Не римская Испания. Арбалетчики в Карфагене - читать онлайн книгу. Автор: Безбашенный cтр.№ 5

Эти новые корабли при своём прогрессивном парусном оснащении вёсел имели немного и очень уж стремительным ходом на вёслах похвастать не могли, поэтому они и поодиночке не плавали, а старались кучковаться с себе подобными в составе караванов. Парочка, которым оказалось по пути с нашим, присоединилась к нам, а ещё через какое-то время нам встретилась и карфагенская военная трирема, которую нетрудно было узнать по стилизованной конской голове на носу, фигуре коня с пальмой на большом парусе и финикийским полумесяцам на верхушках мачт. Разминувшись с ней на встречных курсах, сопровождавшая нас римская трирема обменялась с этой карфагенской приветственными сигналами и отвалила в сторону моря, передавая ей охранные функции. Каким бы куцым ни был тот бутафорский суверенитет, что был оставлен Римом Карфагену после Второй Пунической, Рим его, похоже, скрупулёзно соблюдал.

Позажиточнее стали выглядеть и прибрежные финикийские города. После того преподанного мне Турмсом политико-экономического ликбеза я уже и сам сообразил, в чём тут дело. Тут сказывалась близость к Карфагену с его пересечением торговых путей. В период своего господства Карфаген прессовал меньших собратьев, разоряя налогами и ограничивая в торговле, но теперь-то они от него не зависят и пользуются поэтому всеми преимуществами оживлённого места. Затмить Карфаген они не в силах — мегаполис есть мегаполис, и деньги имеют свойство тянуться к деньгам, но для окрестных совсем уж захолустных городишек они сами играют где-то в чём-то аналогичную роль и в целом остаются в выигрыше. А имея деньги, имеют и войско получше, вдобавок, в отличие от Карфагена, не ограничены Римом в праве ведения своих местечковых малых войн, так что отдельным нумидийским родам обижать их небезопасно. Масинисса, пожалуй, справился бы с ними легко, но все они теперь считаются римскими союзниками, и это ограждает их от алчности нумидийского соседа. Есть теперь у каждого из этих городов и собственный, ранее запрещённый Карфагеном, военный флот. Не квинкеремы у них, конечно, и даже не триремы, для этих небольших и не особенно богатых городов слишком дорогие, но вполне себе приличные добротные биремы. Да и среди частных посудин хоть и преобладали всё ещё гаулы старого типа, начали попадаться даже шикарные прогулочные. Видно, что есть кому их заказывать кораблестроителям.

Местечковых олигархов эти роскошные посудины или уже карфагенских — не знаю и как-то не заинтересовался. Для нас важнее другое — то, что пиратов в этих водах уже, по всей видимости, не очень-то и боятся. Да и чего бояться — под такой-то охраной! Оживлённее выглядели и порты этих более близких к Карфагену городов — больше в них площадь акватории, больше кораблей, больше товаров, больше занятых работой с ними людей. И конечно, гораздо разнообразнее предлагаемый ассортимент на рынках.

Этот момент меня слегка озадачил. Ведь если до Карфагена уже рукой подать, почему торговцы не стремятся все туда?

— Торговые пошлины, — пояснил Турмс. — В маленьких городках они ниже, чем в Карфагене. Не намного, и для крупного купца важнее большой рынок с широким выбором товаров, но для мелкого торгаша, считающего каждый шекель в своём кошельке — важнее возможность не переплачивать лишнее портовой таможне.

— А если Карфаген снизит свои торговые пошлины?

— Тогда и часть этих будет торговать там. Но Карфаген не снизит. Зачем? Ведь тогда снизят и здесь, и в казну всех городов денег будет поступать меньше. Какой город от этого выиграет? Все давно договорились меж собой, какие пошлины кому брать, и всех это устраивает. Тут как бы об увеличении эти грабители не начали договариваться…

— Но ведь тогда купцы начнут искать другие рынки?

— Конечно начнут! Только поэтому и не увеличили до сих пор. Но Карфагену ведь приходится выплачивать контрибуцию Риму. Десять тысяч талантов серебра нужно выплатить за пятьдесят лет, представляешь? В год это будет… гм, — этруск призадумался, пытаясь подсчитать в уме.

