Леди Гамильтон и Адмирал Нельсон. Полжизни за любовь - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Павлищева cтр.№ 55

Последствия испытает на себе Эмма.

Два года бесполезно прогонявшись по морям за французским флотом, Нельсон попросился на берег в отпуск.

Маленькую Горацию забрали в Мертон, теперь уже можно. Но Эмма так и не призналась в своем материнстве, а вот Нельсон удочерил девочку.

Судьба подарила им еще несколько дней счастья…

Но уже запущен механизм гибели, из двух мужчин, бывших при ней, не мог оставаться один. Десять дней счастья в Мертоне с любимой женщиной и маленькой дочерью… Это все, что дала Нельсону судьба.

А потом было Трафальгарское сражение… То самое… последнее в его жизни…

Вечером перед сражением, то ли что-то предчувствуя, то ли на всякий случай, Нельсон при свидетелях написал в блокноте слова об обеспечении своей дочери Горации и леди Гамильтон, вручая их судьбы Англии. Последняя просьба: дать леди Гамильтон ту пенсию, которую она заслуживает, не оставить вниманием Горацию…

Победа под Трафальгаром полная, но адмирала Нельсона больше нет. Он погиб так, как должен погибать герой — в бою, но с победой.

Она лежала в постели, не в силах не только подняться, но уже и плакать.

Человек, который был ей дороже всех на свете, ради которого она не пожалела бы собственной жизни, единственная (теперь Эмма в этом абсолютно убеждена) любовь ее жизни, погребен. Тело в гробу опущено в склеп. Нельсона больше нет, но осталась память о нем и их дочь Горация. Горацию Нельсон завещал не покидать ни при каких обстоятельствах и дать девочке прекрасное образование. Эмма понимала, что выполнит завещание, даже если придется голодать.

Горацио сможет гордиться и своей дочерью, и самой Эммой, глядя на них с небес.

Эмма не подозревала, что слова патетические «придется голодать», пришедшие ей в голову, окажутся правдой.

Немного придя в себя после похорон, она попыталась подвести итоги.

По завещанию Нельсона ежегодный доход у нее тысяча фунтов стерлингов, от лорда Гамильтона еще семьсот, Горации Нельсон оставил четыре тысячи с возможностью использовать проценты исключительно на образование.

Жить есть где, пока есть Мертон. Вообще-то, имея такой доход и такую ферму, она могла не беспокоиться, потому что земли вокруг Мертона многовато, часть ее можно продать, а на оставшейся вести настоящее, а не игрушечное хозяйство. Прекрасные луга, ручей, полный рыбы, самые разные хозяйственные постройки… Это возможность завести всю живность и жить практически натуральным хозяйством, тратя на остальное совсем немного.

Отчасти подобным занималась мать Эммы миссис Кэдоган.

Вовсе не обязательно завершать начатую перестройку части дворца и благоустройство парка, не время. Семья из двух женщин и ребенка могла бы обойтись скромным домиком в несколько комнат или в целях экономии поселиться пока в одном крыле огромного дворца, закрыв остальное, чтобы не тратить безумные деньги на отопление пятнадцати спален.

Другая так бы и поступила: закрыла большую часть комнат, занялась развитием своего хозяйства, сдала в аренду часть земель, стараясь получить хоть какой-то доход от имения… В конце концов, просто умерила свои траты.

Другая, но не Эмма. Она ничего не умерила, кроме разве бесконечных праздников во славу обожаемого Горацио.

Женщина успокаивала себя:

— Нельсон завещал заботиться о его Горации и о леди Гамильтон. Правительство не сможет отмахнуться от такой просьбы героя, овеянного славой. Оно должно заботиться о родственниках погибшего адмирала.

Правительство заботилось, вот только саму Эмму Гамильтон и Горацию, которая считалась удочеренной Нельсоном, таковыми не полагало. Парламент проголосовал за обеспечение семьи Нельсона. Семьи! Фанни получила пожизненную пенсию за погибшего супруга — пять тысяч фунтов стерлингов. Сестры по пятнадцать тысяч единовременно. Брат героя Уильям кроме ежегодных пяти тысяч еще сто тысяч на покупку достойного своему рангу дома.

А Эмма с Горацией?

Ничего!

Но, как же та самая последняя запись в блокноте, где Нельсон просил заботиться о леди Гамильтон и не забывать о его дочери Горации? Герой поручил Англии своих любимых женщин, а Англия об этом забыла?!

Эмма полагала, что правительство просто невнимательно отнеслось к блокноту Нельсона. Она начала выяснять, куда же тот девался. Ей казалось, что кто-то гадкий просто спрятал сокровище, стоит только правительству узнать о приписке, дочери Нельсона тут же определят сумму еще большую, чем остальным родственникам. В конце концов, больше детей у Нельсона не было.

Зря она так думала, блокнот не затерялся и те, кто мог повлиять на решение, его прочитали. Но рассудили просто: где доказательства, что это действительно дочь Нельсона? Так можно любую девочку объявить наследницей. Кто ее мать? Кто тайно родил Горацию адмиралу и почему он так долго скрывал ребенка от всех? Почему удочерил только перед своей гибелью, а не сразу после рождения?

А уж то, что единственной опекуншей названа леди Гамильтон, и вовсе ставило все под сомнение. Сама леди Гамильтон ее матерью быть не может, ведь согласно документам Горация, родилась 29 октября 1800 года в Лондоне, когда леди, лорд Гамильтон, да и сам адмирал Нельсон были далеко от Англии в Дрездене. А за девять месяцев до того Нельсон вообще находился на Мальте.

Так чья же это дочь?

Желая при рождении Горации избежать скандала и скрыть ее появление на свет и материнство Эммы, они с Нельсоном перечеркнули будущее дочери. Круг замкнулся.

А обеспечивать роскошную жизнь любовнице, за которую все героя осуждали, казалось и вовсе неприличным. Леди Гамильтон не бедствует, во всяком случае, не должна, у нее имение, наследство лорда Гамильтона, и вообще, при чем здесь какая-то любовница?! Это не семья.

Эмма не желала этого признавать, ей казалось, что вот-вот разберутся, вот-вот откуда-то с неба посыплются золотые монеты. Так было всегда, во всяком случае, много лет. Стоило ей пожелать, и лорд Гамильтон, а потом и Нельсон, исполняли любую прихоть, оплачивали любые ее долги или траты. К чему задумываться о деньгах? Какая разница, сколько потрачено — сто фунтов или тысяча? Всегда найдутся богатые мужчины, готовые раскрыть кошелек ради красивой женщины.

Она не желала не только экономить или заниматься хозяйством (фи!), но и вела себя по-прежнему, жила широко, так, словно и не было материальных проблем. А деньги? Их всегда можно занять, она и раньше так делала, а потом кто-нибудь заплатит.

Эмма не задумывалась, что теперь нет двух мужчин, готовых оплатить ее сумасшедшие траты, а сама она перестала быть красивой женщиной. Красивым оставалось только лицо, фигура все больше оплывала, на щеках вместо нежного румянца появились красные прожилки, и белки глаз заметно пожелтели (печень не прощала огромного количества шампанского и кларета), и голос уже не тот… Жила, словно шла по краю пропасти с завязанными глазами, не слыша никаких предупреждений и советов.