Соловушка НКВД - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Мишаткин cтр.№ 182

В ожидании, когда в «кормушку» на двери передадут миску с баландой, ломоть хлеба, кружку жидкого чая, умывался, растирал грудь полотенцем, делал зарядку, застилал койку и продолжал беспокоиться о Людмиле и Денисе: «Что с ними? Остались без жилья, оказались без крыши над головой? Люду уволили с работы в цирке? Дениса исключили из комсомола? Могли для моего устрашения, желания сделать послушным лишить родственников свободы. Когда увижу, смогу обнять?.. Обвинения шиты белыми нитками, их легко опровергнуть, разбить, не оставить от них камня на камне, но вряд ли станут слушать веские доводы о невиновности. Если бы Валерий Чкалов принял предложение Сталина возглавить органы, не было бы массовых репрессий — так называемых чисток, не шли бы политические процессы…».

Вышагивал по узкой камере — шесть шагов от стены до стены, размышлял, ставил вопросы, искал на них ответы.

«Устроят ли очную ставку с Шаровым или он увезен для расправы в столицу? Не исключено, что не сдал при аресте личное оружие, не стал ждать приговора и покончил с жизнью».

Последнее не было фантазией. Николай Степанович знал подобные примеры, тем не менее не терял надежды увидеть начальника на свободе живым. Но вместо очной ставки на новом приводе к следователю услышал повторение совета (равнозначного приказу) признаться в измене народу, партии.

— Это поможет завершить следствие, вам избежать высшей меры наказания, получить сокращенный срок пребывания в лагере. Берите ручку и, не растекаясь мыслью по древу, пишите предельно кратко.

— Ничего писать не стану, — ответил Магура.

Аксинов настаивал:

— За вас эту работу сделаю я, вам останется лишь поставить подпись.

— Не впервой принуждаете, шантажируете, провоцируете?

Следователь с трудом сдержал переполняющий его гнев, не терял надежды сломать упрямство арестованного:

— Что ж, сами вынудили применить меры воздействия.

Магуру отвели в новую камеру без койки, табурета, раковины, параши. Из-за отсутствующего в окне за решеткой стекла в камеру проникал ноябрьский мороз. Николай Степанович присел на корточки, но тут же поднялся — с каменного пола, от стен веяло холодом, который проникал под одежду, тело стало терять чувствительность.

«Скоро от лейтенантом принятых строгих мер воздействия превращусь в сосульку, затем в глыбу льда. Заработаю воспаление легких и дам дуба».

Чтобы не замерзнуть, стал растирать руки, щеки, делать приседания, шагать на месте. Вскоре к пытке холодом прибавилась заунывная мелодия, от которой заболела голова. Магура обвел камеру взглядом, увидел вентиляцию, понял, откуда идет трансляция музыки.

«Надо во чтобы то ни стало выдержать, иначе сойду с ума».

Крепко зажал ладонями уши, но назойливая какофония проникала сквозь пальцы, рождала нестерпимую боль в ушах. Вскоре с раскалывающийся головой потерял чувства времени, реальности, перестал сознавать, где находится, что с ним происходит.

А. Чуянов, секретарь Сталинградского обкома ВКП(б), И. Сталину

Считаю необходимым информировать о серьезной тревоге, которую вызывает положение дел в работе органов НКВД по Сталинградской области.

Довольно длительное время во главе УНКВД стоит гр. Шаров, прикрывавший врагов в старом составе бюро обкома ВКП(б), горкома, Астраханского окружкома, которые были разоблачены и изъяты в процессе хода партийной конференции. Прошу создать специальную комиссию, которая тщательно проверит грубые нарушения законности. Прошу Вас ускорить решение вопроса о назначении нового начальника областного управления НКВД.

Резолюция: Г. Маленкову (зав. отделом руководящих парторганов ЦК ВКП(б). — Ю. М.). Разобраться.

И. Сталин

Магура очнулся от звенящей тишины. Отнял от ушей руки, с трудом разжал ставшие тяжелыми веки. Вокруг все стало нерезким. Потряс головой. «Дьявольская музыка страшнее мороза. Кто и где придумал подобную пытку? Кажется, немцы в их так называемых лагерях перевоспитания. Знал ли Шаров, что фашистский метод приняли у нас на вооружение для добывания показаний?»

Над головой был чисто побеленный потолок со свисающей лампочкой.

«Совсем как в госпитале, куда попал после ранения на погосте, где Червонный прятал награбленное…»

Скосил глаза и увидел человека в белом халате.

— Пришли в себя, вернулось сознание? На наше общее счастье, обладаете крепким организмом. В бессознательном состоянии звали Людмилу, Дениса, ругали какого-то лейтенанта.

Магура нахмурился: «Следует контролировать себя даже в бреду, чтобы в беспамятстве не выболтать не подлежащие разглашению служебные тайны».

Неожиданно врача сменил Сергей Горелов.

— Оставьте нас одних.

Врач послушно отступил в коридор. Горелов наклонился над капитаном.

— Как себя чувствуете?

— Хорошо, почти хорошо, — ответил Магура и уточнил: — Терпимо. Проваляюсь денек и полностью оклемаюсь.

Горелов покачал головой:

— Поваляться в медсанчасти не придется. Получил приказ доставить вас на новый допрос, где попытаются получить нужные показания.

— Не добьются. Что с моими?

— Денис продолжает посещать уроки в школе, Людмила Сигизмундовна от переживаний за вас не находит себе места, но вынуждена проводить в цирке репетиции, чтобы ее скакуны не забыли трюков.

— Как считаешь, не выбросят ли жену с сыном из квартиры на улицу?

— Изрядно разозлили своей несговорчивостью московского лейтенанта. Планировал поскорее завершить следствие, получить признательные показания и от неудачи рвет и мечет. Может отомстить, лишить свободы ваших близких, что не раз делали с родственниками репрессированных.

— Кого взяли вместе с комиссаром?

— Арестовали почти всех начальников отделов, ряд сотрудников не только управления, а и райотделов области. Обвинения стандартны, написаны под копирку — шпионаж, вредительство, приверженность троцкизму, участие в заговоре, подготовка терактов.

Когда Магура настоял на том, чтобы принесли его одежду, Горелов приказным, не терпящим возражений тоном сказал:

— С новыми документами покинете город, край, тем самым избежите новых допросов и, главное, пыток. Поселитесь под Тарусой у моих родственников. Когда поиски прекратятся, докажете в Центральном аппарате свою невиновность.

Магура положил руку на плечо молодого товарища:

— Побег исключается, он явится признанием мной вины, желанием избежать трибунала. К тому же подставит тебя под удар за содействие в побеге. Не стоит класть голову под топор, в данном случае карающий действительных врагов меч. Исполняй приказ.

В кабинете бывшего начальника управления Николай Степанович вновь оказался лицом к лицу с Аксиновым, который сразу перешел к делу: