Таинственная карта - читать онлайн книгу. Автор: Галина Юзефович cтр.№ 89

Роман-элегия, роман-медитация, «Добрее одиночества» интонационно напоминает «Любовное настроение» Вонга Карвая, а сюжетно - «Бесцветного Цкуру Тадзаки» Харуки Мураками (схожая история распавшейся юношеской дружбы, замешанная на одиночестве, лжи и утратах), но при этом обладает отчетливым и ни на что не похожим собственным очарованием - негромким, щемящим и камерным.

Мысль, что любая жизнь - это борхесовский сад расходящихся тропок, и что минуя каждую развилку (или, как говорят ученые, точку бифуркации), мы тем самым отсекаем и перечеркиваем другие варианты развития событий, не нова и подспудно присутствует в любом жизнеописании. Однако Пол Остер в своем 900-страничном опусе «4 3 2 1» выбирает стратегию вызывающе нетрадиционную: вместо того, чтобы нащупать одно магистральное русло в биографии своего героя, и в дальнейшем его придерживаться, он предпочитает рассказать все версии того, что могло бы случиться с Арчи Фергуссоном, евреем, сыном Станли и Розы, эмигрантом в третьем поколении, уроженцем Нью-Йорка, повернись обстоятельства его жизни не так, а иначе.

Арчи Фергуссон родился в 1947 году. Его отец - торговец мебелью и младший, самый разумный, честный и предприимчивый из трех братьев Фергуссонов. сыновей неудачника Айка и его жены, полоумной истерички Фанни. Жена Станли красавица Роза - фотограф, владелица фотостудии «Ателье Страны Роз» в пригороде Нью-Йорка. Пожалуй, это единственная константа в книге - все остальные события в жизни Арчи движутся четырьмя параллельными потоками, иногда - в некоторых ключевых деталях -пересекающимися, но по большей части вполне автономными (альтернативные варианты фергуссоновой жизни излагаются в соответственным образом пронумерованных главах - 1.1, 1.2, 1.3 и так далее).

Станли избавился от своих бестолковых братьев, разбогател, и, когда Арчи минуло восемь, его семейство переселилось в дом побольше. Бизнес Станли потерпел крах из-за предательства братьев, но Станли сумел удержаться на плаву: и теперь его семья живет в скромном достатке. Станли погиб во время пожара в семейном магазине. Магазин сгорел: но Станли выжил. Из этих четырех стартовых точек развивается неспешный, негромкий и очень глубокий роман-река (или, вернее, роман-речная-дельта с несколькими рукавами) об одной человеческой жизни - обычной и уникальной, как любая другая жизнь, сопряженной со всеми ключевыми событиями второй половины XX века, но заведомо к ним не сводимой.

Чуть заметно подкручивая параметры на входе и наблюдая, как меняются показатели на выходе, Пол Остер тем самым исследует соотношение предопределения и свободы в каждой отдельной судьбе, в очередной раз, но бесконечно оригинальными методами рассматривает роль личности в истории (в том числе в истории собственной) и пытается нащупать, что же, собственно, определяет эту самую личность и остается неизменным при смене внешних обстоятельств.

Эмпайр Фоллз, городишко в богом забытом углу штата Мэн, где зима длится большую часть года, а мутная река Нокс катит свои щедро сдобренные мусором воды в сторону океана, переживает время упадка. Две фабрики, принадлежавшие клану местных магнатов Уайтингов и в былые времена обеспечивавшие горожан работой, проданы и закрыты, население разбегается, город зарастает пустырями, старые дома ветшают и обваливаются - вместе с надеждами их обитателей на лучшее будущее.

Толстяк Майлз Роби бросил университет на последнем курсе, приняв щедрое, как тогда казалось, предложение неформальной хозяйки города, последней из рода Уайтингов, старой Франсин. Майлз берет на себя управление единственным городским рестораном «Имперский гриль» (то есть получает оплачиваемую работу и возможность провести последние месяцы рядом с умирающей от рака матерью), а за это после смерти Франсин ресторан переходит в его собственность. С тех пор миновало двадцать лет, брак Майлза практически распался, его дочь Тик выросла, отец Макс вконец опустился, Франсин Уайтинг жива-живехонька и отлично себя чувствует, а сам он всё еще жарит гамбургеры в жалкой забегаловке посреди умирающего города для пары десятков таких же неприкаянных лузеров.

Поначалу 600-страничный роман современного американского классика Ричарда Руссо читается как история минорная, но обыденная, почти бытовая. Однако понемногу за первым - очевидным - слоем, сотканным из дурацких перепалок, мелких ошибок, нерешительности, вранья, равнодушия и недоразумений, проступает второй, куда более мрачный и таинственный, заставляющий вспомнить о викторианских романах в целом и о творчестве сестер Бронте в частности. То, что самому Майлзу и его близким кажется следствием неудачного стечения обстоятельств и его собственных недостатков, на практике оказывается результатом злого умысла и тщательно продуманной мести - вот только кто, кому и за что пытается отомстить, последовательно разрушая жизнь неприметного провинциального ресторатора?..

Главное, пожалуй, слово применительно к «Эмпайр Фоллз» - это «многослойный». В тот момент когда читателю кажется, что он добрался до донышка, вычерпал оттуда все смыслы и собрал все ключи, в романе открывается еще один слой, а за ним еще один, и еще... Виртуозно совмещая в одном тексте нежнейшее бытописательство с драматичной интригой, перемешивая несколько временных слоев и ошарашивая удивительной глубиной проработки характеров, Руссо создает текст, по отношению к которому избитая метафора «целый мир под книжной обложкой» не выглядит ни банальностью, ни преувеличением.

Счастливые времена, когда читатель мог с полной уверенностью сказать, какая перед ним книга - художественная, публицистическая или документальная, похоже, ушли в прошлое. Некогда незыблемые границы между фикшн и нон-фикшн с одной стороны, а также между разновидностями нон-фикшн с другой, стали в последние годы опасно проницаемыми. Биографию запросто можно перепутать с романом, монументальная монография пишется языком высокой поэтической прозы, актуальная публицистика рядится в костюм исторического исследования, рассказ становится неотличим от эссе, а с фланга крадется новый и загадочный жанр автофикшн, сращивающий в рамках одного текста мемуары, эссеистику и художественное высказывание. Начавшись с кинематографа, фактически переставшего различать кино игровое и документальное, тенденция эта перекинулась на пространство чтения, меняя его географию куда сильнее, чем можно было заподозрить. Заменив в известном стихотворении Мандельштама Европу на литературу, мы смело можем вслед за поэтом воскликнуть «впервые за сто лет и на глазах моих меняется твоя таинственная карта». Контуры новых земель движутся буквально в режиме реального времени, поэтому любая граница, проведенная через это живое, изменчивое пространство, будет условной и временной. Но провести ее всё же необходимо, поэтому пусть она пройдет здесь.

Знаменитый русский философ-космист Николай Федоров, создатель так называемой «философии общего дела», считал необходимым все силы науки бросить на «воскрешение отцов»: в его картине мира рай следовало построить не где-нибудь, но на земле, по эту сторону смертной черты, вернув за нее всех когда-либо умерших. Документальный роман журналиста Николая Кононова «Восстание» - в некотором смысле проекция федоровских идей на плоскость словесности: этот не имеющий, пожалуй, аналогов в современной русской прозе текст возвращает его герою, Сергею Соловьеву, если не буквально физическую жизнь, то голос и индивидуальную судьбу.