Я ставлю на любовь - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Тимина cтр.№ 35

— Ты вчера повел себя точно так же, так что хватит скулить. Тебе нужно радоваться, что мы латаем дыры в твоей безопасности и делаем это оперативно.

— Может, пошло оно сегодня все к черту, и мы можем отпраздновать это в более… интимной обстановке? — Алексей менялся буквально на глазах. Адреналин от очередной победы на этом фронте, заслугу в которой он не моргнув глазом припишет себе, ударил в мозг, напомнив о том, что в кабинете сейчас находится привлекательная молодая женщина. Прежде всего — это, а не тот факт, что она только что обезопасила его дальнейшие шаги.

Настя с трудом сдержалась, чтобы не сказать что-то язвительное по поводу этой ухмылки мартовского кота. Лекс был предсказуем до невозможности. Она уже заранее знала, как скоро мужчина поднимется с кресла, каким именно шагом подойдет к ней и на какое плечо положит свою ладонь. Когда-то она вспыхивала, подобно спичке, от одного прикосновения, кровь закипала моментально, сотрясая сладкой судорогой предвкушения; ему не надо было долго разогревать ее перед сексом. Да он никогда этого и не делал. Брал свое, словно варвар-завоеватель, быстро, резко… ничтожно быстро. Но тогда Настя Краснова уносилась в такие запредельные дали, из которых возвращалась не сразу. Даже после, уже наедине с собой, смеялась счастливым смехом и прокручивала эти моменты в памяти, прогоняя сон. Теперь же скользящий нажим его пальцев не вызвал ничего, кроме раздражения и усталости.

— Что тебе надо? — процедила сквозь зубы. Ее мысли то и дело возвращались к тому мальчишке. Успел ли? Догадался замести следы? Сообразил, что его рассекретили и к себе домой сейчас лучше не соваться?

Нет, Насте не было его жаль. Это было иное чувство. Едва ли не уважение к тому, кто столь долгое время балансировал на грани и недооценил опасности до тех пор, пока не стало поздно. Он не был ее врагом. Но волей чокнутой судьбы она вынуждена была подставить его под удар практически недрогнувшей рукой.

— Аня, оставь риторические вопросы и прекрати быть сукой. Ты же хочешь меня, я знаю.

Ладонь Шаха сдвинула вниз воротник-стойку ее трикотажного платья. Наверняка этот нервный соблазнитель пытался эффектно проникнуть дальше, но стрейчевая ткань стала преградой на пути его пальцев. Настя его не остановила, лишь слегка повернула голову, вглядываясь в потемневшие от желания зеленые глаза. Сейчас они лихорадочно сверкали, и дыхание мужчины сбилось. Теперь много времени не надо было уже ему: похоже на то, что он уже находился в полной боевой готовности.

— Что, позволь спросить, натолкнуло тебя на подобные мысли?

— Анька, это в твоих глазах… в каждом движении…

Его губы скользнули к мочке ее уха, прошлись невесомым касанием. Хоть тело и отреагировало на дразнящую ласку на физиологическом уровне, в душе Насти стыла ледяная пустыня. Этих жалких искр было недостаточно, чтобы вызвать ответный отклик.

— Я хочу усадить тебя на этот стол… стащить с тебя платье… драть тебя до крика… пытать каждым проникновением своего члена до тех пор, пока ты не…

— А ведь мне почти хотелось, пока ты не открыл рот, — ласково протянула Настя, сбрасывая его ладони с шеи. — Это в пятнадцать лет я наверняка бы кончила от одного твоего писка. Может, тебе попытать счастья с аудиторией помоложе?

«Наверное, отчасти ради этого я играю роль, от которой сводит зубы — роль телохранителя того, кого однажды убью», — с удовлетворением подумала Настя. Лекс не сумел скрыть своих эмоций. То, что она достигла своей цели этими словами, читалось в его потемневших глазах. Он практически отшатнулся от нее, и на его лице появилась тень ненависти и ярости.

— Ты знаешь, что делать. Надеюсь, справишься без моей помощи. А мне не помешает перекусить и отдохнуть от вашего дурдома, — припечатала Настя.

— Распорядиться заказать тебе столик? — процедил сквозь сжатые зубы Шах. Наверняка ему стоило неимоверных усилий не сорваться и не высказать ей все, что он о ней думает.

Настя не собиралась его щадить:

— Я и сама в состоянии это сделать. И маленькая просьба: я, конечно, на связи, но не смей меня в ближайшие несколько часов дергать по пустякам!

Шах открыл было рот, но зуммер селектора уберег его от опрометчивых слов.

— Константин Никеев… — испуганно пролепетала исполняющая обязанности референта.

— Пусть заходит! — гаркнул Шахновский.

Настя столкнулась в дверях с начальником охраны — высоким мужчиной с военной выправкой и проницательным взглядом. Приветливо кивнула и направилась к выходу, чувствуя, что он смотрит ей вслед.

…В ее городе царила зима. Падал снег, белый и мягкий, укрывающий собой улицы, дома и деревья. Он, словно чистильщик в белых перчатках, стремился скрыть следы городской слякоти и любой тревоги белым покрывалом городской зимы. Снежинки переливались холодным серебристым отливом в ее волосах, таяли на пылающих щеках девушки, их холодное касание ощущалось как ласковые, невесомые поцелуи. Холод минусовой температуры сковал ладони, но Настя не спешила укрыться в теплом убежище салона автомобиля. На противоположной стороне улицы располагался небольшой парк. Заснеженные ели были покрыты белыми шапками снега. Холод разогнал народ по теплым помещениям, и на белоснежном ковре не было ни единой цепочки следов. «Я буду первой», — решила Настя и, проигнорировав зебру пешеходного перехода, перебежала через проезжую часть, рискуя поскользнуться на высоких каблуках. Густая сень засыпанных снегом елей, казалось, отрезала ее от шума суетливого города, приглушила громкие звуки автомагистрали, словно заключив в объятия. Снег скрипел под подошвами модельных сапожек, заметал цепочку следов искрящимися снежинками. Она не замечала холода, легкой боли в пальцах и покалывания в разрумянившихся на морозе щеках. Необъяснимое никакой логикой тепло разливалось внутри нее, но такое знакомое, что казалось почти родным.

Она никогда не знала, почему его чувствует. Это было даже не столько ее ощущение, сколько послевкусие от азарта, словно она ловила кого-то, и всякий раз, когда она пыталась понять, кого именно и почему, оно приглушалось, гасло, исчезало, оставляя после себя пустоту. От этого было почему-то больно, и вскоре она перестала пытаться найти истину. Как часто это тепло спасало ее, когда, падая от усталости и боли во время изнурительных тренировок в «обители ангелов», она хотела все бросить! Акура, мастер боевых единоборств, помешанный на духовных практиках, единственный знал, что с ней происходит. Она не откровенничала, да ей это и не надо было: японец умел читать по лицам. “Предназначение. Если твое, оно даст тебе силы” — это все, что он тогда сказал, но Настя кожей ощутила недосказанность.

Первые несколько лет это состояние практически не покидало ее. Потом стало приходить все реже и реже. Иногда она просто от него отмахивалась, но чаще погружалась в это необъяснимое тепло. Ей было хорошо. В такие моменты казалось, что она нашла во тьме свет яркого маяка, за который ухватилась с отчаянием заблудившегося в море скитальца. Кто зажег его для нее и продолжал это делать? Она не верила ни в бога, ни в дьявола. Она была Ангелом куда более реальных, приземленных и жестоких сил.