Лабиринт. Феникс - читать онлайн книгу. Автор: Александр Забусов cтр.№ 13

— Н-да! Ну что ж, и так бывает. А когда все это было?

— Два дня назад.

Так это так выходит, что он не слишком и задержался в этих местах. Если темп передвижения ускорить, глядишь, и к своим пробиться получится. Не сразу понял, что лейтенант задал вопрос.

— Что?

— Откуда столько трупов во дворе? И кто все эти люди?

Усмехнулся.

— Да вы присядьте. В ногах правды нет. Хутор на отшибе стоит, и это для нас хорошо. — Наконец-то засунул стволы в кобуры, подвешенные на ремень, что не укрылось от внимания всех троих, объяснил ситуацию: — Вот этот, что у меня в ногах сопит, мой сержант. Хутор — ловушка националистов для отступающих бойцов. Голодные бедолаги подходили к хутору, радушный хозяин их привечал стаканом самогона, и после того, как они засыпали, подсобные работники их скирдовали в погреб. Дальше на эту перевалочную базу подъезжал пан Возный…

— Кто?

— Подозреваю, что местный руководитель националистического подполья. Так вот, что дальше должны делать с придурками, до выпивки падкими… у меня одни предположения. Разбираться не стал, приговор привел в исполнение согласно законам военного времени.

Один из бойцов поежился.

— Так это вы один их?..

Кивнул.

— Один. Если у подчиненных ума нет, приходится самому отдуваться. Видно, плохой начальник.

— Извините. Можно? — как будто из ниоткуда послышался молодой женский голос.

Вся тройка новых персонажей в пару секунд ощетинилась стволами.

Что за… Он ведь проверил все закутки в этом хозяйстве, а через высокий забор не всякий перелезть может. Из-за густых кустов смородины, в уголке двора с садочком, где под деревьями поставлен стол, по пояс материализовалось явление… гм… ясноглазого, растрепанного чучела, явно женского пола, и явно в армейской гимнастерке с треугольниками в полевых петлицах.

— Не понял!

— Старший сержант медицинской службы Егорова…

А глаза лучатся счастьем. Подслушивала, значит.

— …разрешите присутствовать.

Твою дивизию! Кивнул.

— Присутствуйте. Ну и как вам удалось остаться незамеченной? Вы ешьте и рассказывайте.

Не торопясь и стараясь не напихиваться, объяснила прописную истину, которая в двух словах заключалась:

— …все выпили, а я ведь не употребляю. Все заснули, а меня связали и тряпку в рот запихнули, к остальным бросили. Вы нас осмотреть пришли, ну я подумала, враг, а оказалось…

— Н-да! Старею!

— Вы-ы?

— Вы ешьте. Потом себя в порядок приведете и личное поручение выполнять будете. А вы, лейтенант, прошу показать документы, и ваших бойцов тоже. Сами понимаете…

— Понимаем.

Слишком придираться и присматриваться не стал, отметил лишь то, что скрепки на сгибе «книжек» ржавые, с остальным в процессе разберется.

— Лейтенант Иловайский, вы и ваши люди до перехода к нашим поступаете в мое распоряжение. Выставьте наблюдателя на чердаке дома, место там оборудовано, позаботьтесь о смене, выступаем завтра с рассветом. В процессе несения службы бойцов помыть и переодеть, пополнить боекомплект. Форму и боеприпасы найдете в сарае.

Вечер подкрался незаметно. Отрадно, что ребенок больше не орал, вымытый и накормленный, перепеленутый в чистые холстины.

«Молодец, девочка!» Одобрил сделанное медсестрой. Сама вымытая, переодевшаяся в новую форму, причесанная, сержант, вымотавшись и устав от переживаний, спала рядом с ребенком.

«Смотри-ка, из Золушки принцесса вылупилась! Была, как есть чучело, а тут красавица писаная. Этого мне только в отряде недоставало».

Бойцы спалились раньше, чем ожидал. Чисто случайно услышал такое, что и предположить бы не додумался. Пока лейтенант чем-то увлеченно занимался в сарае, решил прогуляться к погребу. Вдруг кто оклемался?

С чердака раздался едва уловимый свист.

— Чего звал?

Прижавшись к стенке, застыл притаившись. Светловолосый боец, по документам значившийся как Иван Музыка, задрав голову вверх, дождался, когда в пролом, сделанный им для стрельбы из пулемета, высунулся напарник.

— Серый! Выпусти собаку из конуры. Задрал он своим скулежом.

— Ща!

Действительно, пошел и выпустил из будки псину, из благодарности полезшего лизаться к спасителю. Тот не оттолкнул животное. Гладил по большой, лохматой голове.

— Пси-ина! Хоро-оший! Да ты на нашего Рейгана похож! Мо-ло-дец! Подожди, сейчас тебе чего-то вкусненького принесу.

Ё-о-о! Интересно девки пляшут! Ну и как это все понимать? Глюки? Или… стоит допустить, что кто-то еще каким-то чудом влетел из будущего в подобную жопу. Так-так-так!.. Разберемся.

Незаметно пересек двор и, шмыгнув в сарай, прикрыл за собой дверь. Лейтенант занимался делом, комплектовал банками и боеприпасом вещмешки по количеству бодрствующего и спящего личного состава будущего отряда. Каретников, встав рядом, наблюдал за процессом. Лейтенант отвлекся, почувствовал присутствие постороннего. Выпрямился. Спросил:

— Что-то не так?

— Все так, лейтенант. Все так…

— Тогда что?

— Да вот сомнение у меня закралось, что вы трое не совсем те, за кого выдать себя хотите.

— …

— Мы здесь одни. Колись, лейтенант. Рассказывай все как на духу, чтоб потом непоняток не было. Сейчас прокололись твои парни, а к своим выйдем, там такие секачи в «органах», вытрясут даже то, чего нет и никогда не было. Давай, продышись и как на исповеди.

Аж зубами скрипнул. Каретников пас любое его движение. Черт его знает, может на глупость решится… Вроде бы нет, видно, что в руки себя берет.

«Мужчина! Посмотрим, что скажет».

— Все равно ведь не поверишь?

Вот оно!

— А ты начни.

Вздохнул.

— Мы все трое из другого времени…

Смотрит в глаза, пытается определить, как абориген отнесся к сказанному.

У Каретникова лицо спокойное, выражение, как кирпич силикатный, мол, подумаешь, невидаль экая. Кивнул.

— Дальше. Что мне из тебя клещами тянуть все надо?

— Ты что? Не понял? Мы пришельцы!

— Все я понял. Рассказывай, из какого года попали, каким образом?

Вот так! Что это? Похоже, лейтенанту поплохело, на пятую точку плюхнулся, бледный весь стал, как поганка в расцвете зрелости.

— Тю! Лейтенант, ты смотри не отключись. Ну, давай, приступай к конструктивной передаче информации.

Пошло дело! Парни практически земляками оказались, залетели, что называется, из восемьдесят седьмого года.