Ведьмин ключ - читать онлайн книгу. Автор: Глеб Пакулов cтр.№ 28

Семён дёрнулся, вскочил на ноги. Табуретка со стуком покатилась к порогу.

– Ты зачем это врешь? – Недобрый огонёк забродил в глазах Семёна. – Откудова взял, что я беглый?

– Не хайлай, – хмуро предостерёг Василий. – Живи, старайся, чем тебе здесь не воля?

– Мужики-и, сдурели? Свару на что заводите? В тайге! – сунулась было промеж их Устя, но Василий жестом осадил её:

– Слышишь, Сенька? Верно баба говорит – тайга вокруг, глухомань… В село пойду я. Утром и двину.

– Ага. – Семён сцепил зубы. – Валяй, я тоже следом ударюсь.

– Боишься, что артель-то приведу, да не ту? Жандармскую? – Василий махнул рукой. – Брось! Тайга государства вольная, тут свой закон и правда, отселя не выдают.

– Крутишь! – выкрикнул Семён. – Глаза отводишь. Чужими руками отделаться замыслил, своих марать не хочешь. Богу молишься.

– Тю-ю, дурень, – снова отмахнулся Василий. – Говорю – сядь, обмозгуем, дело обчее. Чего кажилишься?

– Неча мозговать! Давай мою долю – и весь сказ! – не унимался Семён. – Вольный я казак?.. Вольный!

– Матерь Божья, Заступница, – меленько крестилась в углу напуганная Устя.

– Вольный, – жамкая ручищей бороду, согласился Василий, – а всё ж дурак… Устя, давай ужин на стол. Я скоро.

Василий натянул армяк, вышел. Устя, как и Семён, помолчала, прислушиваясь, спросила:

– Уходишь, решился? – Вышла из угла, прижала руки к груди. – А я-то думала, сломался ты… Уйдёшь, а я как же?

– А-а? – бессмысленно глядя на неё, переспросил Семён.

– Со мной-то что станет?

– Уйдём. Вместе. Ночью, как заснёт.

– Бог тебя наградит, Сеня! – обрадовалась Устя. – Бог, Сеня.

– Тихо ты! – Семён ударил кулаком по колену. – Ужин давай, чтоб всё складно было, как наказал. Хитрый, чёрт. Небось под дверью стоит.

Пока Устя собирала ужин, вернулся Василий. Сдвинув в стороны миски, поставил на стол берестяной туесок, вздохнул.

– Вот, всё тут, без утайки. – Он высыпал содержимое из туеска, и все трое молча уставились на грудку золота, песком и самородками блекло отсвечивающую на щербатом столе.

– Добрый фарт. Фунтов десять. – Василий ладонью отгрёб ровно половину, пододвинул Семёну. – Небось не в обиде. Бери и поутру мотай на все четыре. Теперь же ночь, прогонять не стану.

Блёснами заиграли глаза Семёна.

– Э-эх ты сколь! – вскрикнул он и испугался. – Многовато одному-то, отбавь. Вас двое.

– А я за двоих тебе отсыпаю, – округляя ноздри, усмехнулся Василий. – Радуй душу. Работал хорошо, половина твоя. Мы себе добудем.

Семён промолчал. Устя поймала взгляд мужа, брошенный в запечный угол, закусила палец.

– Ва-а-сенька! – охнула она, оседая на скамью.

– Цыц, баба! – полоснул её взглядом Василий. – Кого пожалела, металлу?.. А ты бери, Семён, бери, твоё кровное.

– Тогда благодарствую, – поклонился Семён. – Спрашивал ты – кому я должон? Должон. Чего там. Ты в аккурат догадался, беглый я. А этого добра хватит, чтоб откупиться.

– Оно и ладненько. – Василий сел на табуретку, отчего она хрустнула всеми суставами, шумно захлебал похлёбку.

– Тяжелое, да приятно-ое, – шептал Семён, заворачивая золото в лоскут выделанной сохатиной шкуры.

– Садись, ешь. – Василий ложкой тронул Семёнову миску. – Али разбогател и сыт?

