Тайная жизнь домашних микробов: все о бактериях, грибках и вирусах - читать онлайн книгу. Автор: Дирк Бокмюль cтр.№ 55

Но что я вам, собственно, хотел сказать: удивительно же, что молекулы, отвечающие за запах пота и за запах «мокрой тряпки» на белье, химически устроены почти одинаково. Однако за затхлый запах отвечают не кожные микробы, а – если верить японским коллегам – бактерия по имени Moraxella, относящаяся, грубо говоря, к водным бактериям.

Откуда же они, черт возьми, приходят? Скажете: живут в стиральной машине, например в биопленке в лотке для моющих средств. Действительно, этот вид бактерий можно найти и в других бытовых приборах с подводкой воды, например в посудомойках или в автоматических кофемашинах, но не настолько часто, чтобы из этого можно было заключить, что именно они вызывают запах от белья, о котором речь.

Даже если все не так просто, японское исследование показало кое-что важное: за различными запахами от текстиля могут стоять разные причины, и расселение бактерий в стиральной машине с большой долей вероятности является одной из них. В таком случае можно объяснить и тот эффект, что даже при высоких температурах микробы попадают на текстиль и начинают пахнуть затхлым; и здесь приходит на помощь гигиенический ополаскиватель, которым можно в некотором смысле импрегнировать белье против поражения бактериями. Но еще лучше для профилактики время от времени запускать стиральную машину на высоких температурах, чтобы вонючки там вообще не поселялись. Иначе машина в какой-то момент сама может начать пахнуть «спертостью», назовем это так. Возникает ли такая проблема чаще с тех пор, как стали все больше стирать при низких температурах? Это пока окончательно не доказано, но вполне возможно. А вот прочие феномены все еще ждут своего разъяснения. Так, немалое число потребителей говорят, что к тухлым запахам особенно склонны ткани темного цвета. К сожалению, нам пока не удалось ни объяснить данную взаимосвязь с научной точки зрения, ни тем более доказать. Но было бы жаль, если бы все уже давно исследовали, не так ли?

И с этим мы подошли к концу нашей экскурсии по дому. Но не переживайте, книга еще не закончилась, и мы сейчас посетим больницу. Присоединяйтесь!

В больницу, понятно, никто ходить не любит, но многих это место чем-то притягивает. С тех пор как вышел сериал «Скорая помощь», мы вынуждены признать, что события, происходящие в больницах, не много общего имеют с романтикой Шварцвальдской клиники ^[31], и все же большинство сериалов про врачей оставляют впечатление, что в итоге (чаще всего) все заканчивается хорошо. Вы, конечно, сами знаете, что это, к сожалению, не всегда так, и поскольку, как говорится, жизнь по сути и есть болезнь, заканчивающаяся смертью, мы в принципе ничего тут не можем изменить. Но совсем нехорошо, когда из-за пребывания в больнице болезнь усугубляется или же человек получает в дополнение новое заболевание и вынужден бороться с ним, а не с тем, от которого должен был в больнице вылечиться. Этот жуткий сценарий в стиле «хоррор» – настоящий клондайк для средств массовой информации, отсюда все эти бесчисленные репортажи, статьи и разоблачительные истории на тему приобретенных в больнице заболеваний.

Сам я, взявшись писать о недоброкачественной работе врачей, нахожусь в весьма щекотливой ситуации, потому что, во-первых, это область, в которой я не очень хорошо разбираюсь, а во-вторых, это может поставить под серьезную угрозу мир в нашем доме, ибо моя жена – хирург. Но именно поэтому я также знаю, что врачи, невзирая на все бесспорно имеющиеся недостатки в нашей системе здравоохранения, делают все, чтобы пациент уходил из клиники здоровым, и ничего иного не замышляют. Проблема скорее в другом человеческом факторе, который встречается как среди врачей, так и среди представителей других профессий, и хорошей иллюстрацией которому послужит следующая история.

До конца XIX столетия очень высока была смертность среди женщин сразу после родов. Это не давало покоя молодому австро-венгерскому врачу Игнацу Земмельвайсу ^[32], и он попытался докопаться до сути. С высоты сегодняшнего дня мы понимаем, откуда приходит беда, потому что знаем: жестокую родильную горячку ни в коем разе нельзя считать ударом судьбы, она имеет конкретные, очевидные причины. Дело в том, что раньше (да и теперь тоже) лечащий врач прощупывал матку изнутри, проверяя, полностью ли отделилась при родах плацента. Это важная процедура, и в ее необходимости молодой Земмельвайс не сомневался. Но он задал коллегам ключевой вопрос: «А не угодно ли вам будет тщательно помыть руки перед обследованием?»

Для нас это сегодня очень банальный, просто до смешного парадоксальный вопрос, правда? И как вы думаете, что медики XIX века ответили на это тривиальное требование? Молодого коллегу подняли на смех и подвергли издевкам, будто он высказал чуть ли не крамольное предположение, что врач может вызывать заболевание своим действием (или, точнее сказать, бездействием, не помыв руки). «Мы медики, мы лечим болезни, а не вызываем их!» – так они, должно быть, набросились на Игнаца. Предположение Земмельвайса было на самом деле совершенно несовместимо с тогдашними представлениями о происхождении болезней, поскольку в те времена верили, что инфекции возникают как бы «ниоткуда». Вы помните про эксперимент Луи Пастера и про «творение из ничего»? Именно в это и верили: болезни не передаются человеческой рукой, а возникают «просто так». А утверждение, что врачи сами оказываются причиной болезни, было просто немыслимо! Злые языки утверждают, что и сегодня еще встречаются главврачи, с той же самоуверенностью отказывающиеся от применения средств для дезинфекции рук; но, как говорится, не мне об этом судить. Несчастного Земмельвайса изгнали из августейшего круга и, говоря современным языком, всячески прессовали. Говорят даже, будто молодого доктора злонамеренно поместили в психиатрическую лечебницу, дабы положить конец его гнусным деяниям. Его заслуги были оценены по достоинству лишь намного позже, медицинское признание они получили лишь после смерти Земмельвайса, а его именем даже назвали психологический феномен: «рефлексом Земмельвайса» называют обстоятельства, когда научные инновации наказуются, а не признаются и почитаются. Что неудивительно, ведь в конечном итоге ученый, призывающий на основании своих новаторских открытий списать со счетов все, что признавалось ранее, ставит коллег, выдававших старые постулаты за истину, в идиотское положение. Даже ученые-естественники не особо это любят.