Соловушка НКВД - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Мишаткин cтр.№ 4

— Погубишь молодую жизнь в монастыре! Схватишься, да поздно станет!

Девушка не поддалась на уговоры.

— Тут горбачусь на поле и в огороде, а в монастыре стану трудиться на Боженьку, лишь ему поклоны бить.

Мать махнула рукой и повела Дёжку в ближайший, в восемнадцати верстах от Винниково монастырь Коренная пустынь, куда богомольцы из многих краев шли поклониться лику Знамения Божьей Матери.

Над монастырским собором плыл чистый и мощный колокольный звон — было воскресенье. Дёжка замерла с открытым ртом. Мать с дочерью узнали, что необходим вступительный взнос за постриженье, затем надо выдержать трехлетнее послушание.

— Вместо денег, которых нет, примите пятерку гусей, мешок гречки и две шали из козьего пуха — сама связала, — предложила игуменье мать.

За глухой монастырской стеной все оказалось совершенно не таким, как мечталось. Среди монашек, послушниц царили жадность, наушничество, воровство, соперничество, гуляли сплетни, случались даже драки. Отрадой стали церковные праздники, и еще ярмарки, куда девиц в черных косынках посылали торговать писанками, ладанками, просвирками, крестиками, собирать в кружки подаяние. На ярмарках все ходило ходуном, пело и плясало, если ссорились, то ненадолго. От разложенного на прилавках товара разбегались глаза, хотелось приобрести и то и другое, примерить сарафан, кокошник, попробовать пирожок с зайчатиной и невиданные финики, винные ягоды, грецкие орехи.

Однажды под вечер в кругу ровесниц Дёжка затянула одну из любимых песен — плач про неразделенную любовь полюбовницы князя. Игуменья послушала и изрекла:

— Больше такое непотребное похабство не желаю слышать. Будешь петь другое, пойдешь в церковь хористкой, раз Бог не обидел голосом и слухом.

Спустя много лет Плевицкая призналась:

2

В церковном хоре пела недолго, виноват в том был цирк, прибывший в Курск и установивший на Георгиевской площади шатер с ареной, лавками для зрителей. В городе запестрели афиши, приглашающие поглазеть на паноптикум, панораму кораблекрушения, громадного питона, зебру, верблюда, пони, акробатов, фокусника, силачей, глотателя огня — факира, танцующих лошадей.

В первый день гастролей цирка Дёжка сменила черное одеяние на цивильную кофту, юбку, выскользнула за ворота и стремглав бросилась на площадь.

Представление настолько заворожило, что к концу его ноги сами привели Дёжку за кулисы.

Грузный, страдающий одышкой хозяин цирка пил квас, вытирал шею платком. При виде малорослой девчушки мсье Мишель (он же Мойша Шварц) ни о чем не спросил — все было ясно и так.

— Вижу, желаешь служить у меня. Сколько лет исполнилось?

— Шестнадцать, — еле слышно произнесла Дёжка.

— По виду меньше, впрочем, сие не столь важно. Что умеешь?

— Петь.

— У меня надо танцевать на коне, ходить по канату, летать на трапеции. Явилась не по адресу, ступай в летний театр, там дают концерты, поют, играют балалаечники и ложкари.

На следующий вечер Дёжка была возле театра с большой у кассы афишей с белозубой, ослепительной красоты женщиной в расшитом сарафане и кудрявым парнем с балалайкой.

Билет на галерку стоил двугривенный. Дёжка поднялась по крутой лестнице под самую крышу, прижалась к барьеру балкона.

Раздался третий звонок. В люстре погасли лампы. Грянул невидимый оркестр. Пополз вверх занавес.

У Дёжки сдавило дыхание: на сцене в два ряда стояли парни и девушки, все разодетые, как на афише. Из-за кулис вышел плюгавый дядька, встал перед хором, взмахнул руками — и полилась песня. Тотчас девушка забыла про монастырь с его строгим уставом, о неизбежном наказании за уход в город, настолько взяла в плен песня в профессиональной обработке, с аккомпанементом…

Когда концерт подошел к концу и все зрители покинули театр, одна лишь Дёжка продолжала сидеть на галерке — ноги точно приросли к полу.

— Уснула аль некуда идти на ночь глядя? — спросила уборщица.

— Мне б работу получить, на любую согласна, лишь бы петь, — призналась Дёжка.

— С этим ступай прямым ходом к хозяйке хора и музыкантов. Не пугайся, что с виду грозная — душу имеет добрейшую. Коль приглянешься — возьмет, а нет — от ворот поворот.

Александра Владимировна Лилина в свое время была запевалой, солировала, позже стала хормейстером, дослужилась до руководительницы хора, точнее, ансамбля, куда входили певцы, танцоры, трио балалаечников, гусляр, дудочник.

— Говоришь, не чураешься любой работы, не станешь от нее бегать? Хорошо, что к лени не приучена. Спой что-нибудь.

— Без гармошки иль балалайки? — удивилась девушка.

— Пой а капелла, что, понятно, сложнее.

«Не буду волноваться», — приказала себе Дёжка и несмело, затем громче затянула «Ехал на ярмарку ухарь-купец».

— Голос довольно сильный, чистый. По тембру смахивает на цыганский. И внешний вид цыганистый, лишь нос подкачал — сильно курносый, — говорила Лилина, разглядывая девушку. — С такими, как у тебя, данными грешно зарывать талант в землю. Беру. Вначале познаешь азы музыкальной грамоты. Не будешь лениться, покажешь усердие и дорастешь до солистки. Как зовут?

— Дразнят Дёжкой, крещена Надеждой, — прошептала девушка, еще не веря в свалившуюся удачу: вместо затхлой кельи оказаться в наполненном пением мире.

Лилина задумалась.

— Про деревенское прозвище забудь, останешься Надеждой. Жить станешь с хористками. Сумеешь проявить характер, поставить себя — не будут обижать. Утром не опоздай на спевку.

3

Номер в гостинице был на четверых. Соседки встретили новую жиличку настороженно, как предупредила Лилина.

— Тебе не в хоре петь, а в школе учиться читать, писать. Рано из родного гнезда выпорхнула, как бы крылышки не опалила, что в твои годы частенько случается.

— Чем госпожу Лилину очаровала? Голосом? А ну возьми верхнее ля. Не желаешь иль не ведаешь, что это такое? — Для хозяйки будешь Винниковой Надеждой, а для нас Дёжкой.

Первую ночь под новой крышей Надя почти не сомкнула глаз, причиной тому был не только храп и сопение хористок, а предчувствие прихода новой жизни, где нет места крестьянской работе, монастырским молитвам…

Утром в летнем театре состоялась спевка-репетиция. Надя послушно, усердно и очень успешно выполняла все, что говорила Лилина, и спустя неделю стала полноправной участницей концертов.

Жизнь хора была бродячей — сегодня выступать в губернском центре, завтра в заштатном городишке, который с трудом отыщешь на карте, и так чуть ли не круглый год с бесконечными переездами. Между концертами сборы в дорогу, тряский, пахнущий потом, дымом вагон третьего класса, постоялые дворы, меблирашки, новые репетиции. За восемь месяцев хор с музыкантами проехал всю Малороссию, побывал на Черноморье, по пути не пропустил ни одной ярмарки. Бывало, выступали под открытым небом по соседству с балаганом, где демонстрировали усатую женщину с острова Мадагаскар, паука с человеческой головой. Петь приходилось под звериный рык, шипение иглы на грампластинке, игру шарманки, повизгивание колеса карусели.