Соловушка НКВД - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Мишаткин cтр.№ 245

…С каждым новым днем увеличивается работа для похоронных команд — убитых, замерзших, умерших от ран становится все больше. Трупы на ручных тележках, запряженных горожанами санях вывозят из засыпанных окопов, блиндажей. Ставшие на морозе каменными, тела опускают в неглубокие могилы, с трудом вырытые в мерзлой земле…

…Радио Берлина сообщило, что из-за нехватки на военных заводах металла с Бранденбургских ворот сняли, отправили в переплавку медные барельефы, население послушно сдает оловянную посуду. В знак солидарности с терпящей на Волге лишения армией в столичных ресторанах посетителям предлагают блюда полевых кухонь…

…В пробившемся к нам сквозь сильнейший заградительный огонь, не будучи сбитым советским истребителем, транспортном самолете оказались ящики перца. Солдаты грустно шутят: «Будем использовать приправу как слезоточивое средство в рукопашном бою с красноармейцами».

…Гуляют слухи о скором прорыве к нам элитного танкового корпуса СС, прибытии по воздуху свежей дивизии СС, но в это мало кто верит.

Стало не хватать не только бензина, смазочных материалов для машин, танков, но и обычного топлива для слабо сохраняющих тепло печурок, в огонь для согрева идет буквально все — снарядные, патронные ящики, дощатые настилы в блиндажах, столы, нары. От свирепых морозов плохо спасают тонкие шинельки, брезент, в который заворачиваются солдаты…

…Расплодились питающиеся трупами крысы. В борьбе со вшами побеждают насекомые-паразиты. Участились в армии психические расстройства, случаи самоубийств, предвестники тифа — почерневшие губы…

…Один престарелый, дышащий на ладан горожанин, признался, что за свою долгую жизнь не знал подобной нынешней суровой зимы. Круглые сутки не снимаю с себя тулуп, даже сплю в нем, тулуп не только греет, но и радует хранящимися в нем драгоценностями, которые помогут безбедно встретить старость, немало оставить в наследство детям, внукам…

…По ночам нарушаю запрещение и слушаю передачи Москвы. Нахожу нужную волну, уменьшаю звук, приникаю ухом к приемнику, впитываю в себя сводки Совинформбюро, обзоры «Правды», «Красной звезды». Хочется верить, что в отличие от имперского вещания, которое замалчивает или приукрашивает события на фронтах, советское радио объективно…

…Участилось число самострелов — ранение в правую руку, что позволяет с передовой попасть в спасительное тепло госпиталя. Вскоре командование раскусило причину странных ранений и уклоняющихся подобным способом от службы, чтобы стало неповадно другим, расстреливают…

…Четырехмоторный «Фокке-Вульф» так перегрузили ранеными, что при взлете самолет задрал нос, рухнул на аэродроме с оглушительным грохотом, взорвался…

…Штат моего управления и полиции пополнился перебежчиками, в первую очередь обиженными советской властью крымскими татарами, вначале их использовали в качестве грубой рабочей силы, затем доверили оружие. Пришло пополнение из числа донских, терских, уральских казаков, эмигрантов, кто в свое время сражался в армиях Деникина, Краснова, Врангеля, Юденича, барона Унгерна…

…Сознаю, что поступаю крайне опрометчиво, делая записи — попади они на глаза к начальству, и мне за откровения, критику не поздоровится, не сносить головы. Тем не менее продолжаю записывать мысли, наблюдения, размышления, давать оценку событиям, людям. После окончания войны рукопись пригодится для создания повести или романа о пережитом. Да, в мечтах вижу себя писателем, автором пользующихся неизменным успехом у читателей книг, которые не залеживаются в магазинах, не пылятся на полках библиотек, раскупаются с боем, изучаются в школах на уроках литературы как классика…

…Поинтересовался у Адама (прилагаю усилия для завоевания у него авторитета), как отметил юбилей. «Чей?» — спросил полковник. «Рейхсминистра люфтваффе, рейхсмаршала Германа Вильгельма Геринга». Адъютант командующего крякнул: «Спасибо, что напомнили. Из-за массы свалившихся дел из памяти вылетело пятидесятилетие нашего толстяка. Пошлем радиограмму с пожеланиями побед его авиации, счастья в семье, крепкого здоровья. Он собирался навестить нас, но фюрер категорически запретил лететь в Сталинград, подвергать себя опасности — самолет могут сбить, рейх лишится нациста номер два…»

Дьякова постоянно, даже по ночам, не позволяя уснуть, мучили вопросы: «Как выйти невредимым из ожидающей всю армию мясорубки? Как не попасть в руки чекистов, контрразведчиков? По какой причине Паулюс со своим штабом наплевал на безопасность и переехал в самый центр города, поселился буквально в сотне метрах от Волги, где на кромке берега укрепился противник, которого никак не можем сбросить в реку»? Решил продемонстрировать бесстрашие, своим примером убедить, что не стоит опасаться разгрома. Но кольцо окружения не-удержимо сжимается, попытки прорвать его извне или изнутри завершаются неудачами. С каждым часом увеличивается число погибших от пуль, дистрофии, мороза, появляются новые кресты на могилах… Сколько еще продлится кошмар?

Вдали от передовой Дьяков не опасался схватить пулю или оказаться подкошенным осколком, не испытывал мороз в хорошо отапливаемой казарме-общежитии, запас продуктов позволял не иметь понятия о чувстве голода, не класть, как говорится, зубы на полку.

Со второй половины января, когда командованию армией стало не до деятельности бургомистра и его управления, перестал проводить совещания, не требовал от сотрудников отчетов, не диктовал, не подписывал приказы, постановления, директивы, не ругал подчиненных за отсутствие инициативы, невыполнение поручений, откровенную бездеятельность. Радовало лишь, что начальство перестало вызывать на ковер, где мог получить взбучку, выговор.

Дьякова охватили прежде неведомые апатия, безразличие. Часами безучастно сидел в кабинете за столом или лежал на диване. Смотрел перед собой в одну точку. Не реагировал на зуммеры полевого телефона, хотя на другом конце провода могли быть Адам, звонивший из Германии Мюффке или сам Паулюс. Заглядывающие в кабинет сотрудники считали, что бургомистр дремлет с открытыми глазами, и не догадывались, что начальника мучают неразрешимые вопросы: что предпринять при наступлении советских войск, как спастись от пленения, главное, как сохранить жизнь?

«Ураганный обстрел наших позиций становится все интенсивнее, но несмотря ни на что 6-я при нехватке боеприпасов, техники продолжает сопротивляться. Сколько дней еще выстоим? Как скоро сузится кольцо окружения? Уже никто в армии не верит в обещанную Берлином помощь. Судя по всему, спустя неделю, от силы две брошенная на произвол судьбы Гитлером и верховным командованием 6-я прекратит свое существование? ^[167] Что тогда станет со мной? Как беглого зека, добровольно служившего немцам, наверняка поставят к стенке или, что более вероятно, вздернут на виселице».