Потомки солнца. Признание Сичжина - читать онлайн книгу. Автор: Сон Хёнгён cтр.№ 20

Закинув наживку, Сичжин двинулся вперед. Делая вид, что умирает от любопытства, Моён поспешила за ним. По пути к пристани они обсуждали любовную историю Тэёна. Моён много расспрашивала о Мёнчжу, которую знала со времен университета, хотя они и учились на разных курсах. Сичжин рассказывал все, что ему было известно.

– Это в ее стиле. Она умеет вмешаться в чужие отношения, – то и дело комментировала Моён.

Девушка чувствовала, как ее душа тянется к идущему рядом с ней мужчине. Моён была так привлекательна и оживленна, что Сичжин не мог остановиться. Он говорил и говорил. Перед самой пристанью он упомянул о том, что отец Мёнчжу хотел бы видеть его своим зятем. Моён встала как вкопанная.

– Подождите… Стало быть, Мёнчжу, Тэён и вы составляете любовный треугольник?

– Да. Держитесь. – Запрыгнув в моторную лодку, Сичжин протянул руку девушке.

– До сих пор? – не обращая внимания на приглашение, снова спросила Моён.

– Да.

– И какое место вы занимаете в этом треугольнике?

– Почему вас вдруг это волнует? Вы же дали мне отставку.

Его ироничный тон заставил Моён замолчать.

– Забирайтесь в лодку, – засмеялся Сичжин.

Схватив руку девушки, он потянул и заставил смутившуюся Моён запрыгнуть на борт.

Оказавшись в лодке, девушка сказала:

– Я спросила просто так.

– О чем вы?

– О треугольнике. Мне все равно, в каких отношениях вы состоите.

– Хм, вы казались очень заинтересованной, когда спрашивали. Садитесь.

Не оставляя девушке выбора, Сичжин взял ее за плечи и усадил. Вопреки ожиданиям Моён не сопротивлялась и затихла на сидении, как послушный ребенок. Ее взгляд был неотрывно прикован к мужчине. В глазах отражались море и он.

Пляж Навайо поражал неземной красотой. Сверкающее изумрудное море ласкало белоснежный песок; над скалами, окружившими пляж, распростерлось голубое небо. Затонувший корабль, выброшенный морем к подножью утеса, придавал пейзажу оттенок печали. Завораживающий вид не смог бы никого оставить равнодушным. Сичжин был покорен с первой же поездки на остров, и теперь настала очередь Моён. Девушка не могла издать даже возгласа – настолько ошеломила ее красота, открывшаяся взору.

– Мы не сможем подъехать прямо к берегу, тут слишком мелко. Выбирайте: нести на руках или на спине, – сказал Сичжин, когда они приблизились к пляжу на максимально возможное расстояние.

– Обойдусь без вашей помощи, – ядовито откликнулась Моён, сбросив с себя наваждение.

– Вы не поняли, доктор Кан. Я имел в виду, надо донести меня. Терпеть не могу, когда в армейских ботинках хлюпает вода.

– Дайте пройти.

Девушка снова взволновалась, как игристое вино, и Сичжин не смог сдержать улыбки.

– Не знала, что такое возможно. Совершенно удивительное место. От красоты можно лишиться чувств, – проговорила Моён, когда вышла на берег, держа в руках туфли.

– Приезжайте еще. По местному поверью, если заберете с собой камешек с пляжа, то обязательно вернетесь сюда снова. Вот, держите. – Сичжин протянул девушке гладкий камешек, который поднял, выходя из воды.

– Признайтесь, вы только что это придумали? Если бы это было правдой, здесь давно не осталось бы ни одного камня.

– По местному поверью, вернувшись, нужно положить камешек на место.

– Вот как… Красивая легенда… А этот корабль? Почему он здесь? – спросила Моён, указывая на полуразрушенный остов.

– Возможно, он околдован. Когда тебя околдовывает красота, ты становишься к ней прикован, как этот корабль к берегу.

– С вами такое бывало?

– Конечно. Вам ли этого не знать, – сделал неожиданное признание Сичжин.

Глаза девушки округлились от удивления. Сичжин и Моён молча смотрели друг на друга так долго, что обоим стало неловко.

В конце концов Сичжин заговорил первым:

– Кстати, вы мне так и не ответили. Как вы поживали все это время?

Прочитав неуверенность в глазах девушки, он продолжил:

– По-прежнему выглядите сексуально во время операций?

Внезапно взгляд Моён стал холодным.

– Похоже, вы неправильно понимаете. Я оказалась здесь не потому, что мечтала помогать людям, и не из чувства долга. Начальник решил избавиться от меня и сослал в Урук… И я больше не делаю операции. Способности не принесли мне никаких дивидендов. Я скоро вернусь назад, и мне снова придется начинать все сначала. Этим я и буду заниматься.

Моён была всерьез рассержена. Сичжин не верил, что мог так ошибаться: еще минуту назад он чувствовал, как сердце девушки открывается ему навстречу. Он не мог разгадать, почему за мгновение все изменилось. Легче было выйти в одиночку против целой армии, чем понять эту женщину.

– Вот как…

Сичжин отвел глаза. Он успел было обрадоваться, что дистанция между ними начала сокращаться, но оказалось, что он принимал желаемое за действительное. Девушка находилась так далеко от него, что с тем же успехом он мог бы пытаться приблизиться к горизонту. Ему хотелось перенестись в то неведомое ему место, где она пребывала. Хотелось до боли в сердце.

– Так, значит, он потерял сознание после того, как его внезапно вырвало? – уточнила Моён, прослушивая маленького пациента.

Им был местный мальчик пяти-шести лет, один из тех ребятишек, которых Моён угощала шоколадом, опрометчиво покинув территорию отряда.

– Да. Похоже на голодное истощение, поэтому я начал инфузионную терапию. Хотя голос у него не был ослаблен… – обеспокоенно ответил Чхихун.

Стажер первого года обучения Ли Чхихун был сыном богатых родителей, помешанным на Альберте Швейцере. Двадцативосьмилетний молодой человек вырос в тепличных условиях, не сталкивался с настоящими трудностями и легко терялся перед лицом испытаний. Он был женат на докторе Чан, которая тоже работала в их больнице и вечно не могла обойтись без помощи Моён. Через три месяца он должен был стать отцом. Чхихун не раз говорил, что мечтает быть образцовым родителем. В Урук он вызвался поехать по убеждению, что эта работа поможет развить необходимые для будущего отца добродетели.

– Не думаю, что это пневмония, но для анемии, связанной с дефицитом питания, не характерно столь тяжелое состояние, – сказала Моён.

Она продолжала осмотр, прощупывая живот ребенка. Когда доктор нажала рукой в области печени, мальчик застонал, и его лицо исказилось от боли.