Соловушка НКВД - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Мишаткин cтр.№ 13

— Рано, сударыня, поднялись, надо бы отлежаться. Побереглись бы, вы нужны всей России. Обопритесь, забудьте о церемониях. Кружится голова? Это от слабости, перенесенной качки, спертого в каюте воздуха.

Поддерживал Надежду, не позволяя упасть, худощавый военный в перетянутой портупеей гимнастерке. Говорил чуть грассируя, голос был ласковым, точно обращался к ребенку.

— Позвольте представиться: Николай Владимирович Скоблин, недавно командовал Корниловской дивизией. Буду безмерно рад и дальше помогать.

— Генерал? — всмотрелась в погоны доброхота Плевицкая.

— Генерал-майор, — уточнил Скоблин.

— Не вы ли пристроили меня в каюте?

Скоблин промолчал. Для высокого чина он выглядел молодым: поджарый, строгое узкое лицо, ниточка усов над сжатыми губами, редкие, с пробором волосы, взгляд проницательный.

«От силы тридцать пять или меньше, — на глаз определила певица и грустно улыбнулась. — Фатально «везет» на ухажеров моложе меня, такова, видно, планида — привлекать внимание юнцов, хотя этот Скоблин, похоже, прошел огонь, воду и медные трубы — в тылу невозможно так рано получить звание генерал-майора».

Еще подумала, что это знамение Божье — встретить в трудную минуту доброго, отзывчивого человека.

— Увидел вас лежащую у трапа и отнес в каюту — в свою не мог, там обитаю с тремя кавалеристами и одним банкиром — теснота адская, на койке спали валетом… — Скоблин продолжал поддерживать Плевицкую за локоть.

«Галантен. Не пытается с места в карьер, как принято у военных, ухаживать, — отметила Надежда. — Если бы не он, ночью на палубе схватила бы воспаление легких… Неужели после пережитого наступил покой, улыбнулось счастье? Дай-то Бог, чтобы все не было мимолетным…»

Из справки Иностранного отдела ОГПУ

Скоблин Николай Владимирович. Родился в 1894 г.

Кадровый военный, в звании капитана участвовал в первом Кубанском и Ледовом походах.

В 1919 г. его дивизия была отрезана от переправы на Дону, но точный расчет командира помог сберечь личный состав.

С 1921 г. командовал Корниловским полком Добрармии и позже дивизией. Произведен Врангелем в генерал-майоры. Отступал из г. Орла, умело изматывал противника, вырвался из окружения. Воевал в Таврии, на Перекопском направлении.

Близок к барону, ген. Кутепову. Считается влиятельной фигурой в Российском общевоинском Союзе (РОВС).

Смел, находчив, умен.

В РСФСР остались дальние родственники. Холост…

Резолюция:

Собрать подробные данные о полит. взглядах и пр., в том числе отношении к алкоголю, деньгам, женщинам.

Срочно узнать об оставшихся у нас родственниках генерала.

Зам. нач. ИНО ОГПУ Сергей Шпигельглас

Из репертуара Н. Плевицкой:

Из воспоминаний Н. Плевицкой:

1

Беженцы из России (они стали зваться эмигрантами первой волны), из объятой пожаром революции, Гражданской войны страны попали в бездонный омут зарубежья. Вокруг все оказалось чужим, пугающе непонятным. Угнетало отсутствие дома, безденежье, а с ним неизбежный голод, неопределенность. Мало кто из приплывших сумел отыскать в новом мире свое место, укрепиться в нем, даже разбогатеть, большинство стали влачить нищенское существование. Было трудно не пропасть, не скатиться до воровства, с горя не спиться, в отчаянии не броситься с моста, не пустить себе пулю в лоб, не затянуть на шее веревку…

Мытарства не прекратились с получением от турецких властей жилья в неуютном поселке Галлиполи на пустынном каменистом берегу Дарданелл. Прибывших расселили в дощатых с дырявыми стенами бараках-казармах, построенных в свое время англо-французским десантом. Жить привелось скученно, отчего вскоре начались эпидемии.

Временный (как надеялись прибывшие) лагерь занимал на полуострове неширокую, в полверсты территорию близ устья речки Бьюк-Доре, между проливом и горной грядой. Солнце палило нестерпимо с раннего утра и до заката. Водопровода не было — воду привозили дважды в сутки из Константинополя.

Доре, между проливом и горной грядой. Солнце палило нестерпимо с раннего утра и до заката. Водопровода не было — воду привозили дважды в сутки из Константинополя.

Настояниями Скоблина (точнее, благодаря его генеральскому званию) Плевицкой выделили угловую комнатушку — другие беженцы ютились с малыми детьми в одной комнате по две-три семьи. В бараках резались в карты, ссорились, пили по-черному. Питались испорченными консервами, твердыми как камень сухарями.

Вдова драгунского офицера пожаловалась Плевицкой на невозможность продать или сменять на продукты те крохи былого богатства, которые удалось вывезти из России:

— Сижу как курица на золотых яйцах и пухну с голодухи. Жду, когда выпустят в город, чтобы сбыть ювелиру колечки…

Разговор дошел до Скоблина, и он презентовал вдове пару банок анчоусов и вяленую рыбу.

— А вы, Николай Владимирович, истинный талант, в вас сидит несравненный администратор, — похвалила Плевицкая. — Другие не могут разжиться горбушкой хлеба, крупой, вы же раздобыли деликатесы. Я бы на месте командования поручила вам пост главного интенданта.

— Спасибо за доверие, но предпочитаю остаться тем, кем был и есть, — ответил генерал. — За рыбу и консервы отдал пачку «колокольчиков», которые турки, не раскусив, что эти деньги обесценены, принимают за валюту.