– Разбогател! Верное слово, – опять поклонился Семён. – Благодарствую вдругорядь. – Он упрятал тяжёлый свёрток под ошкур штанов, стянул ремнём и подсел к столу.

Похлебали. Устя подала на стол чугунок с мясом. Василий облизал ложку, отложил. Ухватив пальцами горячий кусок мяса, щмякнул на стол, попросил:

– Подай-кось нож, Устя.

Устя отделилась от печки, протянула нож Семёну.

– Возьми, – сказала, – передай.

Не глядя на неё, Семён нехотя взял нож и так же вяло подал через стол Василию. Устя задом отступила к печке, закусила губу.

– Может, останешься, Семён? – кромсая мясо, полюбопытствовал Василий. – А то, неровен час, подстрелят на тропе. Балуют этим промыслом. Хозяйствовать обоя зачнём, а? На равных?

– Оно бы конечно, да опеть же, какой из меня хозяин? – Семён, обжигаясь, рвал мясо зубами, ножа не просил.

– Обоя, говорю, захозяйствуем. Дело нехитрое. – Василий мотнул бородой. – Да и погодка задурила, чуешь? С верховьев ветер, снежку бы не принёс, заметёт – не выйдешь.

Семён скосил глаза на дверь, прислушался к вою ветра.

– Прихватит где-нибудь в дороге и схоронит, – гудел Василий. – Тайга, она свое кре-епко дёржит. Сам пропадёшь и золотишко сгинет, а в ём труд заложен куда-а какой. – Он встал, подошёл к двери, распахнул.

В тёмном проёме, на свету, густо мельтешили снежинки.

– Господи Исусе, – заметала себе на грудь крестики Устя.

Пар, вваливаясь в натопленное зимовье, расползался по полу, клубился пеной.

– Здравствуй на лёгком слове! – поклонился в темноту Василий. – Пришла-а долгая!

Яркими от злых слёз глазами глядел Семён на хлопья снега и в густом, поднявшемся до колен пару казался Усте безногим. Она не крестилась больше. Опустила неживые руки, глядела на дверь со страхом.

– Надолго задурила, язви её! – с мрачным торжеством заключил Василий и, крякнув, захлопнул дверь. – Оно и мне не выбраться. Куда в такую беду, – заговорил, усаживаясь за стол. – Переждать надо. Ужо отстоится погодка, а там на лыжах. – Перегнулся, тронул за плечо Семёна. – Оставайся, говорю. Не глупи. – Кивнул на Устю, подмигнул. – Раз уж делимся поровну – так и быть, делимся во всём. Обоя, говорю, зачнём хозяйствовать

Семён покрутил головой:

– Пойду я. Сейчас и пойду. Будь что будя.

– На ночь-то глядя? – Василий хмыкнул. – Прыткий какой… А не пущу?

– Поделились ведь, чего там? – Семён развернулся к Василию. – Как же – «не пущу»? Вольный я.

– Покуда Бог один вольный, – метнул в потолок глазами Василий. – Он. Один.

– Уходи-и, Семён, – зажмурясь, обронила от печи Устя. – Всё одно смертынька. Уходи-и.

Семён со страхом, Василий удивлённо повернулись к Усте. Напружив глаза, она в упор, неистово глядела на них обоих. Воя, наваливался на зимовье ветер, трепал на крыше драньё, высвистывал непутёвое. Семён, не глядя, нашарил сбоку себя тяжёлую, тусклого олова кружку и, не спуская глаз с Усти, стал глотать остывший чай. Слева за её спиной тяжело дышал Василий. Глядя мимо Семёна на Василия, Устя напряглась, убрала руки за спину и, взвизгнув, отдёрнула их от раскалённой печи.

Как от выстрела, ударившего внезапно, Семён отпрянул, развернулся к Василию и с ходу наотмашь саданул его по скуле зажатой в руке кружкой. Василий охнул, свалился на Семёна и, поймав за шею, страшно давнул. Хряпнули под пальцами связки, затрепыхался Семён. Василий, выхакивая кровавые пузыри, оттолкнул его, сжал руками разрубленную скулу.