Скверна - читать онлайн книгу. Автор: Сири Петтерсен cтр.№ 67

До сих пор Ример видел хевдинга напуганным только один раз, когда Ример сражался с Тейном, его сыном. На том самом месте, где они стояли сейчас. В тот раз Хирка остановила его, и он не убил. Но ее больше здесь нет.

– Я знаю, – ответил Ример. В его голосе слышался лед. Холод, который поддерживал в нем жизнь. Он не решался отпустить Поток, который наполнял его. Определял его. Делал его морозорожденным.

– Так кто это? Кто хотел убить тебя?

– Совет, – Ример стер кровь с ножа.

– Они хотели убить тебя? Здесь, в Равнхове?

Ример холодно улыбнулся:

– Что может быть лучше, чем возложить вину на Равнхов?

Эйрик смотрел на него так, как будто заглядывал в бездну под названием Маннфалла в самый первый раз. Он опустил на плечо Римера руку, которая показалась ему раскаленной.

– Ты сам сказал это, Эйрик. Бояться надо того врага, кому пока есть что терять.

Усадьба хевдинга проснулась. Имлинги собирались вместе в темноте. Синие тени в синей ночи. С фонарями и шалями. Жена хевдинга прикрыла плечи Римера одеялом, и он вспомнил, что не одет. И окровавлен. Но это не имело значения. Настало время Равнхову увидеть обнаженную Маннфаллу.

Ример повысил голос:

– Эйрик Вильярсон, у меня есть пустое кресло у стола Совета в Эйсвальдре. Это самое опасное кресло во всех одиннадцати государствах, и оно принадлежит тебе. Оно принадлежит Равнхову. Хочешь ли ты занять его?

Имлинги переглядывались. Перешептывались. Кто-то кричал «да». Среди них Ример увидел одно знакомое лицо. Сын хевдинга подошел к отцу.

– Мы хотим занять его, – произнес он.

Эйрик вздохнул. Равнхов сказал свое слово. Он посмотрел на Римера.

– А ты что будешь делать?

Ример вставил нож в ножны убитого, где ему было самое место.

– То, что я умею лучше всего, – ответил он.

Ночь выдалась звездной. Хирка плотнее закуталась в одеяло. Она потеряла равновесие и вот-вот должна была упасть с дерева. Она ухватилась за ствол. У кого хватило ума забраться на дерево посреди ночи, да еще с одеялом? Да еще зимой?

Наполовину слепая. Наполовину дитя Одина, наполовину трупорожденная.

Она устроилась поудобнее в том месте, где от ствола начинали отходить ветви. Там образовалось углубление вроде чаши. Рядом с ней лежал мешок, хотя она и не знала наверняка, зачем взяла его с собой. Хирка никуда не собиралась. И все же хорошо знать, что можно сбежать. При необходимости.

Иногда она уставала от общества Стефана и Наиэля. Они были совсем чужими, хотя и каждый по-своему. Не похоже, что они трое делают общее дело. Стефан и Наиэль здесь из-за нее.

Хирка достала записную книжку и нашла последние исписанные страницы. С чего начать? Сейчас ей никак не вспомнить все новые слова, что она выучила. Возможно, это хороший знак. Возможно, это означает, что теперь она разговаривает так хорошо, что ей нет необходимости записывать слова? Но одно выражение она помнила.

Мешок с кровью.

Хирка записала его. На бумаге слова казались очень страшными. Из-за очертаний букв слова выглядели злыми, наполненными болезненными обещаниями. Как это описать? Сосуд? Мех для воды? Жизнь, которую можно на что-нибудь обменять по желанию других?

Именно так они и сказали, Стефан и Наиэль. Легко им говорить. Они могут спокойно спать там, в отеле. Хирка посмотрела на гостиницу, которая располагалась в центре Стокгольма. Чтобы попасть в парк, ей пришлось пересечь автомобильную дорогу. И это в одеяле. Машины сигналили ей, она грозила им вслед.

На снегу отпечатались ее следы. Следы кое-как успокаивали. Глядя на них, Хирка понимала, что существует в реальности. Она перелистала книжку и отыскала старые зарисовки растений, которые видела, когда жила в церкви.

Розмарин. Душистая трава. Никто не знает, как он действует.

Помидор. Используют для соусов. Говорят, полезен для здоровья, но не знают, как он действует.

Сирень. Декоративное растение. Никто не знает, как оно действует.

Никто из тех, кого она спрашивала, не мог ничего рассказать ей о растениях. Как можно жить в мире, о котором ты ничего не знаешь? Есть еду, происхождение которой тебе неизвестно? Нет, Хирка не знала всего об Имланде, но она точно знала, как там выжить! Как действуют растения из того мира.

Она листала дальше, пока не нашла карту, которую нарисовала в церкви. Маленькими крестиками было обозначено окружавшее ее кладбище. Здесь же была изображена дорога в магазин. И в теплицу. Отчаянная попытка уцепиться за что-нибудь. Упорядочить окружающий мир. Обозначить свое место.

Хирка закрыла книжку. Если продолжить листать, то можно дойти до первых страниц, до слов и впечатлений, которые она записывала, чтобы рассказать Римеру. Но этого никогда не случится.

Она покинула его и явилась сюда, в эту ужасную Шлокну, чтобы он оказался в безопасности. Чтобы самой оказаться в безопасности. Но ни один из миров не был безопасным по крайней мере до тех пор, пока она – это мешок с кровью, живая угроза, которой суждено умереть, чтобы вызволить из плена других, тех, кто способен покорить Имланд.

Она плотнее закуталась в одеяло. Как это должно произойти? Ее подвесят вверх ногами, как скот на бойне, чтобы жизнь из ее вен перетекла в чьи-то другие? Слеповство!

А что Грааль сделает потом? В безопасности ли хоть кто-то из имлингов? Сгорит ли Маннфалла? А Равнхов?

Нет! У нее есть книга. С виду эта книга бесполезна, но она очень нужна Граалю. Однако никто из спутников Хирки не понимал, что изображают нарисованные в книге черточки. Это не язык. Не предложения. Только множество страниц, по которым в случайном порядке разбросаны кружочки и черточки. И все-таки книга у них, а не у Грааля.

Грааль… Отец… У Хирки был только один отец, и она прекрасно помнила, как он сидел у очага на своем стуле на колесах дома, в Эльверуа, где каждое утро и каждый вечер она слышала шум моря. Здесь же она слышала только суматоху. Отец знал, что такое быть чужаком. Знал настолько хорошо, что лишил себя жизни ради нее. Думать об этом было больно. Всегда будет больно.

Хирка провела языком по зубам и вспомнила то утро, когда узнала от отца, кто она такая. В тот день она нагнулась над рекой, посмотрела на свое отражение в воде и подумала, что у нее слишком острые клыки, как будто за ночь она стала диким зверем.

Да. Они были слишком острыми. Интересно, это из-за крови слепых? Обоняние. Ночное зрение. Все эти мелочи, которые, как ей думалось, немного отличают ее от всех остальных. Признаки того, что она принадлежит к трупорожденным. Набирнам. Чего еще она не знает о самой себе?