— Двести талантов в год, — я подсчитал раньше.

— Да, двести талантов. Городу пришлось вводить налоги с граждан — видел бы ты только, какой плач тогда в городе стоял! Не любят финикийцы расставаться с кровно заработанными деньгами!

— Так кто ж любит? Значит, на купцов хотят это бремя переложить?

— Если договорятся с другими городами — обязательно переложат.

— А купцы договорятся меж собой и повысят свои цены?

— Молодец, соображаешь! Да, так и будет. Просто цены на то, что нужно всем, сильно задрать не дадут. Хлеб, рыба, соль — это всё должно остаться доступным для всех. Кому нужны голодные бунты черни?

— Значит, пострадают торговцы этими товарами?

— Ну, не так уж и пострадают — не первый ведь раз такое случается…

— И как они выкрутятся?

— А как все выкручиваются! Сам увидишь в порту! — таинственно ухмыльнулся Турмс — веско эдак, явно со знанием дела.

Но и цена вопроса, конечно, впечатляла. Ведь талант серебра — это же примерно двадцать шесть кило означенного драгметалла получается, хоть и не химически чистого, конечно, а принятого в Средиземноморье для чеканки монет сплава, но один ведь хрен не сильно лигатурой разбавленного. Если, скажем, аттический талант брать, который мало от принятого для международных расчётов эвбейского отличается, так в монетах это шесть тысяч аттических же драхм, то бишь монет самого распространённого в античном мире денежного стандарта. Чтобы в шекели кадесско-карфагенского стандарта перевести, это делим на семнадцать и умножаем на десять, но мне это в уме делать лениво — ясно и так, что таланта серебра мне даже в теории при моём весьма неплохом по античным меркам жалованье не заработать и за год. Ну и чего я тогда буду зря расстраиваться? Да и разве меряются таланты в монетах? Меряются такие суммы на общий вес — те самые двадцать шесть кило монетного металла. Сто талантов — две тыщи шестьсот кило, двести — пять тыщ двести. Пять с лишним тонн серебра ежегодно вынь да положь. В монетах считать — и не просите, даже в письменном виде в столбик не буду — не оттого, что лень, а оттого, что одно расстройство. Так для меня оно чисто умозрительное, а для Карфагена — вполне жизненное и злободневное, и с учётом этого мне как-то жаль тех купцов, с которых город собирает недостающее для очередной выплаты Риму серебро…

Время от времени мористее виднелись и паруса патрулирующих здешние воды римских трирем, легко узнаваемых по абордажному «корвусу» в носовой части. Хоть и соблюдал Рим суверенитет побеждённых и союзников — едва завидев сопровождающие караван местные военные корабли, триремы победителей к ним не приближались, а даже отворачивали — всё же не настолько, чтобы оставлять эту часть моря без присмотра. Своё завоёванное в двух тяжёлых войнах морское господство гордые квириты поддерживали ревностно. Ещё добрых полтора столетия пройдут, прежде чем Рим овладеет абсолютно всеми берегами Средиземного моря и сможет назвать его Внутренним, но само море уже постепенно становится римским…

Миновав Утику — довольно крупный финикийский город, хотя по размерам и не превосходящий вроде бы Гадеса, но и уж точно не те большие деревни, которых мы уже навидались достаточно — перевозящий нас караван вошёл в большой залив, на дальнем берегу которого мы увидели Город. Именно так, с большой буквы и с соответствующим почтительным придыханием. Ведь всё, что мы видели до сих пор, в сравнении с этим мегаполисом выглядело — ну, непрезентабельно, скажем так. Уже в самом заливе рябило глаза от множества снующих туда-сюда торговых кораблей, среди которых совершенно терялись несколько карфагенских военных трирем. А уже сама громада Города поражала воображение, и в этом отношении мы отличались от прибывших вместе с нами простых как три копейки испанских иберов только тем, что не так открыто разевали от изумления рты. Не то чтоб открывшееся зрелище было совсем уж для нас неожиданным, всякие ведь научно-популярные книжки читали и передачи по ящику да по интернету смотрели, но одно дело увидеть абстрактную и во многом спорную реконструкцию с экрана, и совсем другое — подлинный оригинал собственными глазами.