Потому что в эту секунду я приняла решение.

~

Мой план был прост. И я знала, что сеньор Баптишта поможет мне его осуществить. Как только синьор Фидардо ушел, я объяснила сеньору Баптиште, что я задумала. Это было не очень трудно. Я просто взяла из его нагрудного кармана ручку и написала на клочке бумаги слово «Кочин». Я указала сперва на клочок, а потом на себя.

– Кочин? – переспросил сеньор Баптишта. – Это порт в южной Индии… Ты хочешь туда поехать?

Я кивнула.

~

Сеньор Баптишта работал быстро. Видимо, понимал, что вскоре сможет от меня избавиться. Уже на следующий вечер все было готово.

– Нам повезло, – сказал он. – Утром я сходил в портовую контору и переговорил с одним старым приятелем-моряком, который теперь там работает. Через несколько часов в Индию уходит грузовой пароход. Это ирландское судно, называется «Сонг оф Лимерик». Везет в Бомбей детали для заводских станков. Я поговорил со шкипером, он готов взять тебя на борт мотористом. Жалованье он платить не сможет, зато бесплатная кормежка тебе обеспечена. Ничего лучше нам не найти. Бомбей – большой порт. Там ты легко наймешься на другое судно до Кочина.

Как бы я хотела рассказать Ане и синьору Фидардо, что уезжаю! Но времени не было. Они все узнают от сеньора Баптишты. А Ана наверняка придумает, как объяснить Старшому, почему я больше не прихожу на пригорок перед тюрьмой слушать его игру. Они будут волноваться, но ничего не поделаешь. Наконец-то мне представился шанс разыскать Альфонса Морру, и другого такого шанса, возможно, не будет.

За несколько часов до рассвета я оставила «Пеликану» и безлюдными переулками быстро спустилась к реке. Встретившиеся мне случайные ночные гуляки были либо слишком уставшие, либо слишком пьяные и не обратили на меня никакого внимания.