Эвви Дрейк все начинает сначала - читать онлайн книгу. Автор: Линда Холмс cтр.№ 77

Эвви непонимающе посмотрела на нее.

– Да ладно! – опешила она. Это было совсем не тем, что она ожидала услышать.

– Нет, конечно же нет. Хотя если у кого-то плохой зуб, то он может взять плоскогубцы, вставить их туда и потянуть так сильно, как сможет. Но стала ли бы ты так действовать?

– Это похоже на вопрос с подвохом.

– Пусть с подвохом, но все же.

– Нет, я не думаю, что смогу вырвать свой собственный зуб плоскогубцами.

– Это то, что я всегда говорю людям на терапии. Вопрос не в том, сможете ли вы сделать это сами. Дурацкое дело не хитрое. Но это может быть и опаснее, и сложнее, чем у стоматолога. Попытка вытащить себя из болота – это те же зубные плоскогубцы психического здоровья.

Эвелет вспомнила, как Моника говорила, что метафоры о психическом здоровье очень разнообразны. Это заставило ее улыбнуться. Врач приняла эту улыбку как знак идти дальше.

– Эвви, это лишь подсказка, которая поможет тебе решиться на борьбу с проблемами, а они, судя по тому, что ты рассказала за последние пять минут, имеются. Но выбор тебе придется сделать самой.

– Значит, вы считаете меня кандидатом на терапию.

– О, практически все являются кандидатами на терапию, включая меня саму. Вопрос в том, хочешь ли ты попробовать? Ты хочешь поговорить о себе?

Эвви кивнула:

– Да.

Свой дом на улице Бэнкрофт Эвви выставила на продажу. Покупатели нашлись быстро, поскольку Эвелет разрешила своему риелтору выбросить из дома половину того, что в нем было. Это сделало его еще больше и еще светлее. Они заменили ковер в гостиной, и все остатки пятен ее крови от разбитого Тимом стакана торжественно ушли в мусорку через переднюю дверь. В последний раз она лежала на полу в квартире, упираясь ладонями в пол. Она так скучала по Дину, что у нее просто кружилась голова. А потом Эвелет собрала вещи и уехала. Пару месяцев она жила со своим отцом и искала новое место.

Свой новый дом она выбрала уже в холодный осенний день. В тот день, когда погода заставила ее достать из кладовки куртку потеплее. Бетси, ее агент по недвижимости, повезла Эвви на квадратной красной машинке по короткому мосту от Калькассета до острова Кеттл-Бей ^[238]. Застройка острова состояла в основном из небольших коттеджей с одной или двумя спальнями. Некоторые из них сдавались летом в аренду.

– Я думаю, этот тебе понравится, – заверила Бетси. – Я сразу подумала о тебе, как только увидела его. Он небольшой, но смотрит прямо на воду.

Это был дом с собственным именем – Кеттлвуд, как его тут называли. Когда Эвви открыла дверь, она увидела в углу дровяную печь, а также дешевый и прочный ковер, который считался обычным делом в съемных домах. Видавшая виды дорожка шла из кухни в жилую комнату, а затем и в гостиную с видом на гавань. Большая часть водной стороны дома имела панорамные окна, за которыми виднелась небольшая терраса. Впрочем, она была достаточно большой для пары шезлонгов и еще угольного гриля. Кухня оказалась маленькой, и Эвви поняла, что ей придется установить свое газовое оборудование. Но печь в доме сохранилась еще крепкой, а крыша недавно прошла проверку. Когда ее отец приехал сюда и обошел все вокруг, он заявил: «Да, Эвелет похоже, это хорошая идея».

Прежде чем окончательно опустошить дом на улице Бэнкрофта, Эвви пригласила туда Лилу, маму Тима, чтобы та посмотрела и решила, есть ли что-нибудь, что она хотела бы взять на память. Лила рассеянно бродила по дому, и Эвви понимала, что она сейчас видит Тима. Кем бы он ни был, для нее Тим прежде всего оставался сыном.

– Иногда я все еще не могу в это поверить, – наконец сказала Лила. – Это так печально.

Эвви даже не знала, что именно она имела в виду. Здесь все было пропитано грустью, здесь царил дух печали. Печаль, как полтергейст, жила в этих стенах, и пришло время бежать отсюда. Через час, выпив чашку кофе и поболтав о стипендии в школе в честь Тимоти и о работе, которую Эвви предстояло проделать в Кеттлвуде, Лила на прощание сказала:

– Я надеюсь, что на новом месте ты будешь так же счастлива, как и здесь.

Эвви снова обняла Лилу и притворилась, что хочет того же. Она чувствовала себя так, словно бросила плату за талисман в карман, передав его кому-то, кому он мог бы принести какую-то пользу. Эвви словно возвращала Лиле смерть Тима, чтобы горевала она. Однажды Эвви уже сделала так, отдав рубашки Тима Гудвилу. Сейчас Эвви почувствовала себя так, как чувствовала, когда наконец развела огонь в камине и сожгла коробку с квитанциями и корешками билетов Тима, а его флеш-карты ^[239] из колледжа выбросила.

Пока Эвелет ждала переезда, она позвонила Нонне и сумела поймать ее между занятиями.

– Нонна, это Эвви Дрейк. Мне так жаль, что прошло так много времени. У меня было много дел. Я должна была позвонить раньше.

– Что ж, я рада тебя слышать, – ответила ей Нонна. – Я уже собиралась сдаться и позвонить кому-нибудь, кто не так хорош, как ты.

Они говорили не о соболезнованиях или сожалениях прошлого. Они говорили не о Тиме, потому что Нонна его не знала и ей было все равно. Не говорили они и о Дине, потому что она не следила за бейсболом. Она знала только Эвви. Она знала только ее работу, а не ее семью, добрые дела, птиц со сломанными лапками, которых Эв пыталась спасти. Только ее работу.

Они договорились о сотрудничестве в подготовке книги, посвященной изучению последствий промышленного рыболовства и изменения климата для ловцов омаров в штате Мэн. Работу предполагалось начать в апреле. Нонна прислала ей новый диктофон, бутылку шампанского и записку «Мы сделаем большую работу вместе. Спасибо», а Энди пригласил ее на ужин, чтобы отпраздновать начало нового дела.

В День благодарения ее отец торжественно разрезал индейку, и когда пришла пора оповестить всех, за что он благодарен, он заявил, что благодарен за свою дочь «и все, что она делает каждый день, чтобы заставлять меня так гордиться ею, хотя она и потеряла так много». И это было только начало речи. Может быть, когда-нибудь она расскажет ему о синем чемодане и синяке на спине. Но доктор Талко заверила ее, что она не должна этого делать, если только не захочет сама. «Тебе не в чем признаваться», – заверила доктор.